Исполнение желаний
(Из цикла «Поцелуи жизни»)
- Боже, да ведь невооруженным глазом видно - подделка! - горестно выговаривала мужу Алла Павловна. - Ты даже бутылку не можешь сам выбрать. Не мясо, не фрукты - бутылку!
- Аллочка, - смущенно оправдывался Роман Петрович, - но ведь в магазине покупал, в винном отделе…
- В магазине, что ли, подделок не бывает? Посмотри: как такое можно было не заметить - ума не приложу!
Алла Павловна возмущенно потрясла бутылкой зеленого стекла. На мутном боку белела безыскусная этикетка со словом «ДЖИНН», чуть ниже буковками помельче было подпечатано: «настоящий».
- Добро бы еще, в иностранщине запутался. Но ведь русским по белому: джинн. Кто теперь этого «джинна» пить будет? А? И чего это вдруг тебя вообще на отечественную экзотику потянуло?
- Так в полтора раза дешевле! И нестандартно как-то, не водка все же… Аллочка, я вообще не понимаю - к чему размах? Обычная годовщина - даже не серебряная свадьба. Гостей - пять человек, из них Сан Саныч вообще не пьет…
- Я с тобой до серебряной не доживу. Вот клюкну сегодня твоего «джинна» - и все, ты вновь свободный мужчина.
- Аллочка!..
- Да уж лучше бы водки взял! Проверенной, «Гжелки».
- Ну, давай схожу - время еще есть. А эту бутылку выставлять не станем!
- Э-ко-ном… Что бы я без тебя делала? Хозяин ты мой...
Роман Петрович совершенно сник. Алла Павловна вздохнула и махнула рукой:
- Ладно… Откупори - хоть понюхаем, что в ней.
Роман Петрович торопливо ухватил бутылку за скользкое тельце и повернул винтовую пробку. От низа пробки с хрустом отделилось жестяное колечко, ошейником сползшее на горлышко, сама пробка осталась в пальцах Романа Петровича, а изнутри раздалось шипящее «Фффффухх!»
- Ой, - прошептала Алла Павловна.
Роман Петрович ничего не сказал, но едва не зажмурился, потому что из горлышка выдавился радужный пузырь. Пузырь принялся быстро расти, и Роману Петровичу пришлось отвести руку от себя сколько возможно дальше, чтобы пестрый бок не стукнул его по носу. Распухнув донельзя, разноцветный шар соскочил с бутылки, поплясал в воздухе и, обретя вдруг тяжесть, рухнул на пол, превратившись в кучу расшитой материи, из которой, словно из бутона, поднялся торс, имевший при себе пару рук и голову. Человек, представший перед Аллой Павловной и Романом Петровичем, был гол до пояса, лыс и темен кожей. Груда ткани оказалась широким шароварами, спадавшими на туфли, чьи золотые загнутые носы виднелись из под складок. Прижав кулаки к ключицам, человек поклонился Роману Петровичу, нацелив на него острые кончики ушей, и произнес:
- Приветствую тебя, повелитель.
Роман Петрович распахнул рот и задал самый уместный вопрос:
- Вы кто?
- Я - джинн, Кашкаш ибн Маймун, - низким голосом ответил фантастический гость. - Жду приказаний, повелитель, и готов исполнить твои желания - даже все три сразу.
- Ааа, - подала тонкий голосок Алла Павловна, - а что значит «все три?» Всего три?
Джинн едва удостоил ее пренебрежительного взгляда.
- В самом деле, - поддержал жену Роман Петрович. - Почему только три?
- Три - число, определенное носящим девяносто девять имен, да падет на нас милость его тайного имени. Три желания должен исполнить я для любого владельца бутылки. Приказывай! Не хочешь ли ты для начала разрушить какой-нибудь город?
- Нет, - испуганно отмахнулся Роман Петрович. - Разрушать ничего не нужно.
- Тогда я могу построить для тебя дворец, - предложил джинн. В голосе его, похоже, звучало легкое разочарование.
- С дворцом тоже лучше повременить, - вздрогнул Роман Петрович.
- А я? Я тоже имею право на три желания? - понемногу пришла в себя Алла Павловна. - Значит, всего нам полагается шесть на двоих?
Джинн промолчал. Роман Петрович поневоле вновь выступил переводчиком и повторил вопрос.
- Право женщины - восхищаться мудрыми желаниями мужа и господина, - снисходительно высказал свое мнение джинн.
- Почему это? - взвилась Алла Павловна, но Кашкаш ибн Маймун даже не повернул к ней лица. Судя по всему, он понятия не имел о равноправии полов.
- Что же попросить? - беспомощно обратился к жене Роман Петрович. - Молодости? Здоровья? Собственный остров?
- Какой остров?! Что ты мелешь? - Алла Павловна чередовала на лице красный и белый цвета.
- Обычный такой собственный остров, - пробормотал ее муж. - С замком на скале и яхтой.
- Дурак, - оборвала его Алла Павловна.
- Почему сразу дурак? Я просто растерялся и волнуюсь.
- Так соберись! Боже, это сон?
Бог не подал голоса, что подтверждало реальность происходившего.
- Я жду, повелитель, - напомнил о себе настырный джинн.
- Мне надо посоветоваться с женой, - сказал ему Роман Петрович. Джинн поморщился.
- Знаете что? Подождите лучше в бутылке, а мы вас после позовем!
- Слушаю и повинуюсь! - рявкнул Кашкаш ибн Маймун и добавил: - Исполняю первое желание.
Он мгновенно потолстел, округлился до являвшегося уже пузыря и всосался в свою бутылку. Из горлышка напоследок выскользнул хлыстом тонкий смерч, отобрал пробку у Романа Петровича и втянулся назад, навинтив пробку на стеклянную резьбу.
- Как - исполняю?
- Куда?!
Супруги окаменели.
Первой грянула Алла Павловна:
- Дурак! Боже, какой же ты дурак!
Роман Петрович не возражал.
Двадцать минут, таблетка валидола и склянка с валериановой настойкой слегка успокоили супругов. Алла Павловна решительно сунула в руки мужу деньги:
- Беги, живо!
- Бежать? А куда?
- В магазин! За этими джиннами!
…Вернувшись, Роман Петрович удрученно развел ладонями. В одной руке у него позвякивал чахлый пластиковый пакет.
- Ну?..
- Знаешь, Аллочка, похоже, та бутылка была единственной…
Алла Павловна зашаталась.
- Аллочка, - зачастил муж, - у нас осталось еще целых два желания! И потом - я все же взял похожую бутылку.
В глазах Аллы Павловны вспыхнула было надежда, но бутылка, извлеченная из пакета, только на первый взгляд была такой же. Этикетка без всяких сюрпризов обещала, что внутри - «ДЖИН настоящий». Пробку все же сорвали. Никакой джинн перед супругами не возник. Из бутылки пахло самогоном, спрыснутым хвойным освежителем воздуха.
- Зря деньги потратил! - привычно вскинулась Алла Павловна, но Роман Петрович резонно заметил:
- Надо же было проверить. Да и ты расстроилась бы, не решись я купить.
- Пожалуй, ты прав, - неохотно согласилась с ним жена.
Они помолчали, размышляя каждый о своем.
Неожиданно прозвучавший звонок заставил их вздрогнуть.
- Боже! Гости! - очнулась Алла Павловна. - А про спиртное мы так и забыли.
- Аллочка, - укоризненно покачал головой Роман Петрович и вытянул из пакета еще одну, на сей раз прозрачную, бутылку.
Жена одарила его взором изумленным, но уважительным.
Вечер, по большому счету, удался. Правда, хозяева несколько удивляли гостей внезапными сменами настроений - то проступали на их лицах мечтательные улыбки, то блестели в глазах Аллы Павловны подозрительные бусинки, то впадал в задумчивость Роман Петрович.
Гости были заинтригованы. Улучая моменты, когда в застолье находились перерывы, они украдкой делились мнениями.
Крякин счел, что Роман наконец-то завел любовницу. Михальский предположил, что у Петровича завелась не любовница, а пара рогов.
Жены Крякина и Михальского, напротив, быстро пришли к единому мнению: первая привела доказательства, что Аллка наконец-то - после стольких лет напрасных ожиданий! - беременна, вторая - что супруги недавно чуть было не разошлись, но теперь помирились.
Сан Саныч ничего не домышлял, но туманно намекнул, что таблетки для мужчин ныне не оставляют поводов для беспокойства - нужно только внимательнее изучать рекламу.
Расстались мило.
Ночью Роман Петрович ворочался, тревожа супругу, и даже встал с постели, чтобы хлебнуть воды. Он осторожно позвякивал стаканом, когда за его спиной раздался голос Аллы Павловны:
- Что ты делаешь?
Роман Петрович повернулся к жене всем телом, та с подозрением воззрела на стакан и сказала:
- Роман. Пообещай, что ты ее не откроешь в одиночку.
- Аллочка! - обиженно укорил тот ее, но она повторила:
- Обещай.
- Хорошо, обещаю, - покорно дал слово Роман Петрович.
До рассвета они лежали спинами друг к другу.
Три последовавших дня были ужасными. Работа валилась из рук обоих супругов. Дома они наспех расправлялись с усеченным списком рутинных обязанностей и принимались придумывать желания.
- Бессмертие? Миллиард золотом? Мир во всем мире?
- Стать первой красавицей планеты? Королевой Англии? Святой?
В головы лезла ерунда. Алла Павловна стала раздражительной и слезливой. Роман Петрович перестал улыбаться.
Выходные проползли в мучениях и не принесли ничего нового. В понедельник супруги не пошли на работу - Роман Петрович испросил по телефону отгул, а Алла Павловна сказалась по телефону же больной.
Под вечер на обоих жалко было смотреть.
- Я больше не могу, - простонала Алла Павловна.
- Может быть, попросим счастья?
- Как это?
- Ну, просто счастья. Счастье же включает в себя все самое лучшее!
Алла Павловна долго молчала, потом обреченно прошептала:
- Давай.
Роман Петрович собрался с духом и открыл бутылку.
- Хочу, чтобы я и жена были счастливыми, - произнес он, ощущая себя донельзя глупо.
- Слушаю и повинуюсь, - отрапортовал джинн. - Исполняю второе желание.
После этого он сгинул. Больше ничего не произошло.
Какое-то время супруги подождали, прислушиваясь к ощущениям.
- Ну?
- Ну?..
- Не понимаю… Кажется, все, как и было.
Затренькал телефон.
Роман Петрович снял трубку.
- Петрович, представляешь, нас сегодня на работе затопило! - возбужденно кричал ему в ухо Михальский. Трубы прорвало, все в ржавчине, воды по колено. Мы весь день носились, документацию спасали. А ты как раз в отгуле. Ну, ты счастливец!
Роман Петрович швырнул трубку на место.
- Подожди, - вцепилась ему в руку жена. - Может, это только начало?
Продолжение не заставило себя ждать. Супруги решили пройтись, не в силах больше ожидать в четырех стенах. У подъезда на лавке сидели привычные старухи. Роман Петрович с женой поздоровались, разноголосье ответило им.
- Я вот как раз говорила нашим: счастливая вы пара! - брякнула вдруг Роману Петровичу и Алле Павловне одна из бабок, ведя дальше какой-то начатый ранее разговор. - Живете столько лет душа в душу. Не то, что молодые эти…
Старухи согласно закивали.
Алла Павловна закрыла губы ладонью и бросилась назад. Роман Петрович побежал за ней.
- Я ее сейчас расколочу! - рыдала Алла Павловна дома.
Муж утешал ее и отговаривал:
- Не надо, не надо… Потерпи. Мы ведь можем еще столько придумать и загадать…
- Самое гадкое, - тускло говорила Алла Павловна супругу неделю спустя, - что желание осталось и впрямь последнее. Что бы мы ни попросили, что бы ни получили -станем после мучиться, ругая себя: надо было иначе… по-другому…
- Ну, давай не будем ничего просить.
- Тогда я сойду с ума.
- Выбросим?
- А ты уже сошел. Как это выбросим?! Отказаться от чуда… Хотя какие это чудеса - сплошное надувательство. Может быть, нас разыгрывают?
- Кто? Джинн?
- Не знаю.
- Кажется, у меня есть идея, - медленно проговорил вдруг Роман Петрович.
Он встал и подошел к шкафу, где была спрятана бутылка.
- Что ты задумал? - вскинулась Алла Павловна.
- Аллочка, не мешай.
- Не смей!
- Аллочка, я знаю, что делаю.
Бутылка заплясала в их руках. В один момент она едва не упала на пол, но Роман Петрович успел подхватить ее и сорвать пробку.
- Мой повелитель, я готов исполнить твое последнее желание! - раздался знакомый голос.
- Хочу нового джинна, - твердо произнес Роман Петрович. Жена ошеломленно смотрела на него.
- Слушаю и повинуюсь! - радостно воскликнул Кашкаш ибн Маймун.
Роман Петрович увидел вдруг, что стоит во дворе, у мусорного контейнера, с ведром в одной руке и почему-то с кружкой кофе - в другой.
Озираясь, он неловко опрокинул ведро в контейнер и недоуменно направился в сторону дома, рассеянно прихлебывая кофе на ходу.
Лифт в подъезде не работал. Роман Петрович одышливо поднялся на свой этаж, подождал, усмиряя дыхание, и позвонил.
Дверь не открылась. Он еще раз придавил кнопку звонка. Изнутри донесся звук шагов, щелкнул замок. Алла Павловна осторожно выглянула в щель и скрылась в глубине квартиры. Роман Петрович вошел.
Он направился в кухню, чтобы вернуть на место ведро. У стола сидел джинн и курил кальян. Глаза Кашкаша ибн Маймуна были полуприкрыты, сам он оплыл на стуле.
- Почему я оказался на улице? - строго вопросил Роман Петрович.
- Так подействовало волшебство, - пожал джинн плечами.
- А где новый джинн? - недоуменно осведомился Роман Петрович.
- Будет, - уверил его Кашкаш. - Обязательно будет, но только позже.
- Когда?
- В свой срок.
- А точнее?
- Через три раза по три месяца - таково число, определенное носящим девяносто девять имен, да падет на нас милость его тайного имени.
- Почему же так долго? Какие-то странные у вас чудеса. Я бы сказал - завалящие. Не чудеса, а черт знает что.
Джинн промолчал.
В дверях показалась Алла Павловна. Одной рукой она застегивала пуговку на груди, другой наматывала на палец локон чуть сбившейся прически. По лицу ее бродила таинственная улыбка.
- Представляешь, - начал было рассказывать ей Роман Петрович, но Алла Павловна рассеянно перебила его.
- Милый, - прошептала она. - Это действительно было чудо. Настоящее чудо.
- Боже, да ведь невооруженным глазом видно - подделка! - горестно выговаривала мужу Алла Павловна. - Ты даже бутылку не можешь сам выбрать. Не мясо, не фрукты - бутылку!
- Аллочка, - смущенно оправдывался Роман Петрович, - но ведь в магазине покупал, в винном отделе…
- В магазине, что ли, подделок не бывает? Посмотри: как такое можно было не заметить - ума не приложу!
Алла Павловна возмущенно потрясла бутылкой зеленого стекла. На мутном боку белела безыскусная этикетка со словом «ДЖИНН», чуть ниже буковками помельче было подпечатано: «настоящий».
- Добро бы еще, в иностранщине запутался. Но ведь русским по белому: джинн. Кто теперь этого «джинна» пить будет? А? И чего это вдруг тебя вообще на отечественную экзотику потянуло?
- Так в полтора раза дешевле! И нестандартно как-то, не водка все же… Аллочка, я вообще не понимаю - к чему размах? Обычная годовщина - даже не серебряная свадьба. Гостей - пять человек, из них Сан Саныч вообще не пьет…
- Я с тобой до серебряной не доживу. Вот клюкну сегодня твоего «джинна» - и все, ты вновь свободный мужчина.
- Аллочка!..
- Да уж лучше бы водки взял! Проверенной, «Гжелки».
- Ну, давай схожу - время еще есть. А эту бутылку выставлять не станем!
- Э-ко-ном… Что бы я без тебя делала? Хозяин ты мой...
Роман Петрович совершенно сник. Алла Павловна вздохнула и махнула рукой:
- Ладно… Откупори - хоть понюхаем, что в ней.
Роман Петрович торопливо ухватил бутылку за скользкое тельце и повернул винтовую пробку. От низа пробки с хрустом отделилось жестяное колечко, ошейником сползшее на горлышко, сама пробка осталась в пальцах Романа Петровича, а изнутри раздалось шипящее «Фффффухх!»
- Ой, - прошептала Алла Павловна.
Роман Петрович ничего не сказал, но едва не зажмурился, потому что из горлышка выдавился радужный пузырь. Пузырь принялся быстро расти, и Роману Петровичу пришлось отвести руку от себя сколько возможно дальше, чтобы пестрый бок не стукнул его по носу. Распухнув донельзя, разноцветный шар соскочил с бутылки, поплясал в воздухе и, обретя вдруг тяжесть, рухнул на пол, превратившись в кучу расшитой материи, из которой, словно из бутона, поднялся торс, имевший при себе пару рук и голову. Человек, представший перед Аллой Павловной и Романом Петровичем, был гол до пояса, лыс и темен кожей. Груда ткани оказалась широким шароварами, спадавшими на туфли, чьи золотые загнутые носы виднелись из под складок. Прижав кулаки к ключицам, человек поклонился Роману Петровичу, нацелив на него острые кончики ушей, и произнес:
- Приветствую тебя, повелитель.
Роман Петрович распахнул рот и задал самый уместный вопрос:
- Вы кто?
- Я - джинн, Кашкаш ибн Маймун, - низким голосом ответил фантастический гость. - Жду приказаний, повелитель, и готов исполнить твои желания - даже все три сразу.
- Ааа, - подала тонкий голосок Алла Павловна, - а что значит «все три?» Всего три?
Джинн едва удостоил ее пренебрежительного взгляда.
- В самом деле, - поддержал жену Роман Петрович. - Почему только три?
- Три - число, определенное носящим девяносто девять имен, да падет на нас милость его тайного имени. Три желания должен исполнить я для любого владельца бутылки. Приказывай! Не хочешь ли ты для начала разрушить какой-нибудь город?
- Нет, - испуганно отмахнулся Роман Петрович. - Разрушать ничего не нужно.
- Тогда я могу построить для тебя дворец, - предложил джинн. В голосе его, похоже, звучало легкое разочарование.
- С дворцом тоже лучше повременить, - вздрогнул Роман Петрович.
- А я? Я тоже имею право на три желания? - понемногу пришла в себя Алла Павловна. - Значит, всего нам полагается шесть на двоих?
Джинн промолчал. Роман Петрович поневоле вновь выступил переводчиком и повторил вопрос.
- Право женщины - восхищаться мудрыми желаниями мужа и господина, - снисходительно высказал свое мнение джинн.
- Почему это? - взвилась Алла Павловна, но Кашкаш ибн Маймун даже не повернул к ней лица. Судя по всему, он понятия не имел о равноправии полов.
- Что же попросить? - беспомощно обратился к жене Роман Петрович. - Молодости? Здоровья? Собственный остров?
- Какой остров?! Что ты мелешь? - Алла Павловна чередовала на лице красный и белый цвета.
- Обычный такой собственный остров, - пробормотал ее муж. - С замком на скале и яхтой.
- Дурак, - оборвала его Алла Павловна.
- Почему сразу дурак? Я просто растерялся и волнуюсь.
- Так соберись! Боже, это сон?
Бог не подал голоса, что подтверждало реальность происходившего.
- Я жду, повелитель, - напомнил о себе настырный джинн.
- Мне надо посоветоваться с женой, - сказал ему Роман Петрович. Джинн поморщился.
- Знаете что? Подождите лучше в бутылке, а мы вас после позовем!
- Слушаю и повинуюсь! - рявкнул Кашкаш ибн Маймун и добавил: - Исполняю первое желание.
Он мгновенно потолстел, округлился до являвшегося уже пузыря и всосался в свою бутылку. Из горлышка напоследок выскользнул хлыстом тонкий смерч, отобрал пробку у Романа Петровича и втянулся назад, навинтив пробку на стеклянную резьбу.
- Как - исполняю?
- Куда?!
Супруги окаменели.
Первой грянула Алла Павловна:
- Дурак! Боже, какой же ты дурак!
Роман Петрович не возражал.
Двадцать минут, таблетка валидола и склянка с валериановой настойкой слегка успокоили супругов. Алла Павловна решительно сунула в руки мужу деньги:
- Беги, живо!
- Бежать? А куда?
- В магазин! За этими джиннами!
…Вернувшись, Роман Петрович удрученно развел ладонями. В одной руке у него позвякивал чахлый пластиковый пакет.
- Ну?..
- Знаешь, Аллочка, похоже, та бутылка была единственной…
Алла Павловна зашаталась.
- Аллочка, - зачастил муж, - у нас осталось еще целых два желания! И потом - я все же взял похожую бутылку.
В глазах Аллы Павловны вспыхнула было надежда, но бутылка, извлеченная из пакета, только на первый взгляд была такой же. Этикетка без всяких сюрпризов обещала, что внутри - «ДЖИН настоящий». Пробку все же сорвали. Никакой джинн перед супругами не возник. Из бутылки пахло самогоном, спрыснутым хвойным освежителем воздуха.
- Зря деньги потратил! - привычно вскинулась Алла Павловна, но Роман Петрович резонно заметил:
- Надо же было проверить. Да и ты расстроилась бы, не решись я купить.
- Пожалуй, ты прав, - неохотно согласилась с ним жена.
Они помолчали, размышляя каждый о своем.
Неожиданно прозвучавший звонок заставил их вздрогнуть.
- Боже! Гости! - очнулась Алла Павловна. - А про спиртное мы так и забыли.
- Аллочка, - укоризненно покачал головой Роман Петрович и вытянул из пакета еще одну, на сей раз прозрачную, бутылку.
Жена одарила его взором изумленным, но уважительным.
Вечер, по большому счету, удался. Правда, хозяева несколько удивляли гостей внезапными сменами настроений - то проступали на их лицах мечтательные улыбки, то блестели в глазах Аллы Павловны подозрительные бусинки, то впадал в задумчивость Роман Петрович.
Гости были заинтригованы. Улучая моменты, когда в застолье находились перерывы, они украдкой делились мнениями.
Крякин счел, что Роман наконец-то завел любовницу. Михальский предположил, что у Петровича завелась не любовница, а пара рогов.
Жены Крякина и Михальского, напротив, быстро пришли к единому мнению: первая привела доказательства, что Аллка наконец-то - после стольких лет напрасных ожиданий! - беременна, вторая - что супруги недавно чуть было не разошлись, но теперь помирились.
Сан Саныч ничего не домышлял, но туманно намекнул, что таблетки для мужчин ныне не оставляют поводов для беспокойства - нужно только внимательнее изучать рекламу.
Расстались мило.
Ночью Роман Петрович ворочался, тревожа супругу, и даже встал с постели, чтобы хлебнуть воды. Он осторожно позвякивал стаканом, когда за его спиной раздался голос Аллы Павловны:
- Что ты делаешь?
Роман Петрович повернулся к жене всем телом, та с подозрением воззрела на стакан и сказала:
- Роман. Пообещай, что ты ее не откроешь в одиночку.
- Аллочка! - обиженно укорил тот ее, но она повторила:
- Обещай.
- Хорошо, обещаю, - покорно дал слово Роман Петрович.
До рассвета они лежали спинами друг к другу.
Три последовавших дня были ужасными. Работа валилась из рук обоих супругов. Дома они наспех расправлялись с усеченным списком рутинных обязанностей и принимались придумывать желания.
- Бессмертие? Миллиард золотом? Мир во всем мире?
- Стать первой красавицей планеты? Королевой Англии? Святой?
В головы лезла ерунда. Алла Павловна стала раздражительной и слезливой. Роман Петрович перестал улыбаться.
Выходные проползли в мучениях и не принесли ничего нового. В понедельник супруги не пошли на работу - Роман Петрович испросил по телефону отгул, а Алла Павловна сказалась по телефону же больной.
Под вечер на обоих жалко было смотреть.
- Я больше не могу, - простонала Алла Павловна.
- Может быть, попросим счастья?
- Как это?
- Ну, просто счастья. Счастье же включает в себя все самое лучшее!
Алла Павловна долго молчала, потом обреченно прошептала:
- Давай.
Роман Петрович собрался с духом и открыл бутылку.
- Хочу, чтобы я и жена были счастливыми, - произнес он, ощущая себя донельзя глупо.
- Слушаю и повинуюсь, - отрапортовал джинн. - Исполняю второе желание.
После этого он сгинул. Больше ничего не произошло.
Какое-то время супруги подождали, прислушиваясь к ощущениям.
- Ну?
- Ну?..
- Не понимаю… Кажется, все, как и было.
Затренькал телефон.
Роман Петрович снял трубку.
- Петрович, представляешь, нас сегодня на работе затопило! - возбужденно кричал ему в ухо Михальский. Трубы прорвало, все в ржавчине, воды по колено. Мы весь день носились, документацию спасали. А ты как раз в отгуле. Ну, ты счастливец!
Роман Петрович швырнул трубку на место.
- Подожди, - вцепилась ему в руку жена. - Может, это только начало?
Продолжение не заставило себя ждать. Супруги решили пройтись, не в силах больше ожидать в четырех стенах. У подъезда на лавке сидели привычные старухи. Роман Петрович с женой поздоровались, разноголосье ответило им.
- Я вот как раз говорила нашим: счастливая вы пара! - брякнула вдруг Роману Петровичу и Алле Павловне одна из бабок, ведя дальше какой-то начатый ранее разговор. - Живете столько лет душа в душу. Не то, что молодые эти…
Старухи согласно закивали.
Алла Павловна закрыла губы ладонью и бросилась назад. Роман Петрович побежал за ней.
- Я ее сейчас расколочу! - рыдала Алла Павловна дома.
Муж утешал ее и отговаривал:
- Не надо, не надо… Потерпи. Мы ведь можем еще столько придумать и загадать…
- Самое гадкое, - тускло говорила Алла Павловна супругу неделю спустя, - что желание осталось и впрямь последнее. Что бы мы ни попросили, что бы ни получили -станем после мучиться, ругая себя: надо было иначе… по-другому…
- Ну, давай не будем ничего просить.
- Тогда я сойду с ума.
- Выбросим?
- А ты уже сошел. Как это выбросим?! Отказаться от чуда… Хотя какие это чудеса - сплошное надувательство. Может быть, нас разыгрывают?
- Кто? Джинн?
- Не знаю.
- Кажется, у меня есть идея, - медленно проговорил вдруг Роман Петрович.
Он встал и подошел к шкафу, где была спрятана бутылка.
- Что ты задумал? - вскинулась Алла Павловна.
- Аллочка, не мешай.
- Не смей!
- Аллочка, я знаю, что делаю.
Бутылка заплясала в их руках. В один момент она едва не упала на пол, но Роман Петрович успел подхватить ее и сорвать пробку.
- Мой повелитель, я готов исполнить твое последнее желание! - раздался знакомый голос.
- Хочу нового джинна, - твердо произнес Роман Петрович. Жена ошеломленно смотрела на него.
- Слушаю и повинуюсь! - радостно воскликнул Кашкаш ибн Маймун.
Роман Петрович увидел вдруг, что стоит во дворе, у мусорного контейнера, с ведром в одной руке и почему-то с кружкой кофе - в другой.
Озираясь, он неловко опрокинул ведро в контейнер и недоуменно направился в сторону дома, рассеянно прихлебывая кофе на ходу.
Лифт в подъезде не работал. Роман Петрович одышливо поднялся на свой этаж, подождал, усмиряя дыхание, и позвонил.
Дверь не открылась. Он еще раз придавил кнопку звонка. Изнутри донесся звук шагов, щелкнул замок. Алла Павловна осторожно выглянула в щель и скрылась в глубине квартиры. Роман Петрович вошел.
Он направился в кухню, чтобы вернуть на место ведро. У стола сидел джинн и курил кальян. Глаза Кашкаша ибн Маймуна были полуприкрыты, сам он оплыл на стуле.
- Почему я оказался на улице? - строго вопросил Роман Петрович.
- Так подействовало волшебство, - пожал джинн плечами.
- А где новый джинн? - недоуменно осведомился Роман Петрович.
- Будет, - уверил его Кашкаш. - Обязательно будет, но только позже.
- Когда?
- В свой срок.
- А точнее?
- Через три раза по три месяца - таково число, определенное носящим девяносто девять имен, да падет на нас милость его тайного имени.
- Почему же так долго? Какие-то странные у вас чудеса. Я бы сказал - завалящие. Не чудеса, а черт знает что.
Джинн промолчал.
В дверях показалась Алла Павловна. Одной рукой она застегивала пуговку на груди, другой наматывала на палец локон чуть сбившейся прически. По лицу ее бродила таинственная улыбка.
- Представляешь, - начал было рассказывать ей Роман Петрович, но Алла Павловна рассеянно перебила его.
- Милый, - прошептала она. - Это действительно было чудо. Настоящее чудо.