poetry
Я не знаю, что чувствуешь ты,
И представить мне трудно.
Может, ты задыхаешься дома,
А я поучаю занудно.
Может, ищешь веселья и легкости,
Может, новых красивых лиц и задов..
А я тут говорю тебе мерзости-пакости,
И вины на шею вешаю сто пудов.
Может, держат тебя железные принципы
И семью сохранить ты хотел.
Только она медленно рушится, пока
Время проводишь близ других тел.
Предрассветных твоих возвращений яд,
Переписки случайной, упрёков,
Ожиданий и мыслей тяжелых ад.
И, сценариев гиблых, потоков..
Это травит и топит любовь к тебе.
И хоть ором кричи "сумасшедшая дура"
Не могу запретить одного себе,
Без другого. Не поможет никакой гуру.
Либо чувствую всё, как оголённый нерв.
Ненавижу тебя и всех мыслимых стерв.
Либо труп, пустота и холод.
И стыд.. за свой уродливый голод.
И представить мне трудно.
Может, ты задыхаешься дома,
А я поучаю занудно.
Может, ищешь веселья и легкости,
Может, новых красивых лиц и задов..
А я тут говорю тебе мерзости-пакости,
И вины на шею вешаю сто пудов.
Может, держат тебя железные принципы
И семью сохранить ты хотел.
Только она медленно рушится, пока
Время проводишь близ других тел.
Предрассветных твоих возвращений яд,
Переписки случайной, упрёков,
Ожиданий и мыслей тяжелых ад.
И, сценариев гиблых, потоков..
Это травит и топит любовь к тебе.
И хоть ором кричи "сумасшедшая дура"
Не могу запретить одного себе,
Без другого. Не поможет никакой гуру.
Либо чувствую всё, как оголённый нерв.
Ненавижу тебя и всех мыслимых стерв.
Либо труп, пустота и холод.
И стыд.. за свой уродливый голод.