Спираль
Последний штрих сделан - картина готова. Антон отложил кисть и сел на низенький табурет напротив. Устало ссутулившись, он потянулся было за сигаретой, но передумал - курить не хотелось. Он поднял глаза на картину и заплакал. Второй раз в жизни. Слезы буззвучно лились, и Антон постепенно успокаивался. Да, картина принесла ему катарсис, облегчение и очищение от горя, которому он не мог найти выход больше двух лет. На картине была изображена скамейка в городском саду, самая обычная, какие часто можно встретить в любом постсоветстком городке: синяя, местами с облезлой краской, на узорчатных ножках.Легкая дымка наполняла воздух в картине, было раннее-раннее утро, когда уходят последние остатки сумерек, и солнце еще не до конца освещает пространство вокруг. Эта скамейка была для Антона местом, в котором навсегда осталась Анечка. После этой встречи он живой ее уже не видел. Успокоившись, Антон умылся, заварил себе чай, еще раз взглянул на картину и решил, что не будет ее продавать. Да, она останется только с ним. Это шло вразрез с его непоколебимым до этого принципом: ни одна картина не должна оставаться без покупателя и хорошей цены. Но эта не картина, это его дневник, его шифрованный диалог с Аней.
Спустя 45 лет Сергей разбирал вещи, оставшиеся после отца, одежда, кисти, краски, тряпки, всякие резцы и ножи, книги, и картина с синей скамейкой. Мать была удивлена: никогда до этого она не видела этой картины, и Антон ничего о ней не говорил.
-Что теперь с ней делать? Может стоит продать - представляешь, сколько будет стоит "ранее неизвестное" произведение Антона Савельева? Охо-хо-хо, а если провести аукцион, мы сможем безбедно существовать до конца наших дней! М?
Мать чуть поморщилась, как делала всегда, когда Сергей начинал с жаром говорить о деньгах. В своих молитвах она просила у Бога сделать его сердце чуть менее алчным, пока безрезультатно. И откуда это в нем?
-Нет, Сережа, так нельзя. Твой отец хранил ее всю жизнь, никому не показывал. значит, у него были на то свои причины. Картину я заберу, пусть висит теперь у меня.
С тех пор каждую ночь, перед сном, Мария Владимировна смотрела на картину с синей скамейкой, и разговаривала с любимым мужем. Картина стала ее дневником, ее шифрованным диалогом с Антоном.
Спустя 45 лет Сергей разбирал вещи, оставшиеся после отца, одежда, кисти, краски, тряпки, всякие резцы и ножи, книги, и картина с синей скамейкой. Мать была удивлена: никогда до этого она не видела этой картины, и Антон ничего о ней не говорил.
-Что теперь с ней делать? Может стоит продать - представляешь, сколько будет стоит "ранее неизвестное" произведение Антона Савельева? Охо-хо-хо, а если провести аукцион, мы сможем безбедно существовать до конца наших дней! М?
Мать чуть поморщилась, как делала всегда, когда Сергей начинал с жаром говорить о деньгах. В своих молитвах она просила у Бога сделать его сердце чуть менее алчным, пока безрезультатно. И откуда это в нем?
-Нет, Сережа, так нельзя. Твой отец хранил ее всю жизнь, никому не показывал. значит, у него были на то свои причины. Картину я заберу, пусть висит теперь у меня.
С тех пор каждую ночь, перед сном, Мария Владимировна смотрела на картину с синей скамейкой, и разговаривала с любимым мужем. Картина стала ее дневником, ее шифрованным диалогом с Антоном.