"Охота к перемене мест"
Ленинградский вокзал встречает тепло, даже жарко. Распаренные вице-пассажиры грудятся у касс. Много голых ног, голых рук, голых животов. Античные термы. Мечта подростка.
Пристраиваюсь в конец одной из очередей - технический перерыв в кассе будет еще не скоро. Очередь достаточно длинна, в голове ее - у окошка - стоят две девчушки; одна из них из желания изогнуться поизящнее приняла совершенно сколиозную позу. Чтобы отвлечься от тягот ожидания, раскрываю книжицу и погружаюсь в переживания английского школьника. Через десять минут поднимаю глаза - сколиозная девушка и ее подружка по-прежнему ждут у кассы. Начинаю досадовать. В общей сложности на оформление билетов парочки уходит минут двадцать. Следом к кассе подступает семейное трио - им потребовалось пятнадцать минут. Я мысленно строчу жалобу в предназначенную для этого Книгу.
В зале висит огромный телевизионный экран - на нем мигают цифры: количество билетов на ближайшие сутки. Окошки табло мерно ведут обратный отсчет. «Какой провод - красный или зеленый?» Нервно барабаню пальцами ног.
То, что не было замечено сразу: хитрая вывеска на кассе замаскировала строку - обеденный перерыв. Часовой пробел начнется совсем скоро. Народ томится. Голое тело больше не тешит взор. Покупатели, достигшие кассы, будят низменные инстинкты - после долгих поисков вариантов, когда бланк билета уже помещен в принтер, капризно просят: «А теперь посмотрите все то же, но позже на сутки». Суки. Непоседливые суки, невесть зачем покинувшие конуру.
Телевизионный супер-экран показывает картинку: по глыбе льда сползают влажные капли. Люди в зале хрипят и обмахиваются. Экран гаснет: наверное, во избежание бунта.
Бумм! - перегородка в кассовом окне отсекает нас от них. Впереди - томительный бесплодный час.
В изнывающем организме включается инстинкт самосохранения. Вспоминаю, что на аналогичном вокзале в Петербурге есть служба… Сомнамбулически бреду, поднимаюсь наобум по лестнице, по которой никогда прежде не поднимался… Открываю дверь…
Консервированная прохлада. Кожаные диваны. Кассы без признаков очередей. Агентство по продаже, размещению и участию в жизни. Наценка за любезность кажется смешной.
Через десять минут спускаюсь из рая в обыденность. Билеты со мной. Снисходительно смотрю на отверженную очередь. Направляясь к выходу, замедляю несколько шаг: а ведь и впрямь - ноги, животы… да…
Пристраиваюсь в конец одной из очередей - технический перерыв в кассе будет еще не скоро. Очередь достаточно длинна, в голове ее - у окошка - стоят две девчушки; одна из них из желания изогнуться поизящнее приняла совершенно сколиозную позу. Чтобы отвлечься от тягот ожидания, раскрываю книжицу и погружаюсь в переживания английского школьника. Через десять минут поднимаю глаза - сколиозная девушка и ее подружка по-прежнему ждут у кассы. Начинаю досадовать. В общей сложности на оформление билетов парочки уходит минут двадцать. Следом к кассе подступает семейное трио - им потребовалось пятнадцать минут. Я мысленно строчу жалобу в предназначенную для этого Книгу.
В зале висит огромный телевизионный экран - на нем мигают цифры: количество билетов на ближайшие сутки. Окошки табло мерно ведут обратный отсчет. «Какой провод - красный или зеленый?» Нервно барабаню пальцами ног.
То, что не было замечено сразу: хитрая вывеска на кассе замаскировала строку - обеденный перерыв. Часовой пробел начнется совсем скоро. Народ томится. Голое тело больше не тешит взор. Покупатели, достигшие кассы, будят низменные инстинкты - после долгих поисков вариантов, когда бланк билета уже помещен в принтер, капризно просят: «А теперь посмотрите все то же, но позже на сутки». Суки. Непоседливые суки, невесть зачем покинувшие конуру.
Телевизионный супер-экран показывает картинку: по глыбе льда сползают влажные капли. Люди в зале хрипят и обмахиваются. Экран гаснет: наверное, во избежание бунта.
Бумм! - перегородка в кассовом окне отсекает нас от них. Впереди - томительный бесплодный час.
В изнывающем организме включается инстинкт самосохранения. Вспоминаю, что на аналогичном вокзале в Петербурге есть служба… Сомнамбулически бреду, поднимаюсь наобум по лестнице, по которой никогда прежде не поднимался… Открываю дверь…
Консервированная прохлада. Кожаные диваны. Кассы без признаков очередей. Агентство по продаже, размещению и участию в жизни. Наценка за любезность кажется смешной.
Через десять минут спускаюсь из рая в обыденность. Билеты со мной. Снисходительно смотрю на отверженную очередь. Направляясь к выходу, замедляю несколько шаг: а ведь и впрямь - ноги, животы… да…