Первые
Возможно, это кого-нибудь удивит, но я был пионером. Не в том смысле, что первым проторил куда-то дорогу или заселил собой новые земли. Нет. Я состоял в могучей пионерской организации. Нашими отличительными знаками были красные галстуки. А еще у нас имелась торжественная клятва, и для нас строились специальные лагеря.
Жизнь пионеров была интересна и полна приключений. Пионеры тайно проникали на подводные лодки и в космические ракеты. Космоводолазы обнаруживали их после старта и сердились, но пионеры покоряли их суровые мужские и - реже - добрые женские сердца тем, что разоблачали и ловили замаскировавшихся в коллективе шпионов. Этим историям нельзя было не верить - их печатали в книжках. Пионеры презирали опасности. Одного из них даже зарезал родной дед. Перед этим пионер успел разоблачить и погубить не менее родного отца. Деда спустя недолгое время сгноило родное государство. История развивалась, как итерационный процесс, но тогда я еще не знал такого названия.
В нашей школе, как назло, не было шпионов. Разоблачать было некого - даже отцов: во-первых, они водились не в каждой семье, а, во-вторых, ситуация осложнялась тем, что пионеры, имевшие пап, по большей части их любили.
Но без славных дел было нельзя, и нам был предложен мирный подвиг. Мы должны были собрать и принести в школу макулатуру. Стране нужна была бумага - на ней печатали школьные учебники, газеты и деньги. Бумагу получали из деревьев. Тонна макулатуры, переданной на завод для повторного использования, дарила жизнь одной большой доске. Или табуретке.
Добыть макулатуру было непросто. Жадные взрослые берегли ее для собственных нужд. Двадцать сданных килограммов старой бумаги давали право на приобретение в особом отделе книжного магазина одной хорошей книги - даже «Трех мушкетеров» Дюма. Макулатуры у взрослых было накоплено столько, что было непонятно, отчего три мушкетера не звенят шпагами в каждой квартире.
Правдами и неправдами пионеры принялись добывать макулатуру для общественных целей. Занятие оказалось увлекательным и полным приятных сюрпризов. Мой одноклассник Р., проходя мимо чужого дома, увидел перед дверью подъезда кипу старых книг и журналов. Р. остановился и принялся прикидывать, какую выгоду ему сулит эта находка. Из любопытства он покопался в стопе. Внимание его привлекли две книжки: в одной встречались латинские слова и попадались блеклые фотографии половых органов, в другой были собраны математические задачи повышенной сложности. Громкий крик отвлек Р. от созерцания страниц - пожилой хозяин книжной груды, поднявшийся к себе за новой порцией макулатуры, увидел с балкона, что на его сокровище покушаются, и встал на защиту своего добра. Р. счел за лучшее поспешить прочь. Бежать с книжками в обеих руках было неудобно, и Р. пришлось сделать выбор. Один том он все-таки уволок, будучи не в силах с ним расстаться. Бросив на месте преступления медицинский справочник, он умыкнул задачник, справедливо рассудив, что тот больше пригодится ему при самостоятельных занятиях по математике.
Вскоре школьный двор был окружен по периметру бумажной баррикадой. Пачки и связки образовали настоящую горную гряду, стиснувшую внутреннюю асфальтовую долину. Каким-то образом был выявлен победитель в макулатурном соревновании - один из пионерских отрядов. В награду имя победителя сообщили всем остальным. За макулатурой должны были приехать большие грузовики - прямо с завода.
Время шло. Бумага лежала во дворе. Грузовики отчего-то задерживались. Возможно, им мешали шпионы, не решавшиеся появиться на школьной территории и от бессилия строившие козни за ее пределами. Понемногу с бумажных гор стали сходить бумажные лавины. Листы разносил по округе ветер, репетировавший осень. Асфальт был усыпан пестрыми страницами. Потом макулатуру начали воровать. Воры вызывали у директора школы негодование своей медлительностью. Несмотря на их старания, отвалы почти не убывали.
Когда бумагу все же вывезли, двор стал до неприличия голым. Вид его вызывал неловкость и чувство стыда. Поэтому был объявлен новый сбор. На этот раз предстояло собирать металлолом. Стране был нужен металл. Тонна металла, переданного на завод для повторного использования, экономила директору завода деньги. Их можно было потратить на что-нибудь другое, не менее полезное. Например, на переходящий вымпел. К тому же, наверное, школьный директор считал, что ветру труднее будет носить металлолом по двору школы.
Пионеры тащили тяжелое железо, как муравьи - зерна. По одному, по двое, по трое. Две группы из разных классов столкнулись у остова кровати с драной сеткой и едва не подрались. Мой одноклассник А. рассказал, что видел в укромном углу на свалке старый корпус холодильника. Когда мы явились за добычей, оказалось, что холодильник прибран к рукам другими пионерами. Уже ничего нельзя было сделать, и А. на всякий случай получил по ушам - за болтливость.
Другой одноклассник, И., поведал, что нашел клад - залежи чугуна. Месторождение было открыто им на третьем, кажется, этаже одного из окрестных домов. Там на лестничной площадке были сложены радиаторы отопления - грязные, явно не нужные, еще не крашеные. Мы отправились за ними вчетвером: я, А., И. и Р. - не тот Р., кто любил математику.
Был будний день, большая часть жильцов подъезда отсутствовала. Никто не помешал нам. Мы по одной спустили батареи вниз по ступеням. Один радиатор оказался особенно массивным. Он потянул нас за собой. Один за другим мы разжали пальцы, чтобы не быть унесенными грузом. Все, кроме Р. - тот вцепился в чугунное колено намертво и улетел вслед за махиной, как Мюнхгаузен - за ядром. Батарея грохотала ребрами по ступеням, напрочь обивая им края. Искры и бетон летели по сторонам. Убойный снаряд на полной скорости врезался в стену. Стало ясно, что у дома имелись основы - мы услышали, как они были потрясены. Р. отделался легким испугом и еще более легким колебанием веры в пионерскую сплоченность.
Снаружи, при свете дня, радиаторы уже не выглядели столь старыми, как в полумраке подъезда. Возможно, у них даже имелся владелец. Но судьба их была решена - слишком многое мы испытали. Нести чугун было невозможно. Р. ненадолго скрылся и вернулся с самодельной тележкой - деревянным щитком с двумя парами подшипников вместо колес. На таких грузчики заволакивали ящики в задние двери продуктовых магазинов - позади магазина Р. и разжился ею.
Нас, пионеров, было четверо, а радиаторов - пять. Силы были неравны, но мы не сдавались. Чтобы добраться до школьного двора, нужно было пересечь проезжую часть с трамвайными путями посредине. Когда мы въехали на рельсы, от недалекой остановки тронулся в нашу сторону трамвай. Именно в этот момент и отвалились у тележки колеса.
Мы, пионеры, стояли и смотрели опасности в лицо. Трамвай несся на нас, звеня изо всех электрических сил. С каждой секундой он становился все больше и был похож на Джаггернаут - хоть я тогда еще и не знал такого имени. Мы не хотели отступать, он - уже не мог. Выпучив фары, оскалив бампер, трамвай почти настиг нас, но тут чугунный груз дернулся, почти мгновенно добрался до края дороги и взобрался на тротуар. Рядом с ним непонятным образом оказались и мы.
Мать одного из наших одноклассников, О., случайно стала свидетельницей подвига четверки пионеров-героев. Ростом и комплекцией она превосходила только Р. - самого мелкого из четверых. Бросившись наперерез, она одной рукой выволокла неподъемную тележку, потерявшую ходовую часть - вторая рука потребовалась ей, чтобы отогнать нас на безопасное место. Вид у матери О. всегда был болезненный, голос тихий. С сыном, не жаловавшим учебу, она почти не справлялась - тому помогал пионерский задор, а она была беспартийной домохозяйкой.
Добытые нами радиаторы легко вписались в кучу прочего хлама на школьном дворе. Металлическое кладбище долго меняло цвета - было сначала серым, затем рыжим, затем черным. Мы, пионеры, гордо любовались из окон на плоды своих рук.
А потом почти всех нас приняли в комсомол.
Жизнь пионеров была интересна и полна приключений. Пионеры тайно проникали на подводные лодки и в космические ракеты. Космоводолазы обнаруживали их после старта и сердились, но пионеры покоряли их суровые мужские и - реже - добрые женские сердца тем, что разоблачали и ловили замаскировавшихся в коллективе шпионов. Этим историям нельзя было не верить - их печатали в книжках. Пионеры презирали опасности. Одного из них даже зарезал родной дед. Перед этим пионер успел разоблачить и погубить не менее родного отца. Деда спустя недолгое время сгноило родное государство. История развивалась, как итерационный процесс, но тогда я еще не знал такого названия.
В нашей школе, как назло, не было шпионов. Разоблачать было некого - даже отцов: во-первых, они водились не в каждой семье, а, во-вторых, ситуация осложнялась тем, что пионеры, имевшие пап, по большей части их любили.
Но без славных дел было нельзя, и нам был предложен мирный подвиг. Мы должны были собрать и принести в школу макулатуру. Стране нужна была бумага - на ней печатали школьные учебники, газеты и деньги. Бумагу получали из деревьев. Тонна макулатуры, переданной на завод для повторного использования, дарила жизнь одной большой доске. Или табуретке.
Добыть макулатуру было непросто. Жадные взрослые берегли ее для собственных нужд. Двадцать сданных килограммов старой бумаги давали право на приобретение в особом отделе книжного магазина одной хорошей книги - даже «Трех мушкетеров» Дюма. Макулатуры у взрослых было накоплено столько, что было непонятно, отчего три мушкетера не звенят шпагами в каждой квартире.
Правдами и неправдами пионеры принялись добывать макулатуру для общественных целей. Занятие оказалось увлекательным и полным приятных сюрпризов. Мой одноклассник Р., проходя мимо чужого дома, увидел перед дверью подъезда кипу старых книг и журналов. Р. остановился и принялся прикидывать, какую выгоду ему сулит эта находка. Из любопытства он покопался в стопе. Внимание его привлекли две книжки: в одной встречались латинские слова и попадались блеклые фотографии половых органов, в другой были собраны математические задачи повышенной сложности. Громкий крик отвлек Р. от созерцания страниц - пожилой хозяин книжной груды, поднявшийся к себе за новой порцией макулатуры, увидел с балкона, что на его сокровище покушаются, и встал на защиту своего добра. Р. счел за лучшее поспешить прочь. Бежать с книжками в обеих руках было неудобно, и Р. пришлось сделать выбор. Один том он все-таки уволок, будучи не в силах с ним расстаться. Бросив на месте преступления медицинский справочник, он умыкнул задачник, справедливо рассудив, что тот больше пригодится ему при самостоятельных занятиях по математике.
Вскоре школьный двор был окружен по периметру бумажной баррикадой. Пачки и связки образовали настоящую горную гряду, стиснувшую внутреннюю асфальтовую долину. Каким-то образом был выявлен победитель в макулатурном соревновании - один из пионерских отрядов. В награду имя победителя сообщили всем остальным. За макулатурой должны были приехать большие грузовики - прямо с завода.
Время шло. Бумага лежала во дворе. Грузовики отчего-то задерживались. Возможно, им мешали шпионы, не решавшиеся появиться на школьной территории и от бессилия строившие козни за ее пределами. Понемногу с бумажных гор стали сходить бумажные лавины. Листы разносил по округе ветер, репетировавший осень. Асфальт был усыпан пестрыми страницами. Потом макулатуру начали воровать. Воры вызывали у директора школы негодование своей медлительностью. Несмотря на их старания, отвалы почти не убывали.
Когда бумагу все же вывезли, двор стал до неприличия голым. Вид его вызывал неловкость и чувство стыда. Поэтому был объявлен новый сбор. На этот раз предстояло собирать металлолом. Стране был нужен металл. Тонна металла, переданного на завод для повторного использования, экономила директору завода деньги. Их можно было потратить на что-нибудь другое, не менее полезное. Например, на переходящий вымпел. К тому же, наверное, школьный директор считал, что ветру труднее будет носить металлолом по двору школы.
Пионеры тащили тяжелое железо, как муравьи - зерна. По одному, по двое, по трое. Две группы из разных классов столкнулись у остова кровати с драной сеткой и едва не подрались. Мой одноклассник А. рассказал, что видел в укромном углу на свалке старый корпус холодильника. Когда мы явились за добычей, оказалось, что холодильник прибран к рукам другими пионерами. Уже ничего нельзя было сделать, и А. на всякий случай получил по ушам - за болтливость.
Другой одноклассник, И., поведал, что нашел клад - залежи чугуна. Месторождение было открыто им на третьем, кажется, этаже одного из окрестных домов. Там на лестничной площадке были сложены радиаторы отопления - грязные, явно не нужные, еще не крашеные. Мы отправились за ними вчетвером: я, А., И. и Р. - не тот Р., кто любил математику.
Был будний день, большая часть жильцов подъезда отсутствовала. Никто не помешал нам. Мы по одной спустили батареи вниз по ступеням. Один радиатор оказался особенно массивным. Он потянул нас за собой. Один за другим мы разжали пальцы, чтобы не быть унесенными грузом. Все, кроме Р. - тот вцепился в чугунное колено намертво и улетел вслед за махиной, как Мюнхгаузен - за ядром. Батарея грохотала ребрами по ступеням, напрочь обивая им края. Искры и бетон летели по сторонам. Убойный снаряд на полной скорости врезался в стену. Стало ясно, что у дома имелись основы - мы услышали, как они были потрясены. Р. отделался легким испугом и еще более легким колебанием веры в пионерскую сплоченность.
Снаружи, при свете дня, радиаторы уже не выглядели столь старыми, как в полумраке подъезда. Возможно, у них даже имелся владелец. Но судьба их была решена - слишком многое мы испытали. Нести чугун было невозможно. Р. ненадолго скрылся и вернулся с самодельной тележкой - деревянным щитком с двумя парами подшипников вместо колес. На таких грузчики заволакивали ящики в задние двери продуктовых магазинов - позади магазина Р. и разжился ею.
Нас, пионеров, было четверо, а радиаторов - пять. Силы были неравны, но мы не сдавались. Чтобы добраться до школьного двора, нужно было пересечь проезжую часть с трамвайными путями посредине. Когда мы въехали на рельсы, от недалекой остановки тронулся в нашу сторону трамвай. Именно в этот момент и отвалились у тележки колеса.
Мы, пионеры, стояли и смотрели опасности в лицо. Трамвай несся на нас, звеня изо всех электрических сил. С каждой секундой он становился все больше и был похож на Джаггернаут - хоть я тогда еще и не знал такого имени. Мы не хотели отступать, он - уже не мог. Выпучив фары, оскалив бампер, трамвай почти настиг нас, но тут чугунный груз дернулся, почти мгновенно добрался до края дороги и взобрался на тротуар. Рядом с ним непонятным образом оказались и мы.
Мать одного из наших одноклассников, О., случайно стала свидетельницей подвига четверки пионеров-героев. Ростом и комплекцией она превосходила только Р. - самого мелкого из четверых. Бросившись наперерез, она одной рукой выволокла неподъемную тележку, потерявшую ходовую часть - вторая рука потребовалась ей, чтобы отогнать нас на безопасное место. Вид у матери О. всегда был болезненный, голос тихий. С сыном, не жаловавшим учебу, она почти не справлялась - тому помогал пионерский задор, а она была беспартийной домохозяйкой.
Добытые нами радиаторы легко вписались в кучу прочего хлама на школьном дворе. Металлическое кладбище долго меняло цвета - было сначала серым, затем рыжим, затем черным. Мы, пионеры, гордо любовались из окон на плоды своих рук.
А потом почти всех нас приняли в комсомол.