Моя хирургическая одиссея... сподобилась, наконец-то
На самом деле, по качеству частная медицина в Аргентине совсем не отличается от государственной... Собственно, государственная ещё и получше. Уровень стерильности - и в частных, и в государственных стационарах - тоже приблизительно одинаковый: где-то на «четвёрку» с плюсом. Разница может быть только на уровне «гостиничной» инфраструктуры: скажем, дополнительная койка для сопровождающего, тапочки «от заведения», шампунь в ванной... вай-фай... но это в самых дорогих. Мы-то на самые дорогие и не замахивались, так что, по рекомендации доктора, уложили меня в частную клинику среднего ранга категории «санаторио» - с госпитализацией, значит. Изначально хотели в государственный госпиталь (никаких легальных препон для этого нет, несмотря на то, что я иностранка без страховки), да доктор наш там не оперирует.
В одном флаконе - больница и роддом. Причём пациентов сортируют не по отделениям, а сугубо исходя из наличия свободных коек в палатах. Скажем моей соседкой (а я, на минуточку, с онкологией) была двадцатилетняя девочка только после кесарева. У неё, значит, пищит младенец, у меня оттяпано полсиськи, я рыдаю, в кресле сидит Хавьер, и бедная девочка вынуждена всё это наблюдать. А я вынуждена слушать писк младенца и всякие звуки, которые издаёт из другого кресла юный муж этой девочки, играющий в какую-то игрушку на телефоне. Вчетвером мы смотрим беззвучный футбол из телевизора, любящие мужья с определённой периодичностью подставляют нам «утки».
Полотенец или там шампуня в ванной нет, халаты-пижамы надо везти свои. Палата, как уже говорилось, на два рыла, имеется телек на стенке, по нему в течение 24 часов можно смотреть кабель и государственные программы - если в специальный вырез метнуть жетон, приобретённый за 3 с половиной бакса в регистратуре.
Впрочем, чота я вперёд забегаю... Потому что сначала я на рецепшене предъявила направление, заполнила опросник для анастезиолога, и препроводили нас с супружником в ту самую палату. Огромный санитар, квадратнолиций и квадратнотелый, повелел всё с себя снять, облачиться в одноразовую хламиду с шапочкой и бахилы на резинках, и удалился, а я стала созерцать радиатор центрального парового отопления. Аккурат такой же, какой у нас в родимой хрущовской пятиэтажке имелся. Потом стали с Хавьером интернет настраивать на телефонах. Потом я внезапно вспомнила о душе (типа, неплохо бы помолиться...), а тут - раз! И опять является тот санитар, квадратный который.
- Как, уже..? Так быстро..?
А чего - быстро. Сказали же, операционная на 10.00, а сейчас - 9.59.
Квадратный радостно гогочет и зазывно похлопывает по дермантиновому лежбищу больничной каталки: давай, дескать, конь застоялся. У меня же лицевые мышцы почему-то застывают в маске тихого ужаса, откуда-то со стороны потолка возникает Хавьер, который тоже поощрительно похлопывает сначала каталку, потом меня, я очень медленно взгромождаюсь на похлопанное место, бахилы сваливаются, Хавьер их поднимает, похлопывает меня по руке, из руки на пол валится шапочка, шапочку тоже поднимают и нахлобучивают, не кисни, говорит Хавьер, вот привезут тебя оттуда - и как раз матч начнётся, ты ж хотела к началу успеть...
- Аргентина - чемпион! - радостно провозглашает санитар и моя каталка на третьей скорости срывается с места. Теперь мы зигзагами несёмся по лабиринту довольно узких коридоров, меня везут головой вперёд, но я замечаю, что народ перед нами - перекособоченные пациенты, нянечки со швабрами, и даже воинственные медсёстры - едва успевают кинуться врассыпную... Потом мы наконец тормозим, и аккурат по левую руку оказывается некий портал - что-то среднее между барной стойкой и подоконником - причём по ту сторону явно операционная, где весело переговариваются люди в зелёных халатах, а на халате одного из них - пятна, явно кровавые, и усы вислые - прямо как у нашего мясника в супермаркете «Белграно»...
- Вот вам свежий материал! - информирует квадратный.
- ...Вот и чудесненько... - потирает руки одна из... хирургических сестёр?... - доброе утро! - это уже относится ко мне, - как дела?
- Плохо, - честно отвечаю я.
- Плохо?! - сестрица, бодрая дева примерно моих лет, изображает искреннее удивление, - Сейчас будет хорошо!
При этом она как-то очень ловко перекатывает мою сущность через стойку на операционный стол (он, оказывается, был придвинут по ту сторону), закатывает его под лампу и продолжаевает рассказывать второй тётке в зелёном:
- ...А он и отвечает мне: сама мол дура... Ну, обхихикаться же, да?!
В поле моего зрения тем временем оказывается усатый в окровавленном халате. У него тоже радость брызжет через край.
- Мммм, каких красивых девушек нам привозят! - говорит он, прижав к груди руку в белой перчатке, - Буэнос диас! Я ваш анастезиолог.
- Ыыыы... - отвечаю я, чувствуя нестерпимое желание спрыгнуть со стола и сигануть через стойку обратно, в мир живых... Но - поздно, он уже схватил мою правую руку и фиксирует её на какой-то небольничного вида доске, которую воткнул под подстилку перпендикулярно столу.
- ... Вы у меня сейчас заснёте, - многообещающе шевелит густыми усами, - ангельским, истинно ангельским сном! - и целится, чтобы всадить в вену иголку-переходник на три капельницы.
- Ыыыы... - пытаюсь возразить я, но медсестрица тем временем пропихивает слева ещё одну доску и берёт в оборот мою левую руку...
- Да ты никак испугалась, детонька? - жалостливо спрашивает она, - не надо нас бояться...
- Ы... ох... - оказывается, в углах помещения со стен осыпается штукатурка...
- Заснёёёте... - приговариваривает усатый, проолжая свои манипляции.
- Доктор, а я потом проснусь? - господи, когда же я успела осипнуть...
- НЕТ. - внезапно насупившись говорит усатый.
- Ыыыыы!.. - пытаюсь дёрнуться.
- В смысле, во время операции - нет! - суетится, заметил свою оплошность, - А потом - конечно проснётесь! Ещё как! Проснётесь - рраз! - и готово, вот как проснётесь... Вы, моя дорогая, чем занимаетесь по жизни?
- Журналистка я...
- Ооо, журналиииистка... - тянет усатый, подсоединяя к переходнику вторую капельницу, а я вижу, как в боковую дверь заходит хирург.
- Всем привет! - говорит он и залихватски подмигивает. Мне.
- Доктор... - я собираюсь что-то сказать, но в этот момент меня вырубает. А врубает обратно, когда каталка снова с ветерком несётся по коридору. Неожиданно сильно болят икроножные мышцы... уж не пыталась ли я сбежать от них в бессознанке?!
По итогу - сделали всё профессионально и грамотно, никаких осложнений после операции, никаких гематом, очень аккуратные швы, вечером уже заставили сесть, следующим утром - встать, а к обеду следующего дня - херак, и на выписку, прямо с дренажным катетером подмышой, отходняком и инструкциями по перевязке. Ибо нетяжёлая, койку освобождать надо. Кстати, девушку с кесаревым не выписали нифига, ей ещё на два дня пришлось задержаться.
Вот такие калачи, яхонтовые. Совсем другой подход, нежели у нас, но - эффективно, ничего не скажешь. И не так дорого.
В одном флаконе - больница и роддом. Причём пациентов сортируют не по отделениям, а сугубо исходя из наличия свободных коек в палатах. Скажем моей соседкой (а я, на минуточку, с онкологией) была двадцатилетняя девочка только после кесарева. У неё, значит, пищит младенец, у меня оттяпано полсиськи, я рыдаю, в кресле сидит Хавьер, и бедная девочка вынуждена всё это наблюдать. А я вынуждена слушать писк младенца и всякие звуки, которые издаёт из другого кресла юный муж этой девочки, играющий в какую-то игрушку на телефоне. Вчетвером мы смотрим беззвучный футбол из телевизора, любящие мужья с определённой периодичностью подставляют нам «утки».
Полотенец или там шампуня в ванной нет, халаты-пижамы надо везти свои. Палата, как уже говорилось, на два рыла, имеется телек на стенке, по нему в течение 24 часов можно смотреть кабель и государственные программы - если в специальный вырез метнуть жетон, приобретённый за 3 с половиной бакса в регистратуре.
Впрочем, чота я вперёд забегаю... Потому что сначала я на рецепшене предъявила направление, заполнила опросник для анастезиолога, и препроводили нас с супружником в ту самую палату. Огромный санитар, квадратнолиций и квадратнотелый, повелел всё с себя снять, облачиться в одноразовую хламиду с шапочкой и бахилы на резинках, и удалился, а я стала созерцать радиатор центрального парового отопления. Аккурат такой же, какой у нас в родимой хрущовской пятиэтажке имелся. Потом стали с Хавьером интернет настраивать на телефонах. Потом я внезапно вспомнила о душе (типа, неплохо бы помолиться...), а тут - раз! И опять является тот санитар, квадратный который.
- Как, уже..? Так быстро..?
А чего - быстро. Сказали же, операционная на 10.00, а сейчас - 9.59.
Квадратный радостно гогочет и зазывно похлопывает по дермантиновому лежбищу больничной каталки: давай, дескать, конь застоялся. У меня же лицевые мышцы почему-то застывают в маске тихого ужаса, откуда-то со стороны потолка возникает Хавьер, который тоже поощрительно похлопывает сначала каталку, потом меня, я очень медленно взгромождаюсь на похлопанное место, бахилы сваливаются, Хавьер их поднимает, похлопывает меня по руке, из руки на пол валится шапочка, шапочку тоже поднимают и нахлобучивают, не кисни, говорит Хавьер, вот привезут тебя оттуда - и как раз матч начнётся, ты ж хотела к началу успеть...
- Аргентина - чемпион! - радостно провозглашает санитар и моя каталка на третьей скорости срывается с места. Теперь мы зигзагами несёмся по лабиринту довольно узких коридоров, меня везут головой вперёд, но я замечаю, что народ перед нами - перекособоченные пациенты, нянечки со швабрами, и даже воинственные медсёстры - едва успевают кинуться врассыпную... Потом мы наконец тормозим, и аккурат по левую руку оказывается некий портал - что-то среднее между барной стойкой и подоконником - причём по ту сторону явно операционная, где весело переговариваются люди в зелёных халатах, а на халате одного из них - пятна, явно кровавые, и усы вислые - прямо как у нашего мясника в супермаркете «Белграно»...
- Вот вам свежий материал! - информирует квадратный.
- ...Вот и чудесненько... - потирает руки одна из... хирургических сестёр?... - доброе утро! - это уже относится ко мне, - как дела?
- Плохо, - честно отвечаю я.
- Плохо?! - сестрица, бодрая дева примерно моих лет, изображает искреннее удивление, - Сейчас будет хорошо!
При этом она как-то очень ловко перекатывает мою сущность через стойку на операционный стол (он, оказывается, был придвинут по ту сторону), закатывает его под лампу и продолжаевает рассказывать второй тётке в зелёном:
- ...А он и отвечает мне: сама мол дура... Ну, обхихикаться же, да?!
В поле моего зрения тем временем оказывается усатый в окровавленном халате. У него тоже радость брызжет через край.
- Мммм, каких красивых девушек нам привозят! - говорит он, прижав к груди руку в белой перчатке, - Буэнос диас! Я ваш анастезиолог.
- Ыыыы... - отвечаю я, чувствуя нестерпимое желание спрыгнуть со стола и сигануть через стойку обратно, в мир живых... Но - поздно, он уже схватил мою правую руку и фиксирует её на какой-то небольничного вида доске, которую воткнул под подстилку перпендикулярно столу.
- ... Вы у меня сейчас заснёте, - многообещающе шевелит густыми усами, - ангельским, истинно ангельским сном! - и целится, чтобы всадить в вену иголку-переходник на три капельницы.
- Ыыыы... - пытаюсь возразить я, но медсестрица тем временем пропихивает слева ещё одну доску и берёт в оборот мою левую руку...
- Да ты никак испугалась, детонька? - жалостливо спрашивает она, - не надо нас бояться...
- Ы... ох... - оказывается, в углах помещения со стен осыпается штукатурка...
- Заснёёёте... - приговариваривает усатый, проолжая свои манипляции.
- Доктор, а я потом проснусь? - господи, когда же я успела осипнуть...
- НЕТ. - внезапно насупившись говорит усатый.
- Ыыыыы!.. - пытаюсь дёрнуться.
- В смысле, во время операции - нет! - суетится, заметил свою оплошность, - А потом - конечно проснётесь! Ещё как! Проснётесь - рраз! - и готово, вот как проснётесь... Вы, моя дорогая, чем занимаетесь по жизни?
- Журналистка я...
- Ооо, журналиииистка... - тянет усатый, подсоединяя к переходнику вторую капельницу, а я вижу, как в боковую дверь заходит хирург.
- Всем привет! - говорит он и залихватски подмигивает. Мне.
- Доктор... - я собираюсь что-то сказать, но в этот момент меня вырубает. А врубает обратно, когда каталка снова с ветерком несётся по коридору. Неожиданно сильно болят икроножные мышцы... уж не пыталась ли я сбежать от них в бессознанке?!
По итогу - сделали всё профессионально и грамотно, никаких осложнений после операции, никаких гематом, очень аккуратные швы, вечером уже заставили сесть, следующим утром - встать, а к обеду следующего дня - херак, и на выписку, прямо с дренажным катетером подмышой, отходняком и инструкциями по перевязке. Ибо нетяжёлая, койку освобождать надо. Кстати, девушку с кесаревым не выписали нифига, ей ещё на два дня пришлось задержаться.
Вот такие калачи, яхонтовые. Совсем другой подход, нежели у нас, но - эффективно, ничего не скажешь. И не так дорого.