Dec 30, 2015 21:06
Ресторан в Сорренто, время обеденное, именинный праздник св. Стефана. Напротив нас за столиком чинно расположилась семья - папа, мама, сын-юноша, старенькая бабушка. Через некоторое время становится ясно, что юноша странноват: из всего перечня ресторанных продуктов ест одни лимоны (служащие скорее декором на столах - Сорренто же, лимонные деревья здесь растут как тополя), ест как яблоки, сгрызая вместе с кожурой, даже косточек не выплевывает. Съев весь столовый декор, юноша заскучал, задумался и, не сказав никому ни слова, вышел из-за стола, из столового закутка, из ресторана, чуть не попав при выходе под мопед. Папа, седой, вельветово-кашемировый, благоообразный, бросил свою недоразделанную камбалу, поспешил за ним, захватив пальто (юноша был в одной рубашке). Долго и оживленно пытался его за дверью в чем-то убедить. Юноша упрямился, смотрел в сторону и вниз, вырывался из отцовских объятий, сбрасывал с плеч пальто. Потом сдался, вернулся. Официант принес ещё лимонов. Юноша принялся за них, семья в молчании заканчивала морских гадов. Доев вторую перемену лимонов вместе с листьями, юноша вновь направился к выходу. За ним поспешила уже мама, элегантная, с длинными зелёными серёжками по сторонам красиво увядшего лица. За дверью закурила, нежно смотря на юношу. Тот покорно стоял рядом с матерью и под мопеды более прыгать не пытался. Оставшимся банкетчикам принесли десерт - целый лимонный торт. Юношу это убедило, он вернулся, серьезно взялся за лакомство. Папа с мамой расслабились, потягивая кофе. Здесь оживилась бабуля, сидевшая до этого недвижимо, как замумифицированная. Оживилась, застучала по полу клюкой, а потом с невероятной даже для молодости ловкостью - хвать официанта за ногу изогнутой ручкой своего костыля. Тот как раз нёс два огромных дымящихся блюда ризотто - по одному на растопыренных пальцах каждой из ладоней. Завертелся, закружился, сделал пируэт, но устоял: «Ну и шалунья вы, донна Стелла!» - «Да чтоб ты сдох!» - весело ответила ему старушка. Юноша вздохнул, отломил кусочек торта и предложил бабуле - экколо, мол, нонна! А бабуля ему и отвечает: «А уж тебе сдохнуть надо было ещё восемнадцать лет назад!» Юноша грустно отодвинул от себя тарелочку с тортом, вынул из кармана огромный носовой платок с микки-маусами и скорбно зарыдал. Бабуля залилась искренним, весёлым, радостным смехом. Папа с мамой поспешно закончили кофе, укутали в пальтишко всё ещё рыдающего отпрыска, стали снимать с вешалки бабулины соболя. «Нет, я тут останусь! Только-только весело стало, а то с вами, дураками, дома от скуки подыхаешь, если этот ваш дебильчик-выродок не расплачется - только тогда, бывает, и посмеешься!» Красиво постаревшие папа с мамой тихо что-то зашептали-зашелестели, захлопотали породистыми лицами. Укутали-таки старушку, покатили колясочку, таща в хвосте хлюпающего отпрыска, которому официант, чтобы успокоить, снова дал лимонов. Так и влачился за ними - серьезный, бледный, грызущий лимон, в кургузом пальтишке, с волочащимся по земле клетчатым, драгоценным, шотландским шарфом.
репост,
их нравы,
ЕС,
я фигею,
Италия