Итоги
Поскольку в мой адрес было прислано целых 3 (три!) повествования, конкурс можно считать состоявшимся. Трех авторов не подкосила новогодняя декада, отвлекшая всех остальных от писательства и других полезных дел. Под катом представлены сами рассказы и мои впечатления от их прочтения. Полагаю, что встречающиеся среди букв плюсики - это искажения, допущенные почтой: я намеренно не убрал их, так как не вносил в тексты никаких правок.
Сложная геометрия достижения цели.
Статус любовницы начальства дает привилегии. Это знают все. А статус любовницы члена правления банка дает просто массу привилегий! Начиная от игнорирования дресс-кода, обязательного для простых смертных, и заканчивая достаточно свободным графиком работы. Нет, конечно, начальник режима банка пытался бороться с этими нарушениями. Анна была даже вызвана в один из обеденных перерывов "на ковер" к одному из членов правления. К тому самому. На мягкие и смущенные просьбы все-таки придерживаться правил, установленных в банке, она очень искренне удивилась, сказав что-то вроде - "Как?! Разве эта юбочка не соответствует требованиям?", и, крутнувшись на каблуках, сверкнула из-под юбки-разлетайки полоской бархатной кожи над краем черного чулка. Потерявший дар речи многоуважаемый член правления торопливо запер дверь кабинета и воспитательная работа с подчиненной естественным образом перешла в умопомрачительный секс на широком членском столе. Потом, правда, пылкого любовника пришлось отпаивать сердечными каплями, но результат был достигнут - больше никто не смел делать Анне замечаний по любому поводу. Скрежет зубов начальника режима при виде легкомысленных нарядов нарушительницы порядка был слышен даже в деньгохранилище, но жаловаться на нее он более не рисковал. Так что, жилось и работалось Анне довольно вольготно. Но все это не было самоцелью для нее. Все это - и работа, и связь с Высоким Начальником, и привилегии - все это было не более чем мелкими эпизодами, элементами ее Плана, средствами достижения Цели. Да, у нее были План и Цель. И она, не спеша, методично и тщательно реализовывая План, шла к намеченной Цели.
В пятницу, примерно за час до конца рабочего дня, Анна покинула банк через малоприметную служебную дверь (охранник при этом демонстративно уткнулся в какой-то журнал). Алый Вольво по прозвищу "Бабочка" выпорхнул с банковского паркинга, выехал из города и покатил по хорошо знакомому маршруту, за несколько лет отработанному до секунд и сантиметров. Через 60 километров, в маленьком городке с незапоминающимся названием, Вольво остался на стоянке возле автовокзала, а Анна взяла билет на автобус, через пятнадцать минут отправляющийся в обратном направлении. До отправления она успела съесть пончик, запить его кофе, выкурить сигарету и накинуть на плечи длинный неброский плащ с капюшоном. Еще полчаса дороги, еще один маленький городок, еще одна автостанция и автобус отправился дальше уже без Анны. Немного подождав пока разойдутся немногочисленные пассажиры, закутавшись в плащ, она вышла на улицу, и юркнула в первый же переулок. Пробравшись сложным маршрутом между глухих стен домов, Анна поднялась на заднее крыльцо небольшого неказистого домика и, оглянувшись по сторонам, отперла дверь.
В тесной и темной прихожей она сбросила плащ на засаленное кресло и, захватив свою дорожную сумку, пошла внутрь. "Сестричка! Марта! Марточка! Ты где? Это я, Анна, приехала по твою чертову душу!" - противно-слащавым голосом позвала она. И, подождав немного, сокрушенно добавила - "И - тишина! Видимо, нет дома. И где, интересно, шляется эта старая кошелка? Ну, ничего, скоро появится".
Пройдя в единственную комнату, загроможденную разнокалиберной мебелью, Анна уселась за заставленный баночками и пузырьками колченогий стол и придвинула к себе зеркало. Следующие полчаса прошли в работе над лицом. С каждым взмахом кисточки, с каждым прикосновением карандаша, Анны становилось все меньше, а освободившееся место постепенно занимала ее старшая сестра - Марта. Короткое каштановое каре накрыл полуседой взлохмаченный парик, на смену стильному и элегантному костюму пришел застиранный халат, дорогая бижутерия отправилась на дно сумки. Туда же отправились ярко-красные накладные ногти в изящной коробочке. Несколько скребков пальцами по куску черного дегтярного мыла и вот она - изысканная траурная кайма. Анна... нет, уже не Анна... Марта поднялась из-за стола и, привычно сутулясь, подошла к подслеповатому трюмо. Мутная амальгама отразила надломленную неухоженную женщину, лет на десять старше своей сестры. "Осмотром развалин удовлетворена - усмехнувшись, пробормотала Марта - А теперь - за дело!"
И она принялась за дело. Отключила нехитрую систему, которая в ее отсутствие включала и отключала свет. Перемотала кассеты на стареньком магнитофоне, оравшем при стуке в дверь пронзительным голосом "Оставьте меня в покое! Я никого не жду! Убирайтесь! Я ничего не покупаю и никому не подаю!!!". Затем Марта накинула поверх халата пальто бывшего серого цвета, и отправилась с пятничными визитами. В маркете были закуплены продукты на неделю (самый дешевый кофе, сосиски, подвявшая капуста) с традиционным гарниром - доведением кассирши до белого каления вдумчивым, тщательным и неоднократным пересчитыванием груды грязной мелочи.
Затем Марта, не отвечая на приветствия, прошествовала мимо молодежного клуба, устроила разнос группе подростков, наслаждающихся пивом прямо на улице и охраннику клуба, благодушно взирающему на это зрелище ужасающего разврата. И подростки, и охранник были разбиты наголову и позорно бежали под защиту стен клуба. Вояж завершился привычными слезами соседки, безобиднейшей и добрейшей вдовы Клары, которая некстати высунулась в свой дворик и получила грандиозный скандал по поводу нависающей над участком Марты ветки груши-дички. Финалом скандала стало демонстративное выплескивание ведерка неаппетитных отходов на участок почтенной вдовы. Вполне довольная прекрасно проведенным вечером, Марта заперла за собой входную дверь, наскоро поужинала всухомятку и начала готовиться ко сну. В отличие от махровой и убежденной совы Анны, Марта была звонким жаворонком. Уже засыпая, Марта вдруг поняла, что ее План близок к завершению. Все подготовительные этапы были выполнены, теперь оставалось только поставить красивый финальный росчерк. "На следующей неделе. - подумала Марта сквозь дремоту - Уже скоро! Скоро эта вертихвостка уйдет в небытие. Растворится в пустоте. Навсегда". И она уснула, улыбаясь.
В понедельник на рассвете молодая женщина в длинном плаще с капюшоном тщательно заперла заднюю дверь домика и сложным маршрутом между глухих стен домов отправилась к автостанции. Опоздав к началу трудового дня всего на сорок минут, алый Вольво по прозвищу "Бабочка" впорхнул на банковскую стоянку.
"Сто... двести... пятьсот... тысяча..." - монотонное бормотание кассирш накладывалось на жужжание счетных машин и шелест купюр. В операционном зале шла внутренняя инкассация. Роспись в ведомости, щелчок пломбиратора, инкассаторская сумка ложится в тележку, переезд к следующей стойке. Тележка постепенно наполнялась, толкать ее становилось все труднее. Вот и последняя стойка, последняя ведомость, последняя сумка. Теперь - по длинному коридору в депозитарий.
Дальше все было на удивление просто и банально. Небольшой кусок коридора, не просматривающийся камерами слежения, заранее выбранный и заранее отложенный в сторону мешок с самыми крупными купюрами, дорожная сумка, спрятанная на поясе под толстым свитером, брошенная в закутке с некоторым сожалением тележка с остальными деньгами. Небрежно покачивая тяжелой сумкой, Анна вышла через малоприметную служебную дверь мимо уткнувшегося в журнал охранника.
Сумка - на заднее сиденье, ключ - в замок. Что, "Бабочка", удивлен непривычным маршрутом? Пробки. Клаксон. Да убирайся с дороги, паразит! Черт, полиция. Так быстро?! Спокойно, это дорожники. Сейчас главное не нарушать. Не смотри на меня! Не смотри! Я еду исключительно аккуратно! Чертов самосвал, ну, давай, давай, перестройся уже! В свой ряд, урод! Уффф+ Теперь можно и притопить. Вот и аэропорт, наконец-то. Машину - на стоянку, обрывок конверта от авиабилетов - под сиденье (ха-ха-ха, пусть поломают голову!). Выходим+ сигнализация+ Черт! Черт-черт-черт! Сумка осталось в машине! Смешно, да. Но смеяться буду потом. Открыть, забрать, закрыть. Есть! Прощай, "Бабочка", ты был мне верным другом, если не считать заедающей задней передачи. Больше не увидимся. Такси, такси, эй! В город, на автовокзал. Да побыстрее, опаздываю!
После долгого настойчивого стука входная дверь неказистого домика неохотно отворилась. В проеме стояла неухоженная, неопрятная женщина. Да, офицер, есть у меня сестра. Да, младшая. Да, в городе. Не знаю, где работает, мы не общались уже много лет. Что? Да вы что! Ага, допрыгалась, вертихвостка! Я так и знала! Бог все видит, точно вам говорю! Офицер, вы видите, как я живу. А она.+ Эта вертихвостка, эта дрянь, в своем городе как сыр в масле каталась! Столько лет! Ни монетки, ни, хотя бы, открытки к празднику! А ведь родная кровь! Да мне чужие люди ближе, чем она! Вот, Клара, например, соседка моя. Правда, Клара? Вот видите, офицер! Да, конечно. Если объявится - обязательно сообщу. Уж не сомневайтесь. До свидания, офицер, до свидания...
Закрыв дверь, Марта упала в продавленное кресло и захихикала. Ловко она обвела их всех вокруг пальца! Очень ловко! Пусть ищут эту дрянь. В Аргентине, в Венесуэле, да хоть в Антарктиде! А денежки лежат в кухне под полом и ждут своего часа. А не отметить ли эту победу? Пойти в маркет, накупить всяких вкусностей, шампанского, авокадо с креветками, ананасового сока? Пожалуй, нет. Во-первых, за ней могут следить еще какое-то время. Да и такое необычное поведение обычно прижимистой Марты сразу вызовет подозрение у всего городка. Слухи здесь разносятся мгновенно. А во-вторых+ А во-вторых, Марта вдруг поняла, что не хочется ей ни шампанского, ни экзотических фруктов-соков. Что ее более чем устраивает банка сосисок, слегка разогретая на конфорке в честь праздника. Что ей хорошо и уютно в старом застиранном халате, об который можно, никого не стесняясь, вытирать жирные пальцы. Замечательно, что теперь можно не тратить на макияж как минимум час каждое утро - достаточно просто не умываться на ночь. Да и зубы теперь чистить вовсе не обязательно. Как здесь хорошо! Покой и радость, снизошедшие на Марту, омрачал только слабый крик Анны, раздававшийся где-то глубоко в сознании - "Дура! А деньги?! На них же можно купить весь мир!" Деньги? Марта легко улыбнулась. А деньги пусть лежат себе. Ждут. Когда-нибудь+ рано или поздно+ может быть, может быть... И счастливая Марта окончательно выбросила и Анну, и деньги из головы.
Самым неожиданным в концовке этого опуса лично для меня стало то, что я не обнаружил в оной никаких неожиданностей.
Кроме того, я не обнаружил также: смысла истории, логики событий (хотя бы изломанной) и правдоподобия в происходящем.
Итак, имеем: у работницы банка, девицы вызывающего поведения и неопределенных обязанностей, есть Цель и План. Целью, как можно предположить в финале, является перевоплощение в собственную (истинную или мнимую) сестру и отказ от двойной жизни. А План… План, должно быть, заключается в совершении череды поступков, к Цели никоим образом не ведущих. Соблазнение «члена» правления, путешествия на Вольво-«Бабочке», кража не нужных героине крупных купюр в мешке - Анна действует от противного, и Марта обретает плоть, точно бог из машины: картонный персонаж, вытянутый из люка. Могу предположить, что таинственный конфликт, породивший симбиотическую Анну-Марту, очевиден для автора, но до меня рассказчик этого секрета не донес - просыпал по дороге.
Зачем все это нужно было героине? Почему в банке была создана столь идиотская система безопасности? Как «существование» Марты было признано на официальном уровне (данные на нее в полиции и проч.)? Если истинная Марта все же существовала, и Анна лишь копировала ее, то куда подевалась настоящая старуха? Ответ для читателя один: черт его знает.
Теперь немного о другом.
Автор не дружит со знаками препинания: ставит ненужную точку в заглавии, пропускает запятые в сложносочиненных и сложноподчиненных предложениях - зато отделяет запятыми подлежащее от сказуемого. Язык автора довольно коряв и не лишен штампов. «Зрелище ужасающего разврата». Что это? А это подростки наслаждаются пивом «прямо на улице».
Хромает и стилистика. «Скрежет зубов начальника режима при виде легкомысленных нарядов нарушительницы порядка был слышен даже в деньгохранилище, но жаловаться на нее он более не рисковал». Кто не рисковал жаловаться - скрежет зубовный?
Не очень оправдан, на мой взгляд, и внезапный переход от повествования в третьем лице к потоку мыслей героини, столь же резко обрывающемуся.
«Сумка осталось в машине», - разумеется, опечатка, но эта мелочь дополняет общее впечатление.
Из положительных моментов могу признать: несомненное трудолюбие автора - и смелость, позволившую явить плоды этого трудолюбия миру.
Итог: третье место по очкам.
Поразительный дракон.
- Король сказал, что двери его сокровищницы открыты передо мной! - буркнул рыцарь, опираясь на свой любимый меч.
- Хм... Да, это факт,- чиновник, отвечающий за сохраность сокровищ, окинул взглядом рыцаря и открытые двери сокровищницы.
- Аммм...-замялся рыцарь,- ну что... я... пройду?
- Нет- ответил чиновник.
- Но почему? Ведь двери то открыты.
- А король разве говорил что-то про то, что вы пройдёте? Для того, чтобы пройти, документик нужен.
- С подписью короля?- спросил рыцарь.
- С подписью короля,- кивнул чиновник.
Рыцарь порылся в карманах, пытаясь найти пресловутый документ, но безрезультатно.
- А без бумажки никак?- взмолился рыцарь,- ну хотя бы посмотреть!
- Без бумажки с подписью короля никак,- усмехнулся хранитель.
- Я дома забыл...
- Меня такие мелочи не касаются.
- Ээээх... ж-ж-ж,- рыцарь осёкся,- ж-адина. Сейчас вернусь.
И вправду, через пол часа рыцарь снова был у чиновника.
- Вот твоя бумага!- рыцарь бросил на стол перед хранителем желанный документ.
- Хм...хмхм...хмхмхм...
Чиновник дотошно проверял каждый сантиметр бумаги.
- Да, всё вроде правильно... Стоп!
- Что? Ну что опять не так?- взмолился рыцарь.
- Нету печати канцелярии.
- Печати королевской канцелярии?- удивился рыцарь.
- Да. О легитимности документа.
- Но ведь тут подпись короля!
Рыцарь начал выходить из себя.
- Ничего не знаю. Подпись такой персоны можно и подделать.
- Но ведь печать тоже можно подделать!
- Неважно. Без печати не пущу,- чиновник был непреклонен.
Вздохнув и опустив руки, рыцарь устало поплёлся в королевскую канцелярию. Через ещё пол часа он снова был у сокровищницы.
-Вот... печать,- сказал рыцарь, тяжело дыша по причине невероятной духоты в доспехах.
Чиновник снова внимательно изучил документ:
-Да, пожалуй. только есть ещё одна проблема.
-Какая?- Упавшим голосом спросил рыцарь.
-Вам придётся снять доспехи.
-Ну почему...- рыцарь упал на колени и поднял руки к высокому потолку комнаты.
-Почему должны быть такие проблемы? Подпись, печать, а теперь ещё и доспехи!? - взмолился спаситель принцесс.
Чиновник перегнулся через свой стол, чтобы лучше видеть рыцаря. В его руке был платок, который он прижимал к лицу, пытаясь скрыть понимающую улыбку:
-Понимаете, молодой человек... К сожалению, в библиотеку нельзя в верхней одежде...
Была в давние времена программа «Вокруг смеха», а в ней конкурс - «Что бы это значило?» Бессменный ведущий Александр Александрович Иванов показывал зрителям в зале большую фотографию и получал от публики смешные подписи к ней. За самую смешную полагался приз. Однажды на фотографии оказались: лужа, завязший в ней автомобиль «Москвич» и гуси. Один из зрителей сочинил на сию пастораль вирши:
«Москвич» в грязи и гуси рядом.
Сан Саныч, жду от Вас награды.
Экий ловкач! И ведущему потрафил, и людей насмешил.
Этот случай вспомнился мне по прочтении «Поразительного дракона». Лестно, господин автор, лестно. Знакомы с библиографией, это Вам в плюс.
А вот что в минус. Во-первых, анекдот мог быть и покороче. Во-вторых, пробелы для того и придуманы, чтобы ими пользоваться - а не лепить тире к словам и точкам-запятым вплотную. Еще во-вторых - слово «сохраность» пишется чуть иначе. В третьих - анонсированный дракон-то где?!
О хорошем: легко читается и формально отвечает условию конкурса.
Оценка - двойка. То есть, второе место, извините.
Дело о человеке в мундире
(самое последнее дело Холмса)
- Ни-ко-гда! Вы слышите, Ватсон? Никогда не заговаривайте с неизвестными!
Холмс откинулся в кресле и нервно хрустнул пальцами. Меня поразило его поведение. Обычно эталон хладнокровия и выдержки, Холмс сейчас казался донельзя обеспокоенным и взвинченным. Лишь раз я видел его в таком состоянии - после нашего сокрушительного фиаско в "Деле о трех хомяках в аккордеоне". Впрочем, тогда досталось не только нам. Что Бейкер-стрит? Ее довольно быстро отстроили. Да и гланды миссис Хадсон - невелика потеря. Другие последствия нашей неудачи были гораздо серьезнее - революция в Мексике, мировой обвал цен на овес и появление на карте мира новой страны, как же ее? Черт, черт, черт, забыл! Карту - помню, расположение - тоже, а вот название...? Ах, ну да - Гваделупа!
- Что, Ватсон, вспомнили о Гваделупе? - насмешливый голос Холмса разорвал пелену не очень приятных воспоминаний.
- Как вы догадались, Холмс? - привычно удивился я очередной яркой демонстрации дедуктивного метода.
- Это элементарно, Ватсон - снисходительно поморщился Холмс - Вы задумались, потом нахмурились, как бы стараясь что-то вспомнить. Затем вскочили, бросились к книжным полкам, схватили атлас мира и, лихорадочно перелистав его, со вздохом облегчения остановились на странице с изображением этого маленького, но гордого государства.
Я как всегда был поражен проницательностью и наблюдательностью моего друга.
- Это ужасно, Холмс! - восхищенно воскликнул я - Как обычно, своим объяснением вы сорвали легкий флёр тайны, обнажив сухие изгибы рациональных фактов! Ваши умозаключения убили маленькую фею загадки. Да что там - убили?! Вы хладнокровно расчленили ее маленькое тельце и ледяным немигающим взором пересчитали все ее внутренности! Да что там - пересчитали?! Вы классифицировали их самым подробным образом, пронумеровали и разложили по полочкам! Да что там - разложили?! Вы+ - тут я остановился, чтобы набрать очередную порцию воздуха в легкие.
- Довольно, мой друг - ухмыльнулся Холмс - Это было нетрудно. Гораздо труднее было определить, что сегодня утром вы заходили на почту, где поругались с почтальоном, а затем направились в "Три кита", где позавтракали жареным хеком под белым соусом. И еще вас там обсчитал официант. А? Что скажете?
- Но я не был сегодня на почте! И завтракал я омлетом с курагой в "Гусаре и +". - тут я остановился, заметив, как лицо Холмса сморщилось от обиды и негодования.
- Да-да, почта, да... Конечно, Холмс, конечно! Хек, разумеется - хек... А этот официант! Редкая шельма, скажу я вам! Блестяще, Холмс! Как вам это удалось?
- Это неважно, Ватсон - отмахнулся Холмс - Давайте лучше вернемся к нашим незнакомцам.
Его лицо перечеркнула гримаса неудержимого волнения. Тонкие сильные пальцы сомкнулись на лацканах халата, а затем принялись нервически завязывать и развязывать узел на поясе. Шерлок Холмс заметно волновался.
- Не томите, мой друг! - воскликнул я - Рассказывайте скорее!
- Так вот, Ватсон - нарочито бесстрастным и монотонным голосом начал свой рассказ Холмс - Как вы знаете, по вечерам вторника я люблю прогуливаться по Нельсон-стрит...
- Я не знаю об этой вашей привычке - осмелился перебить я.
- Как это - не знаете? - удивленно приподнял брови Холмс - я же только что вам об этом сказал!
Я пристыжено промолчал, раздавленный неумолимой логикой Великого Сыщика.
- Так вот, иду я по Нельсон-стрит. И вдруг! Подходит ко мне некий незнакомый джентльмен... Хммм... Джентльмен ли? - Холмс задумался - Одет странно, в мундире каком-то потрепанном, но - вежлив необычайно, дружелюбен, лицо доброе. Обратился ко мне с каким-то жутким акцентом, но все понятно. "Простите, говорит, не могли бы вы мне показать дорогу к "Ройалс Кап"? Уж очень я не прочь пропустить кружечку-другую темного!" Ах, Ватсон, ну зачем я остановился?! Зачем я с ним заговорил?! Зачем меня тоже обуяла жажда?!
Холмс в отчаянии покачался в кресле, крепко зажмурив глаза.
- Как вы знаете, Ватсон, "Роялс Кап" находится в двух шагах от Нельсон-стрит - не открывая глаз, негромко продолжал Холмс.
Я открыл было рот, но, заметив хитрый блеск из-под неплотно прищуренных век Шерлока, успел его закрыть, не сказав ни слова. Не дождавшись от меня ответа, Холмс разочарованно вздохнул и продолжил свой рассказ.
- По дороге к пабу мы почти не разговаривали. Так, перекинулись парой фраз, не более. Но вот после первой пинты Гиннеса-девятки... Говорил, в основном он, я больше слушал. Так, вставлял иногда междометия, угукал, головой кивал. Вы знаете, Ватсон - у меня абсолютная фонографическая память. Я и сейчас помню каждое слово, каждую интонацию моего странного собеседника. Как же его звали? Он же представился...
Холмс с усилием потер лоб.
- Не могу вспомнить его имя. Что-то короткое, несложное. Но - как стерло. Неспроста это, Ватсон, ох, неспроста!
Вздохнув, он продолжил свой рассказ.
- Я не могу вам рассказать всего, Ватсон. Вы слишком дороги мне. Я не могу взвалить на вас такую ношу. Только фрагмент его рассказа, только фрагмент.
Он немного помолчал и, решившись, продолжил. Странным образом у него изменился голос - он стал вкрадчивым и немного насмешливым.
- Видите ли, мистер Холмс, течение жизни непредсказуемо и капризно. Сплетение наших судеб порой составляет узоры, которые не снились и самому искусному ткачу. Вот была у меня одна знакомая Изольда, заведующая отделом выдачи гваделупских виз (тут Холмс значительно посмотрел на меня), так у нее была дочь от первого брака, которая увлекалась вырезанием из дерева фигурок пьяных кротов. И эта ее дочь приставала ко всем знакомым своей матери с просьбой привезти ей кусочки экзотической древесины для ее поделок. Этим самым она сделала решительно невозможным устройство личной жизни своей матери, которой нравился сосед-пожарный. Этакий бравый бранд-майор. Вдовец. Его жена была христианским проповедником и лет десять назад не вернулась из Северного Габона, где она несла Слово Божие отсталым туземцам. До бранд-майора потом дошли слухи, что по пути в Северный Габон у нее на корабле был роман с врачом парохода, выходцем из Британской Гвианы, неким Франческо. Так этот Франческо, как позже оказалось, в бытность свою окружным лекарем в Нормандии, вовсю подрабатывал подпольным удалением гланд (тут Холмс вновь значительно посмотрел на меня). Так набил руку шельмец, что мог удалить гланды находясь в любом состоянии - что в трезвом, что подшофе, что в совсем невменяемом. А поскольку в невменяемом состоянии он находился почти постоянно, то произошло то, что рано или поздно должно было произойти - он по ошибке вместо гланд удалил местному точильщику ножей голосовые связки, после чего был вынужден податься в бега. Точильщик же, естественно, не смог больше заниматься своим бизнесом, и, чтобы хоть как-то прокормить свою семью, занялся игрой на ипподроме. Что удивительно, удача повернулась к нему лицом и он выиграл довольно крупную сумму. Дело в том, что он поставил на явного аутсайдера, а тот, испугавшись чего-то на дорожке, понес, да так удачно, что к финишу пришел на три корпуса впереди остальных.
Я, как зачарованный, слушал рассказ Холмса, и, не отрываясь, наблюдал за его руками. Их судорожные движения выдавали растущее волнение моего друга. Голос его прерывался все чаще, мышцы лица нервически подергивались. Но он продолжал свое повествование.
- А надо сказать, что кассиром на ипподроме работала одна девушка - дальняя родственница одного своего родственника. Звали девушку странно, но красиво - Белла Амора. Отец у нее был итальянец, нелегально попавший в Нормандию с грузом спагетти, а мать - торговала в местном табачном магазинчике табачными изделиями и спичками. Хозяин этого магазина, Себастьян Уклончев был родом из маленького болгарского городка Звездец и приехал сюда исключительно из-за любви к одной местной красавице по имени Кроватта. С Кроваттой у него так ничего и не сложилось, а вот магазинчик стал пользоваться популярностью у местной молодежи. Его посещал даже местный мэр - досточтимый мэтр Бодиберк де Стуж. Обычно он покупал пару сигар "Розенлев", по-отечески щипал продавщицу за ягодицу и шел играть в шары с директором гимназии и начальником полиции. В этих играх с завидным постоянством обычно выигрывал начальник полиции. В юности ему довелось послужить в уланах и даже поучаствовать во франко-тужурской кампании. Из похода он вернулся с медалью "За отчаянную храбрость при отступлении" и тужурской пулей в правом локте. Во время операции местный лекарь как-то ошибся и теперь правая рука доблестного вояки могла сгибаться в локте в любую сторону. Начальник очень любил под предлогом охраны порядка прийти в местный кукольный театр и во время представления хватать за коленки дам, сидящих сзади него. Дамы обычно очень мило пугались, а некоторые особо впечатлительные даже падали в обморок. Эти падения приобрели такой масштаб, что однажды гример кукольного театра мсье Трембо не выдержал и сильно избил виновника переполоха за срыв спектакля. Как ни странно, последствия для мсье Трембо наступили самые приятные - за этот поступок его страстно полюбила хозяйка карусели с лошадками, вдова Клю. Они даже поженились, но вдова слишком любила выпить по утрам стаканчик-другой молочно-коньячного шейка, что вскоре сделало их супружескую жизнь невоз...
Холмс запнулся, пристально посмотрел мне в глаза и медленно повторил
- Шейк! Вот оно! Я вспомнил! Его звали..., его звали ....
Он набрал полную грудь воздуха и неожиданно заорал
- Я вспомнил!!! Швейк!!! Его звали - Швейк!!! Берегитесь его, Ватсон! Он опасен!!! Он страшнее Мориарти и кофе миссис Хадсон!!! Он опаааааассеееен.... Ооооо, мой мооооозг!!!!
Его голос сорвался, перешел в хрип, тело забилось в конвульсиях. Тонкие сильные пальцы, обхватив голову, как будто ввинчивались в череп, стремясь вырвать эти жуткие воспоминания из сознания!
За моей спиной хлопнула дверь, в палату вбежали санитары и бросились фиксировать моего безумного друга. В чьей-то руке тоненько звякнул шприц. Не в силах выносить эту душераздирающую картину, я вышел в коридор. До самого выхода из клиники меня преследовали крики Шерлока.
Я так торопливо вылетел из дверей лечебницы, что налетел на какого-то прохожего и чуть не сбил его с ног. Пробормотав извинения, я попытался продолжить свой путь, но пострадавший крепко взял меня за локоть и развернул лицом к себе. Глядя прямо в доброе круглое лицо, я услышал вкрадчивый и немного насмешливый голос - "Ужасно, правда? Был у меня один знакомый, работал дегустатором компота в подобном заведении, так его племянник-филателист увлекался ... "
Я закричал.
Что тут сказать? Читая этот рассказ, я смеялся в голос - sic! - 2 (два) раза. Замечательное повествование, автор которого - победитель в троице участников.
Мистификация «Воланд-Швейк» почти безупречна. Правда, ближе к концу я все же понял, кого мне напоминает стиль словоохотливого героя-рассказчика - но было уже поздно, и рядовой Йозеф объявился сам.
Не могу, однако, умолчать о недостатках.
В финале рассказа говорится о палате, где содержится безумный Холмс, и о скорбной клинике, в которой та палата находится. Но ведь в начале рассказа то же помещение представлялось кабинетом - с креслом и книжными полками. Маловероятно, что Ватсон нашел географический атлас в обычном покое психиатрической больницы. Тут явная натяжка, которой автор пренебрег. Читателя можно водить за нос - но не следует его обманывать грубо, беспардонно.
И еще. Мне кажется, что формулировка «Дело о …» подходит, скорее, Гарднеру или Стауту, нежели Дойлу.
Однако, все же - победа с большим отрывом. Первое место. Па-бам!!!
Теперь господа авторы могут открыть мне свои истинные имена, и последние - по желанию владельцев - будут поведаны всем остальным. Также господа авторы вольны выбирать себе призы из заявленного списка.
Сложная геометрия достижения цели.
Статус любовницы начальства дает привилегии. Это знают все. А статус любовницы члена правления банка дает просто массу привилегий! Начиная от игнорирования дресс-кода, обязательного для простых смертных, и заканчивая достаточно свободным графиком работы. Нет, конечно, начальник режима банка пытался бороться с этими нарушениями. Анна была даже вызвана в один из обеденных перерывов "на ковер" к одному из членов правления. К тому самому. На мягкие и смущенные просьбы все-таки придерживаться правил, установленных в банке, она очень искренне удивилась, сказав что-то вроде - "Как?! Разве эта юбочка не соответствует требованиям?", и, крутнувшись на каблуках, сверкнула из-под юбки-разлетайки полоской бархатной кожи над краем черного чулка. Потерявший дар речи многоуважаемый член правления торопливо запер дверь кабинета и воспитательная работа с подчиненной естественным образом перешла в умопомрачительный секс на широком членском столе. Потом, правда, пылкого любовника пришлось отпаивать сердечными каплями, но результат был достигнут - больше никто не смел делать Анне замечаний по любому поводу. Скрежет зубов начальника режима при виде легкомысленных нарядов нарушительницы порядка был слышен даже в деньгохранилище, но жаловаться на нее он более не рисковал. Так что, жилось и работалось Анне довольно вольготно. Но все это не было самоцелью для нее. Все это - и работа, и связь с Высоким Начальником, и привилегии - все это было не более чем мелкими эпизодами, элементами ее Плана, средствами достижения Цели. Да, у нее были План и Цель. И она, не спеша, методично и тщательно реализовывая План, шла к намеченной Цели.
В пятницу, примерно за час до конца рабочего дня, Анна покинула банк через малоприметную служебную дверь (охранник при этом демонстративно уткнулся в какой-то журнал). Алый Вольво по прозвищу "Бабочка" выпорхнул с банковского паркинга, выехал из города и покатил по хорошо знакомому маршруту, за несколько лет отработанному до секунд и сантиметров. Через 60 километров, в маленьком городке с незапоминающимся названием, Вольво остался на стоянке возле автовокзала, а Анна взяла билет на автобус, через пятнадцать минут отправляющийся в обратном направлении. До отправления она успела съесть пончик, запить его кофе, выкурить сигарету и накинуть на плечи длинный неброский плащ с капюшоном. Еще полчаса дороги, еще один маленький городок, еще одна автостанция и автобус отправился дальше уже без Анны. Немного подождав пока разойдутся немногочисленные пассажиры, закутавшись в плащ, она вышла на улицу, и юркнула в первый же переулок. Пробравшись сложным маршрутом между глухих стен домов, Анна поднялась на заднее крыльцо небольшого неказистого домика и, оглянувшись по сторонам, отперла дверь.
В тесной и темной прихожей она сбросила плащ на засаленное кресло и, захватив свою дорожную сумку, пошла внутрь. "Сестричка! Марта! Марточка! Ты где? Это я, Анна, приехала по твою чертову душу!" - противно-слащавым голосом позвала она. И, подождав немного, сокрушенно добавила - "И - тишина! Видимо, нет дома. И где, интересно, шляется эта старая кошелка? Ну, ничего, скоро появится".
Пройдя в единственную комнату, загроможденную разнокалиберной мебелью, Анна уселась за заставленный баночками и пузырьками колченогий стол и придвинула к себе зеркало. Следующие полчаса прошли в работе над лицом. С каждым взмахом кисточки, с каждым прикосновением карандаша, Анны становилось все меньше, а освободившееся место постепенно занимала ее старшая сестра - Марта. Короткое каштановое каре накрыл полуседой взлохмаченный парик, на смену стильному и элегантному костюму пришел застиранный халат, дорогая бижутерия отправилась на дно сумки. Туда же отправились ярко-красные накладные ногти в изящной коробочке. Несколько скребков пальцами по куску черного дегтярного мыла и вот она - изысканная траурная кайма. Анна... нет, уже не Анна... Марта поднялась из-за стола и, привычно сутулясь, подошла к подслеповатому трюмо. Мутная амальгама отразила надломленную неухоженную женщину, лет на десять старше своей сестры. "Осмотром развалин удовлетворена - усмехнувшись, пробормотала Марта - А теперь - за дело!"
И она принялась за дело. Отключила нехитрую систему, которая в ее отсутствие включала и отключала свет. Перемотала кассеты на стареньком магнитофоне, оравшем при стуке в дверь пронзительным голосом "Оставьте меня в покое! Я никого не жду! Убирайтесь! Я ничего не покупаю и никому не подаю!!!". Затем Марта накинула поверх халата пальто бывшего серого цвета, и отправилась с пятничными визитами. В маркете были закуплены продукты на неделю (самый дешевый кофе, сосиски, подвявшая капуста) с традиционным гарниром - доведением кассирши до белого каления вдумчивым, тщательным и неоднократным пересчитыванием груды грязной мелочи.
Затем Марта, не отвечая на приветствия, прошествовала мимо молодежного клуба, устроила разнос группе подростков, наслаждающихся пивом прямо на улице и охраннику клуба, благодушно взирающему на это зрелище ужасающего разврата. И подростки, и охранник были разбиты наголову и позорно бежали под защиту стен клуба. Вояж завершился привычными слезами соседки, безобиднейшей и добрейшей вдовы Клары, которая некстати высунулась в свой дворик и получила грандиозный скандал по поводу нависающей над участком Марты ветки груши-дички. Финалом скандала стало демонстративное выплескивание ведерка неаппетитных отходов на участок почтенной вдовы. Вполне довольная прекрасно проведенным вечером, Марта заперла за собой входную дверь, наскоро поужинала всухомятку и начала готовиться ко сну. В отличие от махровой и убежденной совы Анны, Марта была звонким жаворонком. Уже засыпая, Марта вдруг поняла, что ее План близок к завершению. Все подготовительные этапы были выполнены, теперь оставалось только поставить красивый финальный росчерк. "На следующей неделе. - подумала Марта сквозь дремоту - Уже скоро! Скоро эта вертихвостка уйдет в небытие. Растворится в пустоте. Навсегда". И она уснула, улыбаясь.
В понедельник на рассвете молодая женщина в длинном плаще с капюшоном тщательно заперла заднюю дверь домика и сложным маршрутом между глухих стен домов отправилась к автостанции. Опоздав к началу трудового дня всего на сорок минут, алый Вольво по прозвищу "Бабочка" впорхнул на банковскую стоянку.
"Сто... двести... пятьсот... тысяча..." - монотонное бормотание кассирш накладывалось на жужжание счетных машин и шелест купюр. В операционном зале шла внутренняя инкассация. Роспись в ведомости, щелчок пломбиратора, инкассаторская сумка ложится в тележку, переезд к следующей стойке. Тележка постепенно наполнялась, толкать ее становилось все труднее. Вот и последняя стойка, последняя ведомость, последняя сумка. Теперь - по длинному коридору в депозитарий.
Дальше все было на удивление просто и банально. Небольшой кусок коридора, не просматривающийся камерами слежения, заранее выбранный и заранее отложенный в сторону мешок с самыми крупными купюрами, дорожная сумка, спрятанная на поясе под толстым свитером, брошенная в закутке с некоторым сожалением тележка с остальными деньгами. Небрежно покачивая тяжелой сумкой, Анна вышла через малоприметную служебную дверь мимо уткнувшегося в журнал охранника.
Сумка - на заднее сиденье, ключ - в замок. Что, "Бабочка", удивлен непривычным маршрутом? Пробки. Клаксон. Да убирайся с дороги, паразит! Черт, полиция. Так быстро?! Спокойно, это дорожники. Сейчас главное не нарушать. Не смотри на меня! Не смотри! Я еду исключительно аккуратно! Чертов самосвал, ну, давай, давай, перестройся уже! В свой ряд, урод! Уффф+ Теперь можно и притопить. Вот и аэропорт, наконец-то. Машину - на стоянку, обрывок конверта от авиабилетов - под сиденье (ха-ха-ха, пусть поломают голову!). Выходим+ сигнализация+ Черт! Черт-черт-черт! Сумка осталось в машине! Смешно, да. Но смеяться буду потом. Открыть, забрать, закрыть. Есть! Прощай, "Бабочка", ты был мне верным другом, если не считать заедающей задней передачи. Больше не увидимся. Такси, такси, эй! В город, на автовокзал. Да побыстрее, опаздываю!
После долгого настойчивого стука входная дверь неказистого домика неохотно отворилась. В проеме стояла неухоженная, неопрятная женщина. Да, офицер, есть у меня сестра. Да, младшая. Да, в городе. Не знаю, где работает, мы не общались уже много лет. Что? Да вы что! Ага, допрыгалась, вертихвостка! Я так и знала! Бог все видит, точно вам говорю! Офицер, вы видите, как я живу. А она.+ Эта вертихвостка, эта дрянь, в своем городе как сыр в масле каталась! Столько лет! Ни монетки, ни, хотя бы, открытки к празднику! А ведь родная кровь! Да мне чужие люди ближе, чем она! Вот, Клара, например, соседка моя. Правда, Клара? Вот видите, офицер! Да, конечно. Если объявится - обязательно сообщу. Уж не сомневайтесь. До свидания, офицер, до свидания...
Закрыв дверь, Марта упала в продавленное кресло и захихикала. Ловко она обвела их всех вокруг пальца! Очень ловко! Пусть ищут эту дрянь. В Аргентине, в Венесуэле, да хоть в Антарктиде! А денежки лежат в кухне под полом и ждут своего часа. А не отметить ли эту победу? Пойти в маркет, накупить всяких вкусностей, шампанского, авокадо с креветками, ананасового сока? Пожалуй, нет. Во-первых, за ней могут следить еще какое-то время. Да и такое необычное поведение обычно прижимистой Марты сразу вызовет подозрение у всего городка. Слухи здесь разносятся мгновенно. А во-вторых+ А во-вторых, Марта вдруг поняла, что не хочется ей ни шампанского, ни экзотических фруктов-соков. Что ее более чем устраивает банка сосисок, слегка разогретая на конфорке в честь праздника. Что ей хорошо и уютно в старом застиранном халате, об который можно, никого не стесняясь, вытирать жирные пальцы. Замечательно, что теперь можно не тратить на макияж как минимум час каждое утро - достаточно просто не умываться на ночь. Да и зубы теперь чистить вовсе не обязательно. Как здесь хорошо! Покой и радость, снизошедшие на Марту, омрачал только слабый крик Анны, раздававшийся где-то глубоко в сознании - "Дура! А деньги?! На них же можно купить весь мир!" Деньги? Марта легко улыбнулась. А деньги пусть лежат себе. Ждут. Когда-нибудь+ рано или поздно+ может быть, может быть... И счастливая Марта окончательно выбросила и Анну, и деньги из головы.
Самым неожиданным в концовке этого опуса лично для меня стало то, что я не обнаружил в оной никаких неожиданностей.
Кроме того, я не обнаружил также: смысла истории, логики событий (хотя бы изломанной) и правдоподобия в происходящем.
Итак, имеем: у работницы банка, девицы вызывающего поведения и неопределенных обязанностей, есть Цель и План. Целью, как можно предположить в финале, является перевоплощение в собственную (истинную или мнимую) сестру и отказ от двойной жизни. А План… План, должно быть, заключается в совершении череды поступков, к Цели никоим образом не ведущих. Соблазнение «члена» правления, путешествия на Вольво-«Бабочке», кража не нужных героине крупных купюр в мешке - Анна действует от противного, и Марта обретает плоть, точно бог из машины: картонный персонаж, вытянутый из люка. Могу предположить, что таинственный конфликт, породивший симбиотическую Анну-Марту, очевиден для автора, но до меня рассказчик этого секрета не донес - просыпал по дороге.
Зачем все это нужно было героине? Почему в банке была создана столь идиотская система безопасности? Как «существование» Марты было признано на официальном уровне (данные на нее в полиции и проч.)? Если истинная Марта все же существовала, и Анна лишь копировала ее, то куда подевалась настоящая старуха? Ответ для читателя один: черт его знает.
Теперь немного о другом.
Автор не дружит со знаками препинания: ставит ненужную точку в заглавии, пропускает запятые в сложносочиненных и сложноподчиненных предложениях - зато отделяет запятыми подлежащее от сказуемого. Язык автора довольно коряв и не лишен штампов. «Зрелище ужасающего разврата». Что это? А это подростки наслаждаются пивом «прямо на улице».
Хромает и стилистика. «Скрежет зубов начальника режима при виде легкомысленных нарядов нарушительницы порядка был слышен даже в деньгохранилище, но жаловаться на нее он более не рисковал». Кто не рисковал жаловаться - скрежет зубовный?
Не очень оправдан, на мой взгляд, и внезапный переход от повествования в третьем лице к потоку мыслей героини, столь же резко обрывающемуся.
«Сумка осталось в машине», - разумеется, опечатка, но эта мелочь дополняет общее впечатление.
Из положительных моментов могу признать: несомненное трудолюбие автора - и смелость, позволившую явить плоды этого трудолюбия миру.
Итог: третье место по очкам.
Поразительный дракон.
- Король сказал, что двери его сокровищницы открыты передо мной! - буркнул рыцарь, опираясь на свой любимый меч.
- Хм... Да, это факт,- чиновник, отвечающий за сохраность сокровищ, окинул взглядом рыцаря и открытые двери сокровищницы.
- Аммм...-замялся рыцарь,- ну что... я... пройду?
- Нет- ответил чиновник.
- Но почему? Ведь двери то открыты.
- А король разве говорил что-то про то, что вы пройдёте? Для того, чтобы пройти, документик нужен.
- С подписью короля?- спросил рыцарь.
- С подписью короля,- кивнул чиновник.
Рыцарь порылся в карманах, пытаясь найти пресловутый документ, но безрезультатно.
- А без бумажки никак?- взмолился рыцарь,- ну хотя бы посмотреть!
- Без бумажки с подписью короля никак,- усмехнулся хранитель.
- Я дома забыл...
- Меня такие мелочи не касаются.
- Ээээх... ж-ж-ж,- рыцарь осёкся,- ж-адина. Сейчас вернусь.
И вправду, через пол часа рыцарь снова был у чиновника.
- Вот твоя бумага!- рыцарь бросил на стол перед хранителем желанный документ.
- Хм...хмхм...хмхмхм...
Чиновник дотошно проверял каждый сантиметр бумаги.
- Да, всё вроде правильно... Стоп!
- Что? Ну что опять не так?- взмолился рыцарь.
- Нету печати канцелярии.
- Печати королевской канцелярии?- удивился рыцарь.
- Да. О легитимности документа.
- Но ведь тут подпись короля!
Рыцарь начал выходить из себя.
- Ничего не знаю. Подпись такой персоны можно и подделать.
- Но ведь печать тоже можно подделать!
- Неважно. Без печати не пущу,- чиновник был непреклонен.
Вздохнув и опустив руки, рыцарь устало поплёлся в королевскую канцелярию. Через ещё пол часа он снова был у сокровищницы.
-Вот... печать,- сказал рыцарь, тяжело дыша по причине невероятной духоты в доспехах.
Чиновник снова внимательно изучил документ:
-Да, пожалуй. только есть ещё одна проблема.
-Какая?- Упавшим голосом спросил рыцарь.
-Вам придётся снять доспехи.
-Ну почему...- рыцарь упал на колени и поднял руки к высокому потолку комнаты.
-Почему должны быть такие проблемы? Подпись, печать, а теперь ещё и доспехи!? - взмолился спаситель принцесс.
Чиновник перегнулся через свой стол, чтобы лучше видеть рыцаря. В его руке был платок, который он прижимал к лицу, пытаясь скрыть понимающую улыбку:
-Понимаете, молодой человек... К сожалению, в библиотеку нельзя в верхней одежде...
Была в давние времена программа «Вокруг смеха», а в ней конкурс - «Что бы это значило?» Бессменный ведущий Александр Александрович Иванов показывал зрителям в зале большую фотографию и получал от публики смешные подписи к ней. За самую смешную полагался приз. Однажды на фотографии оказались: лужа, завязший в ней автомобиль «Москвич» и гуси. Один из зрителей сочинил на сию пастораль вирши:
«Москвич» в грязи и гуси рядом.
Сан Саныч, жду от Вас награды.
Экий ловкач! И ведущему потрафил, и людей насмешил.
Этот случай вспомнился мне по прочтении «Поразительного дракона». Лестно, господин автор, лестно. Знакомы с библиографией, это Вам в плюс.
А вот что в минус. Во-первых, анекдот мог быть и покороче. Во-вторых, пробелы для того и придуманы, чтобы ими пользоваться - а не лепить тире к словам и точкам-запятым вплотную. Еще во-вторых - слово «сохраность» пишется чуть иначе. В третьих - анонсированный дракон-то где?!
О хорошем: легко читается и формально отвечает условию конкурса.
Оценка - двойка. То есть, второе место, извините.
Дело о человеке в мундире
(самое последнее дело Холмса)
- Ни-ко-гда! Вы слышите, Ватсон? Никогда не заговаривайте с неизвестными!
Холмс откинулся в кресле и нервно хрустнул пальцами. Меня поразило его поведение. Обычно эталон хладнокровия и выдержки, Холмс сейчас казался донельзя обеспокоенным и взвинченным. Лишь раз я видел его в таком состоянии - после нашего сокрушительного фиаско в "Деле о трех хомяках в аккордеоне". Впрочем, тогда досталось не только нам. Что Бейкер-стрит? Ее довольно быстро отстроили. Да и гланды миссис Хадсон - невелика потеря. Другие последствия нашей неудачи были гораздо серьезнее - революция в Мексике, мировой обвал цен на овес и появление на карте мира новой страны, как же ее? Черт, черт, черт, забыл! Карту - помню, расположение - тоже, а вот название...? Ах, ну да - Гваделупа!
- Что, Ватсон, вспомнили о Гваделупе? - насмешливый голос Холмса разорвал пелену не очень приятных воспоминаний.
- Как вы догадались, Холмс? - привычно удивился я очередной яркой демонстрации дедуктивного метода.
- Это элементарно, Ватсон - снисходительно поморщился Холмс - Вы задумались, потом нахмурились, как бы стараясь что-то вспомнить. Затем вскочили, бросились к книжным полкам, схватили атлас мира и, лихорадочно перелистав его, со вздохом облегчения остановились на странице с изображением этого маленького, но гордого государства.
Я как всегда был поражен проницательностью и наблюдательностью моего друга.
- Это ужасно, Холмс! - восхищенно воскликнул я - Как обычно, своим объяснением вы сорвали легкий флёр тайны, обнажив сухие изгибы рациональных фактов! Ваши умозаключения убили маленькую фею загадки. Да что там - убили?! Вы хладнокровно расчленили ее маленькое тельце и ледяным немигающим взором пересчитали все ее внутренности! Да что там - пересчитали?! Вы классифицировали их самым подробным образом, пронумеровали и разложили по полочкам! Да что там - разложили?! Вы+ - тут я остановился, чтобы набрать очередную порцию воздуха в легкие.
- Довольно, мой друг - ухмыльнулся Холмс - Это было нетрудно. Гораздо труднее было определить, что сегодня утром вы заходили на почту, где поругались с почтальоном, а затем направились в "Три кита", где позавтракали жареным хеком под белым соусом. И еще вас там обсчитал официант. А? Что скажете?
- Но я не был сегодня на почте! И завтракал я омлетом с курагой в "Гусаре и +". - тут я остановился, заметив, как лицо Холмса сморщилось от обиды и негодования.
- Да-да, почта, да... Конечно, Холмс, конечно! Хек, разумеется - хек... А этот официант! Редкая шельма, скажу я вам! Блестяще, Холмс! Как вам это удалось?
- Это неважно, Ватсон - отмахнулся Холмс - Давайте лучше вернемся к нашим незнакомцам.
Его лицо перечеркнула гримаса неудержимого волнения. Тонкие сильные пальцы сомкнулись на лацканах халата, а затем принялись нервически завязывать и развязывать узел на поясе. Шерлок Холмс заметно волновался.
- Не томите, мой друг! - воскликнул я - Рассказывайте скорее!
- Так вот, Ватсон - нарочито бесстрастным и монотонным голосом начал свой рассказ Холмс - Как вы знаете, по вечерам вторника я люблю прогуливаться по Нельсон-стрит...
- Я не знаю об этой вашей привычке - осмелился перебить я.
- Как это - не знаете? - удивленно приподнял брови Холмс - я же только что вам об этом сказал!
Я пристыжено промолчал, раздавленный неумолимой логикой Великого Сыщика.
- Так вот, иду я по Нельсон-стрит. И вдруг! Подходит ко мне некий незнакомый джентльмен... Хммм... Джентльмен ли? - Холмс задумался - Одет странно, в мундире каком-то потрепанном, но - вежлив необычайно, дружелюбен, лицо доброе. Обратился ко мне с каким-то жутким акцентом, но все понятно. "Простите, говорит, не могли бы вы мне показать дорогу к "Ройалс Кап"? Уж очень я не прочь пропустить кружечку-другую темного!" Ах, Ватсон, ну зачем я остановился?! Зачем я с ним заговорил?! Зачем меня тоже обуяла жажда?!
Холмс в отчаянии покачался в кресле, крепко зажмурив глаза.
- Как вы знаете, Ватсон, "Роялс Кап" находится в двух шагах от Нельсон-стрит - не открывая глаз, негромко продолжал Холмс.
Я открыл было рот, но, заметив хитрый блеск из-под неплотно прищуренных век Шерлока, успел его закрыть, не сказав ни слова. Не дождавшись от меня ответа, Холмс разочарованно вздохнул и продолжил свой рассказ.
- По дороге к пабу мы почти не разговаривали. Так, перекинулись парой фраз, не более. Но вот после первой пинты Гиннеса-девятки... Говорил, в основном он, я больше слушал. Так, вставлял иногда междометия, угукал, головой кивал. Вы знаете, Ватсон - у меня абсолютная фонографическая память. Я и сейчас помню каждое слово, каждую интонацию моего странного собеседника. Как же его звали? Он же представился...
Холмс с усилием потер лоб.
- Не могу вспомнить его имя. Что-то короткое, несложное. Но - как стерло. Неспроста это, Ватсон, ох, неспроста!
Вздохнув, он продолжил свой рассказ.
- Я не могу вам рассказать всего, Ватсон. Вы слишком дороги мне. Я не могу взвалить на вас такую ношу. Только фрагмент его рассказа, только фрагмент.
Он немного помолчал и, решившись, продолжил. Странным образом у него изменился голос - он стал вкрадчивым и немного насмешливым.
- Видите ли, мистер Холмс, течение жизни непредсказуемо и капризно. Сплетение наших судеб порой составляет узоры, которые не снились и самому искусному ткачу. Вот была у меня одна знакомая Изольда, заведующая отделом выдачи гваделупских виз (тут Холмс значительно посмотрел на меня), так у нее была дочь от первого брака, которая увлекалась вырезанием из дерева фигурок пьяных кротов. И эта ее дочь приставала ко всем знакомым своей матери с просьбой привезти ей кусочки экзотической древесины для ее поделок. Этим самым она сделала решительно невозможным устройство личной жизни своей матери, которой нравился сосед-пожарный. Этакий бравый бранд-майор. Вдовец. Его жена была христианским проповедником и лет десять назад не вернулась из Северного Габона, где она несла Слово Божие отсталым туземцам. До бранд-майора потом дошли слухи, что по пути в Северный Габон у нее на корабле был роман с врачом парохода, выходцем из Британской Гвианы, неким Франческо. Так этот Франческо, как позже оказалось, в бытность свою окружным лекарем в Нормандии, вовсю подрабатывал подпольным удалением гланд (тут Холмс вновь значительно посмотрел на меня). Так набил руку шельмец, что мог удалить гланды находясь в любом состоянии - что в трезвом, что подшофе, что в совсем невменяемом. А поскольку в невменяемом состоянии он находился почти постоянно, то произошло то, что рано или поздно должно было произойти - он по ошибке вместо гланд удалил местному точильщику ножей голосовые связки, после чего был вынужден податься в бега. Точильщик же, естественно, не смог больше заниматься своим бизнесом, и, чтобы хоть как-то прокормить свою семью, занялся игрой на ипподроме. Что удивительно, удача повернулась к нему лицом и он выиграл довольно крупную сумму. Дело в том, что он поставил на явного аутсайдера, а тот, испугавшись чего-то на дорожке, понес, да так удачно, что к финишу пришел на три корпуса впереди остальных.
Я, как зачарованный, слушал рассказ Холмса, и, не отрываясь, наблюдал за его руками. Их судорожные движения выдавали растущее волнение моего друга. Голос его прерывался все чаще, мышцы лица нервически подергивались. Но он продолжал свое повествование.
- А надо сказать, что кассиром на ипподроме работала одна девушка - дальняя родственница одного своего родственника. Звали девушку странно, но красиво - Белла Амора. Отец у нее был итальянец, нелегально попавший в Нормандию с грузом спагетти, а мать - торговала в местном табачном магазинчике табачными изделиями и спичками. Хозяин этого магазина, Себастьян Уклончев был родом из маленького болгарского городка Звездец и приехал сюда исключительно из-за любви к одной местной красавице по имени Кроватта. С Кроваттой у него так ничего и не сложилось, а вот магазинчик стал пользоваться популярностью у местной молодежи. Его посещал даже местный мэр - досточтимый мэтр Бодиберк де Стуж. Обычно он покупал пару сигар "Розенлев", по-отечески щипал продавщицу за ягодицу и шел играть в шары с директором гимназии и начальником полиции. В этих играх с завидным постоянством обычно выигрывал начальник полиции. В юности ему довелось послужить в уланах и даже поучаствовать во франко-тужурской кампании. Из похода он вернулся с медалью "За отчаянную храбрость при отступлении" и тужурской пулей в правом локте. Во время операции местный лекарь как-то ошибся и теперь правая рука доблестного вояки могла сгибаться в локте в любую сторону. Начальник очень любил под предлогом охраны порядка прийти в местный кукольный театр и во время представления хватать за коленки дам, сидящих сзади него. Дамы обычно очень мило пугались, а некоторые особо впечатлительные даже падали в обморок. Эти падения приобрели такой масштаб, что однажды гример кукольного театра мсье Трембо не выдержал и сильно избил виновника переполоха за срыв спектакля. Как ни странно, последствия для мсье Трембо наступили самые приятные - за этот поступок его страстно полюбила хозяйка карусели с лошадками, вдова Клю. Они даже поженились, но вдова слишком любила выпить по утрам стаканчик-другой молочно-коньячного шейка, что вскоре сделало их супружескую жизнь невоз...
Холмс запнулся, пристально посмотрел мне в глаза и медленно повторил
- Шейк! Вот оно! Я вспомнил! Его звали..., его звали ....
Он набрал полную грудь воздуха и неожиданно заорал
- Я вспомнил!!! Швейк!!! Его звали - Швейк!!! Берегитесь его, Ватсон! Он опасен!!! Он страшнее Мориарти и кофе миссис Хадсон!!! Он опаааааассеееен.... Ооооо, мой мооооозг!!!!
Его голос сорвался, перешел в хрип, тело забилось в конвульсиях. Тонкие сильные пальцы, обхватив голову, как будто ввинчивались в череп, стремясь вырвать эти жуткие воспоминания из сознания!
За моей спиной хлопнула дверь, в палату вбежали санитары и бросились фиксировать моего безумного друга. В чьей-то руке тоненько звякнул шприц. Не в силах выносить эту душераздирающую картину, я вышел в коридор. До самого выхода из клиники меня преследовали крики Шерлока.
Я так торопливо вылетел из дверей лечебницы, что налетел на какого-то прохожего и чуть не сбил его с ног. Пробормотав извинения, я попытался продолжить свой путь, но пострадавший крепко взял меня за локоть и развернул лицом к себе. Глядя прямо в доброе круглое лицо, я услышал вкрадчивый и немного насмешливый голос - "Ужасно, правда? Был у меня один знакомый, работал дегустатором компота в подобном заведении, так его племянник-филателист увлекался ... "
Я закричал.
Что тут сказать? Читая этот рассказ, я смеялся в голос - sic! - 2 (два) раза. Замечательное повествование, автор которого - победитель в троице участников.
Мистификация «Воланд-Швейк» почти безупречна. Правда, ближе к концу я все же понял, кого мне напоминает стиль словоохотливого героя-рассказчика - но было уже поздно, и рядовой Йозеф объявился сам.
Не могу, однако, умолчать о недостатках.
В финале рассказа говорится о палате, где содержится безумный Холмс, и о скорбной клинике, в которой та палата находится. Но ведь в начале рассказа то же помещение представлялось кабинетом - с креслом и книжными полками. Маловероятно, что Ватсон нашел географический атлас в обычном покое психиатрической больницы. Тут явная натяжка, которой автор пренебрег. Читателя можно водить за нос - но не следует его обманывать грубо, беспардонно.
И еще. Мне кажется, что формулировка «Дело о …» подходит, скорее, Гарднеру или Стауту, нежели Дойлу.
Однако, все же - победа с большим отрывом. Первое место. Па-бам!!!
Теперь господа авторы могут открыть мне свои истинные имена, и последние - по желанию владельцев - будут поведаны всем остальным. Также господа авторы вольны выбирать себе призы из заявленного списка.