Несколько ударов сердца
Лучшей книгой прошедшего года стала для меня книга Несколько ударов сердца. Марина Цветаева. Николай Гронский. Письма 1928 - 1933 годов. Да, я всё еще продолжаю цветаевский "марафон", который длится уже более полутора лет. Только что закончила 1934 год. Получается, что за свой календарный год я одолеваю примерно 10 лет из жизни и творчества Цветаевой. В следующем году марафон закончится, увы. Но теперь я смогу сказать, что полностью ознакомилась со всем творчеством МЦ - стихи, поэмы, пьесы, эссе, проза, критические статьи, а также дневники, записные книжки, переписка и критика. Целый мир, целый космос для меня!
В этом году к книге с двусторонней перепиской с Борисом Пастернаком добавились издания с письмами поэта Николая Гронского и редактора "Современных записок" в Париже Вадима Руднева. И переписка с Гронским стала какой-то особенной книгой.
Мне очень жалко МЦ со всей её несчастной жизнью, тяжелым бытом, безденежьем, точнее, практически нищетой. Она одна тащит на себе всю семью. Сложно наблюдать, как гениальный поэт пытается выжить, а писать стихи ей просто некогда. И когда в 1928 году она познакомилась с Николаем Гронским, который был сыном редактора "Последних новостей", где иногда печаталась Цветаева, в её жизни появились хоть какие-то светлые тона. Они подружились, когда Гронскому было 19 лет. Часто встречались (как я поняла, жили не сильно далеко друг от друга в пригороде Парижа), вместе совершали долгие пешеходные прогулки (втроем с маленьким Муром). Гронский смотрел на Цветаеву с обожанием, выполнял любую её просьбу, каждую их встречу считал подарком судьбы. Мне так приятно было читать его ответные письма - он всегда откликался, поддерживал любую тему, вовлекался, увлекался, подыгрывал. Точнее не подыгрывал, он пытался быть в игре на равных, взять каждый мяч. А это, конечно, не легко, когда перед тобой такая глыба. Но Гронский всегда выглядит достойно, у него хороший стиль, он отлично пишет, его письма интересно читать, несмотря на юный возраст. Он посвятил Цветаевой несколько стихотворений, и это смело, мне кажется)))
Я читала их переписку завороженно и с радостью. Наконец появился человек, который правильно реагировал на гения. И я радовалась за МЦ, что наконец-то рядом был тот, кто ценит, любит, помогает, дышит ею. Её переписка с Пастернаком тоже интересное чтение, но письма Бориса Леонидовича - это отдельный вид искусства, как говорится. Довольно трудно уловить его мысль в прозе, она растекается на несколько абзацев, а то и страниц. Неловко говорить, но у Пастернака очень муторный эпистолярный стиль. А письма Гронского - как глоток свежего воздуха, в моих глазах он какой-то молодой греческий бог. Я сама его полюбила...
Их общение длилось несколько лет, но, к сожалению, со временем сошло на нет. В начале тридцатых это уже редкие короткие записочки, а после они и вовсе перестали общаться.
В ноябре 1934 года Цветаева открыла свежий номер «Последних Новостей» и увидела сообщение о смерти Николая Гронского. Он погиб в парижском метро, каким-то образом оказавшись зажатым между двумя вагонами. Ему было всего 25 лет... В следующем номере "Последних новостей" была напечатана поэма Гронского "Белла Донна", о существовании которой Цветаева не подозревала. Её поразила смерть молодого человека, её поразила его зрелая чудесная поэма. Она написала о нем прекрасную статью "Поэт-альпинист". Гронский занимался альпинизмом, и его поэма была как раз о смерти в ущелье юного альпиниста. Но сам он трагически погиб не в горах, а в безопасном метро...
Когда они дружили, Цветаева постоянно анализировала и разбирала по косточкам его стихи. Однажды она сказала ему: «…из Вас ничего не выйдет, кроме всего, т.е. поэта». Её слова как всегда сбылись.
В этом году к книге с двусторонней перепиской с Борисом Пастернаком добавились издания с письмами поэта Николая Гронского и редактора "Современных записок" в Париже Вадима Руднева. И переписка с Гронским стала какой-то особенной книгой.
Мне очень жалко МЦ со всей её несчастной жизнью, тяжелым бытом, безденежьем, точнее, практически нищетой. Она одна тащит на себе всю семью. Сложно наблюдать, как гениальный поэт пытается выжить, а писать стихи ей просто некогда. И когда в 1928 году она познакомилась с Николаем Гронским, который был сыном редактора "Последних новостей", где иногда печаталась Цветаева, в её жизни появились хоть какие-то светлые тона. Они подружились, когда Гронскому было 19 лет. Часто встречались (как я поняла, жили не сильно далеко друг от друга в пригороде Парижа), вместе совершали долгие пешеходные прогулки (втроем с маленьким Муром). Гронский смотрел на Цветаеву с обожанием, выполнял любую её просьбу, каждую их встречу считал подарком судьбы. Мне так приятно было читать его ответные письма - он всегда откликался, поддерживал любую тему, вовлекался, увлекался, подыгрывал. Точнее не подыгрывал, он пытался быть в игре на равных, взять каждый мяч. А это, конечно, не легко, когда перед тобой такая глыба. Но Гронский всегда выглядит достойно, у него хороший стиль, он отлично пишет, его письма интересно читать, несмотря на юный возраст. Он посвятил Цветаевой несколько стихотворений, и это смело, мне кажется)))
Я читала их переписку завороженно и с радостью. Наконец появился человек, который правильно реагировал на гения. И я радовалась за МЦ, что наконец-то рядом был тот, кто ценит, любит, помогает, дышит ею. Её переписка с Пастернаком тоже интересное чтение, но письма Бориса Леонидовича - это отдельный вид искусства, как говорится. Довольно трудно уловить его мысль в прозе, она растекается на несколько абзацев, а то и страниц. Неловко говорить, но у Пастернака очень муторный эпистолярный стиль. А письма Гронского - как глоток свежего воздуха, в моих глазах он какой-то молодой греческий бог. Я сама его полюбила...
Их общение длилось несколько лет, но, к сожалению, со временем сошло на нет. В начале тридцатых это уже редкие короткие записочки, а после они и вовсе перестали общаться.
В ноябре 1934 года Цветаева открыла свежий номер «Последних Новостей» и увидела сообщение о смерти Николая Гронского. Он погиб в парижском метро, каким-то образом оказавшись зажатым между двумя вагонами. Ему было всего 25 лет... В следующем номере "Последних новостей" была напечатана поэма Гронского "Белла Донна", о существовании которой Цветаева не подозревала. Её поразила смерть молодого человека, её поразила его зрелая чудесная поэма. Она написала о нем прекрасную статью "Поэт-альпинист". Гронский занимался альпинизмом, и его поэма была как раз о смерти в ущелье юного альпиниста. Но сам он трагически погиб не в горах, а в безопасном метро...
Когда они дружили, Цветаева постоянно анализировала и разбирала по косточкам его стихи. Однажды она сказала ему: «…из Вас ничего не выйдет, кроме всего, т.е. поэта». Её слова как всегда сбылись.