«Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее. А когда весело живется, работа спорится. Сталин». 1935 год. Очевидцы рассказывают, что Москва стала притихшей и испуганной. Люди боятся обсуждать серьезные проблемы. Боятся, что донесут. Боятся, что посадят. Вокруг войны и политики образовались особые поля молчания. Мы - люди маленькие. Что мы можем сделать?: 9 мая 1945 года советские солдаты были уверены, что они победили. Но прошло каких-то восемьдесят лет и это теперь не так очевидно. Проигравшая Германия объединилась и стала сильнее. А СССР развалился и его части воюют друг с другом. Весь бывший советский блок ненавидит Москву, а Германия добилась того, чего хотела сто с лишним лет: она доминирует в континентальной Европе. Причем добилась без единого выстрела. Даже Англия сама отвалилась, как переспевший плод. Вот я взмахнул волшебной палочкой и завтра Украина победила. Враг разгромлен и ВСУ вышли на границы 1991 года. Ура? А потом мы садимся в машину времени и уносимся в будущее на пятьдесят лет вперед. И что мы видим? Пустыня… Демографические проблемы, вызванные огромным убытием населения (убитые на войне + беженцы) привели к резкому старению населения и его абсолютному сокращению" ко Неприятная истина: абсолютное большинство граждан любого государства обычно не сильно горят желанием разбираться в политике. Ведь как хозяину магазина, так и богемному художнику или простому работяге с завода куда важнее личный успех и благополучие близких - а не дебаты вокруг конституции или то, какая партия сформирует правительство. «Политическое» в массовом сознании зачастую сводится к упрощённым образам. Трудно осуждать обывателя за стремление держаться за общепринятые традиции - не за выдуманные кем-то неясные «скрепы», но за вполне понятные нормы поведения. Отмечать те же праздники, что и поколения предков, называть атрибуты повседневности устоявшимися словами, вести привычный образ жизни. Вместе с тем понятно и стремление большинства к легальности, к подчинению действующей законно избранной власти. Во все времена и при любых режимах подполье и баррикады оставались уделом абсолютного меньшинства. Но что делать, если две эти установки - традиционность и легальность - восстали друг против друга? В таком цугцванге в конце 1930-х годов обнаружили себя жители Испании. Одна сторона гражданского конфликта позиционировала себя защитниками веры и морали, другая - единственно законной власти, притом стремящейся к народному благу. Затяжная испанская смута стала «мировой войной по доверенности», но в основу её легла трагедия запутавшейся и потерявшей себя нации. Преодолевать её пришлось через одну из самых долгих и жестоких диктатур в Европе ХХ века - почему иные варианты тогда не сработали? В феврале 1939 года уже мало кто сомневался, что грядущая весна станет последней для Второй республики в Испании: Республиканцы, потерпев в минувшие зиму и осень серию военных поражений, контролировали теперь всего четверть от территории страны. 27 февраля 1939 последовал очередной удар - уже не на полях битв, а на дипломатическом фронте. Великобритания и Франция объявили, что считают легитимной властью в Испании не республиканское правительство Хуана Негрина, а противостоявших ему ультраправых мятежников генерала Франсиско Франко. Примеру двух держав последовал остальной мир: франкистов законными хозяевами пиренейской страны признавало одно государство за другим. Последних борцов с франкизмом одолевала фрустрация. Былые лозунги «Они не пройдут!» (¡No pasarán!) и «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях» уже звучали как неуместная шутка. Ещё недавно их с пылом выкрикивала на митингах коммунистка Долорес Ибаррури, но чёрной зимой 1939 страну покинула и она, и многие её однопартийцы. А оставшимся защитникам республики именно компартия казалась виновницей всех бед: Люди, три года ругавшиеся о том, как отстоять республику, проявили удивительную солидарность решая как её же безболезненнее прикончить: Утешать себя горе-заговорщики могли лишь одним: какое-то количество жизней своих земляков они всё-таки сберегли. За три года жестокой бойни их и так полегло уже около 450 тысяч, включая гражданское население..." republic ru
Очевидцы рассказывают, что Москва стала притихшей и испуганной. Люди боятся обсуждать серьезные проблемы. Боятся, что донесут. Боятся, что посадят. Вокруг войны и политики образовались особые поля молчания. Мы - люди маленькие. Что мы можем сделать?:
9 мая 1945 года советские солдаты были уверены, что они победили. Но прошло каких-то восемьдесят лет и это теперь не так очевидно. Проигравшая Германия объединилась и стала сильнее. А СССР развалился и его части воюют друг с другом. Весь бывший советский блок ненавидит Москву, а Германия добилась того, чего хотела сто с лишним лет: она доминирует в континентальной Европе. Причем добилась без единого выстрела. Даже Англия сама отвалилась, как переспевший плод.
Вот я взмахнул волшебной палочкой и завтра Украина победила. Враг разгромлен и ВСУ вышли на границы 1991 года. Ура? А потом мы садимся в машину времени и уносимся в будущее на пятьдесят лет вперед.
И что мы видим? Пустыня… Демографические проблемы, вызванные огромным убытием населения (убитые на войне + беженцы) привели к резкому старению населения и его абсолютному сокращению" ко
Неприятная истина: абсолютное большинство граждан любого государства обычно не сильно горят желанием разбираться в политике. Ведь как хозяину магазина, так и богемному художнику или простому работяге с завода куда важнее личный успех и благополучие близких - а не дебаты вокруг конституции или то, какая партия сформирует правительство. «Политическое» в массовом сознании зачастую сводится к упрощённым образам.
Трудно осуждать обывателя за стремление держаться за общепринятые традиции - не за выдуманные кем-то неясные «скрепы», но за вполне понятные нормы поведения. Отмечать те же праздники, что и поколения предков, называть атрибуты повседневности устоявшимися словами, вести привычный образ жизни. Вместе с тем понятно и стремление большинства к легальности, к подчинению действующей законно избранной власти. Во все времена и при любых режимах подполье и баррикады оставались уделом абсолютного меньшинства.
Но что делать, если две эти установки - традиционность и легальность - восстали друг против друга?
В таком цугцванге в конце 1930-х годов обнаружили себя жители Испании. Одна сторона гражданского конфликта позиционировала себя защитниками веры и морали, другая - единственно законной власти, притом стремящейся к народному благу. Затяжная испанская смута стала «мировой войной по доверенности», но в основу её легла трагедия запутавшейся и потерявшей себя нации. Преодолевать её пришлось через одну из самых долгих и жестоких диктатур в Европе ХХ века - почему иные варианты тогда не сработали?
В феврале 1939 года уже мало кто сомневался, что грядущая весна станет последней для Второй республики в Испании: Республиканцы, потерпев в минувшие зиму и осень серию военных поражений, контролировали теперь всего четверть от территории страны.
27 февраля 1939 последовал очередной удар - уже не на полях битв, а на дипломатическом фронте. Великобритания и Франция объявили, что считают легитимной властью в Испании не республиканское правительство Хуана Негрина, а противостоявших ему ультраправых мятежников генерала Франсиско Франко. Примеру двух держав последовал остальной мир: франкистов законными хозяевами пиренейской страны признавало одно государство за другим.
Последних борцов с франкизмом одолевала фрустрация. Былые лозунги «Они не пройдут!» (¡No pasarán!) и «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях» уже звучали как неуместная шутка. Ещё недавно их с пылом выкрикивала на митингах коммунистка Долорес Ибаррури, но чёрной зимой 1939 страну покинула и она, и многие её однопартийцы. А оставшимся защитникам республики именно компартия казалась виновницей всех бед:
Люди, три года ругавшиеся о том, как отстоять республику, проявили удивительную солидарность решая как её же безболезненнее прикончить:
Утешать себя горе-заговорщики могли лишь одним: какое-то количество жизней своих земляков они всё-таки сберегли. За три года жестокой бойни их и так полегло уже около 450 тысяч, включая гражданское население..." republic ru
Reply
Reply
Leave a comment