Девочка, пес... и море
Они приходили всегда вдвоем, девочка и рыжий с белыми подпалинами пес. Девочка приносила морские раковины в плетеной корзине, а пес сразу начинал гонять чаек, и вволю набегавшись заваливался на песок и лениво рассматривал возмущенно орущих над водой птиц.
Старик выходил из плетеной комнатки на сваях, садился в облезлое кресло под навесом, а девочка ставила корзину у его ног... Раковины чистили и мыли, а вытащенных молюсков складывали в котелок и на костер варить вкуснющую похлебку. Девочка задумчиво и очень аккуратно добавляла в котелок собранные в степи травы, а старик брал раковины по одной и очень осторожно клал перед собой... и начинал напевать что то неразборчивое, медленно постукивая кончиками пальцев в старый барабан. Постепенно ритм нарастал и раковина начинала тихо гудеть в ответ...
Они хорошо продавались, эти раковины, в городе на окраине которого жил старик, очень хорошо продавались, потому, что приложив раковину к уху покупатель слышал мелодию, грустную или веселую, задумчивую или тревожную, а в мелодию вплетались слова, и когда мелодия заканчивалась, то казалось что только что ты слышал сказку без начала и окончания и хотелось послушать ее снова и снова...
Но раковины, в которые удавалась поместить настроение похожее на сказку, попадались редко, большая часть оказывались пустышками и молчали в ответ на мерный рокот барабана... Тогда старик, криво улыбнувшись, откладывал морщинистой и до черноты загоревшей рукой несговорчивую пустышку, выбирая из корзинки следующую раковину, и с надеждой разглядывая на ней замысловатые узоры...
Когда вечером девочка приходила на берег моря, то в корзинке была рыба, немного сыра с зеленью и иногда кисточка светлого винограда. Возле навеса уже горел костер и нанизав рыбешек на прутья вся компания принималась за их приготовление... при этом пес самозабвенно бегал вдоль полоски прибоя провожая солнце, которое не спеша погружалось в теплое море... и море привычно шипело от возмущения, оно видите ли уже укладывалось спать...
Плеснув из темной бутылки в костер глоток вина для заходящего солнца, старик долго смотрел на пляшущие тени и начинал рассказывать очередную сказку похожую на жизнь... В янтарных глазах девочки отражались вспыхивающие огненные ленты костра и она задумчиво поглаживала лежащую на бедре рыжую мордашку с дурашливо торчащими в разные стороны роскошными мохнатыми ушами с кисточкой... Этот смешной пес думал о том, что сейчас хорошо, а завтра будет завтра, и нырять за раковинами совсем не страшно, а рыба вкусная, и может быть именно завтра ему достанется и мозговая косточка... и где та неуловимая грань, когда сказка перетекает в жизнь, а жизнь становится услышаной где то сказкой...
А перед восходом солнца поднимался северный колючий ветер, нес песок над пустынным пляжем и стирал одинокие цепочки следов... Первым просыпался пес и недоверчиво принюхиваясь не спешил выбираться из под низкого навеса где спала девочка, там было уютно, тепло и пахло травами... вот вот наверное и начнется утро...
...и где то за горизонтом солнце привычно ворчало, что кофе утром в постель подать совершенно некому, опять надо целый день освещать то, на что иногда и глаза б не смотрели, и что надо наконец устроить затмение недельки так на две, и слетать к ближайшей соседке Альфа Центавре, сколько световых лет уже не виделись...
назад вернувшись вы не трогайте губами
то что застыло в янтаре на лучиках судьбы
оно ушло когда то... просто вместе с нами
а мы зачем то помним
как всё было...
я...
и ты...
Старик выходил из плетеной комнатки на сваях, садился в облезлое кресло под навесом, а девочка ставила корзину у его ног... Раковины чистили и мыли, а вытащенных молюсков складывали в котелок и на костер варить вкуснющую похлебку. Девочка задумчиво и очень аккуратно добавляла в котелок собранные в степи травы, а старик брал раковины по одной и очень осторожно клал перед собой... и начинал напевать что то неразборчивое, медленно постукивая кончиками пальцев в старый барабан. Постепенно ритм нарастал и раковина начинала тихо гудеть в ответ...
Они хорошо продавались, эти раковины, в городе на окраине которого жил старик, очень хорошо продавались, потому, что приложив раковину к уху покупатель слышал мелодию, грустную или веселую, задумчивую или тревожную, а в мелодию вплетались слова, и когда мелодия заканчивалась, то казалось что только что ты слышал сказку без начала и окончания и хотелось послушать ее снова и снова...
Но раковины, в которые удавалась поместить настроение похожее на сказку, попадались редко, большая часть оказывались пустышками и молчали в ответ на мерный рокот барабана... Тогда старик, криво улыбнувшись, откладывал морщинистой и до черноты загоревшей рукой несговорчивую пустышку, выбирая из корзинки следующую раковину, и с надеждой разглядывая на ней замысловатые узоры...
Когда вечером девочка приходила на берег моря, то в корзинке была рыба, немного сыра с зеленью и иногда кисточка светлого винограда. Возле навеса уже горел костер и нанизав рыбешек на прутья вся компания принималась за их приготовление... при этом пес самозабвенно бегал вдоль полоски прибоя провожая солнце, которое не спеша погружалось в теплое море... и море привычно шипело от возмущения, оно видите ли уже укладывалось спать...
Плеснув из темной бутылки в костер глоток вина для заходящего солнца, старик долго смотрел на пляшущие тени и начинал рассказывать очередную сказку похожую на жизнь... В янтарных глазах девочки отражались вспыхивающие огненные ленты костра и она задумчиво поглаживала лежащую на бедре рыжую мордашку с дурашливо торчащими в разные стороны роскошными мохнатыми ушами с кисточкой... Этот смешной пес думал о том, что сейчас хорошо, а завтра будет завтра, и нырять за раковинами совсем не страшно, а рыба вкусная, и может быть именно завтра ему достанется и мозговая косточка... и где та неуловимая грань, когда сказка перетекает в жизнь, а жизнь становится услышаной где то сказкой...
А перед восходом солнца поднимался северный колючий ветер, нес песок над пустынным пляжем и стирал одинокие цепочки следов... Первым просыпался пес и недоверчиво принюхиваясь не спешил выбираться из под низкого навеса где спала девочка, там было уютно, тепло и пахло травами... вот вот наверное и начнется утро...
...и где то за горизонтом солнце привычно ворчало, что кофе утром в постель подать совершенно некому, опять надо целый день освещать то, на что иногда и глаза б не смотрели, и что надо наконец устроить затмение недельки так на две, и слетать к ближайшей соседке Альфа Центавре, сколько световых лет уже не виделись...
назад вернувшись вы не трогайте губами
то что застыло в янтаре на лучиках судьбы
оно ушло когда то... просто вместе с нами
а мы зачем то помним
как всё было...
я...
и ты...