Рассказ о самоубийце или семь способов остаться в живых.
За окном баловалась осень, поливая холодным дождем улицы, засыпая дороги сухими разноцветными листьями, раздевая дрожащие ветви деревьев. Тучи постоянно напоминали об уходящем лете, от их темного понурого вида становилось тяжело и тоскливо на душе, так же холодно и грустно, как и на улицах города, порой они разрывались, выпуская на свободу свои мокрые ледяные мысли, заставляя людей открывать зонты, надевать сапоги и дождевики.
Часто и человеческая душа разрывается подобно серым набухшим облакам, боль сочится из тоненькой щелки, постепенно размывая ее, и, наконец, со всем своим напором вырывается наружу, сметая все на своем пути.
Именно боль сломила Веркину силу, раскромсала ее душу на куски, убила все надежды, заставила отказаться от борьбы за счастье и жизнь…
Проснувшись ночью в липком поту, с застывшим криком на покусанных до крови губах, молоденькая симпатичная девчонка села на краешек широкой двуспальной кровати и свесила ноги вниз… Два дня назад Лешка, крепко и в то же время нежно обняв ее, тихонько посапывал рядом с очаровательной улыбкой, расплывшейся чуть не до самых ушей.
Сегодня девушка после двух с половиной лет совместной жизни с преуспевающим агентом по связям с общественностью на этой огромной, можно сказать, бескрайней кровати спала одна.
Вечером Алексей сказал, что пора расстаться, что ему надоела девочка, которая весь день стирает, убирается, встречает после работы с уже приготовленным горячим ужином, а утром приносит в постель кофе и вешает на стул отглаженную и отстиранную до блеска белую рубашку, безупречно выглядящие пиджак, брюки и шелковый галстук, целует на прощание и, осматривая его уже у дверей, говорит с деловито-озорным видом, что он самый замечательный и очаровательный специалист в своей области.
Каждая фраза, произнесенная Верой, бывшей провинциалкой, мечтающей стать известной певицей или, как минимум, моделью, стройной, веселой девушкой девятнадцати лет, за славой приехавшей в столицу, Леше была уже известна наперед. Ему надоело это размеренное течение жизни, где было все по расписанию, срок в срок, ни больше, ни меньше, достали ухаживания малолетней мамочки, которая была младше на восемь лет, и которую он подобрал в переходе метро, собирающую деньги на обратную дорогу домой.
И теперь Леша свою сладкую девочку, юную богиню, хрустальную статуэтку, к которой порой боялся даже притронуться, чтоб не разбить, бросил ради преуспевающей бизнесс-вумен, решительной, независимой и самодостаточной.
В тот вечер Верке всю ночь снились кошмары: то она падала вниз с огромной горы в голубую бездну, то на нее стремительно мчался поезд, то кровь текла по рукам и лицу, то кто-то тянул за руку на дно озера к зеленым скользким водорослям.
Несколько часов она проплакала, сидя в одной кружевной сорочке на краю кровати, вспоминая каждое мгновение, проведенное рядом с Алексеем, неожиданность встречи и расставания. Он даже не счел нужным объяснить в чем девушка не права, что сделала не так, как и не пытался сказать ей, каким образом нужно вести себя с ним, в то время, когда они еще были вместе.
«Но теперь уже поздно что-либо исправлять, любимого рядом больше нет, его уже никогда не будет, значит, незачем жить. Пусть все будет так, как было во сне, сброшусь со своего четырнадцатого этажа, и конец страданиям, вот только обязательно ему оставлю записку, пусть винит себя. Я ему покажу, кто я такая, он еще поплачет, только будет уже поздно!», - подумала Верка и, соскочив со своего прежнего места, прошлепала голыми ногами к письменному столу на другой конец комнаты, достала ручку, целый ворох бумаги, включила ослепительную переливающуюся на свету люстру и запрыгнула на кровать.
Прошло еще несколько часов, прежде чем довольная своей работой Вера оторвала взгляд сияющих бездонных зеленых глаз от листа бумаги, она окинула взглядом комнату, где на полу всюду валялись разорванные и скомканные белые шарики, потом поднялась, положила прощальную записку на тумбочку возле кровати и пошла на балкон.
На дворе стоял сентябрь, холодный порывистый ночной ветер рвал листья с деревьев, шумел в проводах, будил пылинки под светом многочисленных фонарей и витрин огромного мегаполиса. Кое-где горели окна квартир, словно яркие всевидящие глаза, следящие за жизнью ночного города. Иногда по двору проходили подвыпившие влюбленные парочки, возвращающиеся из клуба. Метро только открылось. Некоторые уже собирались на работу.
Чтобы не медлить, ведь скоро улицы встрепенутся после недолгого сна, зашумят шагами прохожих, загудят пролетающими мимо автомобилями, и броситься вниз с балкона незамеченной не получится, Верка забралась на парапет и глянула вниз. Голова невольно закружилась, до смерти оставался один шаг. Сердечко нервно забилось, внутри что-то зашевелилось, судорожно перевернулось и упало каменным грузом вниз, вглубь подсознания, страх пробрался в тело, пробежав холодком по коже.
«А вдруг я не разобьюсь насмерть, вдруг останусь калекой на всю жизнь, что тогда? Кто будет за мной присматривать, у меня никого нет, кроме Леши, я одна в этом огромном городе?» - пришли в больную головку будущей самоубийцы мысли.
Она шевельнулась, одно неловкое движение, и девушка соскользнула с парапета внутрь балкона, больно ударилась головой и потеряла сознание.
Сколько Вера так пролежала, ей было неизвестно. Но когда она открыла глаза, свет бледного осеннего солнца ослепил их, реальность предстала перед Веркой мутным пейзажем гулких улиц.
Вера попыталась подняться, но резкая боль в висках заставила ее вернуться в исходную позицию. Девушка старалась вспомнить, что же все-таки произошло, мысли клочками роились в голове, но умного объяснения этой ситуации в мозгу не появлялось. После долгих размышлений, она припомнила весь субботний вечер: расставание с Алексеем, мокрые от слез подушки, ночные кошмары, прощальную записку на тумбочке, прохладный сентябрьский ветер, ласкающий ее растрепанные белые кудри и, наконец, падение с парапета.
«Почему же я упала в другую сторону, почему, черт возьми, не соскользнула на улицу? Сейчас бы меня кто-нибудь уже нашел мертвую в палисаднике у подъезда, а теперь мне придется ждать вечера, чтоб никто не видел, как я лечу камнем вниз на землю… А, может, придумать что-нибудь другое, чтобы не томиться в ожидании сумерек? Если я не умру сейчас, то я сойду с ума, надо обязательно найти другой способ… Чтоб было не больно… И не страшно… А еще сразу!» - стала судорожно соображать Вера, приподнимаясь и морщась от боли.
Кое-как девушка встала на ноги, держась одной рукой за голову, а другой цепляясь за стены и мебель, пошла в комнату, села на кровать, взъерошенную в борьбе с демонами ночей, взяла с тумбочки исписанный лист бумаги и стала читать, глотая соленые капли, стекающие по бледным щекам, стараясь перебороть всю боль потерь:
«Всю жизнь я была маленькой слабой девочкой, которая не могла постоять за себя, не умела сама принимать решения, не знала, как бороться с неприятностями. Ты меня научил самостоятельности и независимости, ты помог мне выбраться из когтей прекрасных мечтаний, вывел на путь реальной жизни, дал крышу над головой, был моей опорой и поддержкой все эти годы.
Я не знала, как тебя благодарить, чувствовала, что обязана тебе всем, что у меня есть, стала заботиться о тебе, как ты когда-то это сделал, но ты не принял моей опеки, ты покинул меня, ты ушел…
Теперь я потеряла смысл жизни, мне не для чего и не для кого жить, у меня нет ничего с того момента, как ты оставил меня.
Не хочу без тебя быть!
Не могу без тебя жить!
Не представляю и дня без тебя!
Я не любила тебя, то есть думала, что не люблю, но теперь, когда тебя нет рядом, я поняла, что жизнь не имеет смысла без тебя, теперь я знаю, я с первой встречи влюбилась в своего спасителя.
Прощай, любимый, мы больше никогда не будем вместе…
Уже не твоя маленькая Верка».
Она сложила прощальную записку, открыла верхний ящик стола и спрятала ее подальше, затем без сил упала на кровать, отвернулась к стене и всхлипнула, но ни одна слезинка не скатилась по ее щеке, не было уже слез, все они остались на подушке прошлой ночью, долго ворочалась с боку на бок, а потом уснула спокойным младенческим сном.
Утром Вера сладко потянулась, встала, пошла на кухню и заварила кофе, достала сигарету из пачки, оставленной Лешкой на столе, прикурила, втянула горький дым, и стала решать, что же ей делать дальше, ведь Алексей всегда обеспечивал ее, запрещая работать, а теперь нужно было как-то зарабатывать себе на жизнь. Она допила горячий, придавший ей сил напиток, и стала собираться в магазин. Выскочила на улицу, купила продуктов на оставшиеся деньги, а по дороге домой приобрела газету с объявлениями о работе.
Несколько часов подряд девушка обводила маркером подходящие статьи, а потом принялась обзванивать предполагаемые места своей деятельности, но после длительных расспросов везде говорили вежливое «нет».
Тогда Верка с искрящимися на ресницах слезами вбежала в спальню, достала спрятанную в тумбочке у кровати записку и закрылась в ванной. «Никому я не нужна, эта гадкая мерзкая жизнь не хочет принять меня… Надоело все… Надо со всем этим скорее покончить… Уйду из мира людей в страну ангелов… или демонов, и будет все замечательно! Уж там я себя не буду чувствовать лишней, там все свои, там на первом месте у всех равноправие! Прощайте, мелочные людишки, до свиданья, Леша! Всем пока, счастливо повеселиться на этом свете!» - злостно прошептала девушка, скрутила из пояса от шелкового халата петлю, привязала к перекладине для занавески, накинула себе на шею и встала на край ванной. Так Вера простояла несколько минут, раздумывая, как бы ей спрыгнуть, чтобы не удариться и не достать ногами до пола, потом затянула удавку посильней, бросила последний взгляд на белый лист с голубыми закорючками, спокойно примостившийся на стиральной машинке, и шагнула вперед…
Через некоторое время Вера открыла глаза, все вокруг было белым, пустым, а где-то вдали блестел луч света. Было все как-то легко и свежо, тело не чувствовало ничего. Лишь одно волновало воображение - голубовато-желтое сияние вдали, то приближающее свой туманный теплый блеск, то уносящее все тепло с собой. Девушка долго не могла пошевелиться, зачарованная этим светом.
«Я умерла и теперь иду к вратам рая… Или ада… Блин, а здесь прикольно. Так спокойно, никто не тревожит, никаких грустных мыслей. Мне здесь нравится!» - подумала она и все-таки попыталась встать на ноги, прикоснувшись к белой пелене, окружавшей ее. Но занавеска с ванной приподнялась под натиском рук и девушка увидела все, что окружало ее перед смертью, только перекладина валялась на полу, а рядом приземлился листок с прощальным письмом Алексею.
«Черт! Я не умерла! Я все еще жива, просто эта дешевая палка не выдержала моего веса и я хлопнулась на пол вместе с ней! Но я это так не оставлю, не буду я так жить, я не хочу! Надоело все, достало, напрягает меня этот тупой мирок, в котором я живу. Или я или он! А раз с ним ничего не поделаешь, он так и будет дальше существовать и травить людям души, значит ухожу я!» - воскликнула Верка, вставая на ноги, потом подняла с пола уже порядочно измятую записку и положила на прежнее место, открыла шкафчик с медицинскими препаратами и стала выгребать в раковину все баночки, бутылочки, коробочки, включила воду и начала поглощение их содержимого. В ход пошло все: и микстуры от кашля, и таблетки от головной боли, и успокоительное, и снотворное. Когда, наконец, все содержимое раковины было у Верки внутри, она со спокойной душой вышла из ванной, прихватив с собой листок со стиральной машинки, и легла на кровать в надежде уснуть и больше не проснуться.
Девушка лежала и пыталась ни о чем не думать, но воображение не давало ей покоя: сначала представлялось, как тело разрывается от того, что в желудке произошел ядерный распад от смешения медицинских препаратов, потом казалось, что кровь вместе с микстурами сочится из ушей, носа и рта, потом чудилось, что начинается рвота, разноцветные таблетки лежат в мутной слизи на полу, а желудок, выбрасывает их еще и еще, словно мыльные пузыри…
Действительно, через полчаса голова закружилась, к горлу начала подкатывать тошнота, перед глазами заметались черно-белые круги, тело то бросало в жар, то колотил озноб, Вера поднялась и еле двигаясь, сметая и переворачивая все на своем пути побрела в туалет, слабо осознавая, что с ней происходит.
«Блин, почему же я все еще не умираю, когда придет смерть? Я не хотела, чтоб она была такой мучительной!» - размышляла она, чувствуя, как сокращается желудок, пульсирует в набухших венах кровь, как подкашиваются ноги, дрожат колени.
Очнулась Верка в спальне на своей огромной кровати, мозг еще пытался что-то соображать, тело же было где-то далеко, она осмотрела комнату. В дальнем углу, на кресле, возле письменного стола, сидел мужчина в белом халате и чепчике, из-под которого выглядывали локоны вьющихся черных волос, подбородок его украшала такая же иссиня-черная козлиная бородка. В тот момент, когда девушка открыла глаза, тот целенаправленно переворачивал листы в какой-то синей тетради, периодически что-то в нее записывая, иногда он изумленно вглядывался в написанное, странно улыбаясь, прищуривая огромные такие же иссиня-черные, как бородка, глаза, иногда же вздыхал и переворачивал страницу, устремив взгляд словно внутрь стены.
«Одно из двух, третьего не существует, - стала полушепотом рассуждать Верка. - Или я умерла, а это черт, который смотрит какие деяния я совершила за свою жизнь, а потом, рассудив, что перед ним скверная девочка, лишившая себя жизни, проводит меня до ворот ада, где мне предстоит вечно гореть в огне… Или я опять же умерла, только это не черт, а какой-нибудь патологоанатом, приехавший, чтоб сделать вскрытие и написать заключение о смерти…»
«Никакой я не черт, и тем более не патологоанатом, Вера Сергеевна, я просто врач скорой помощи, который приехал по вызову вашей соседки, зашедшей спросить луковицу в суп и заставшей вас в таком состоянии. Вам промыли желудок, так что больше не переживайте, вы живы!» - прервал мужчина размышления Веры.
«Я жива?! И вы говорите, чтоб я не волновалась? Да вы тут все с ума сошли! Разве не понятно вам, что именно смерти я-то и добивалась? - закричала вдруг Верка, сообразив в чем дело. - Уходите прочь отсюда! Надоели все, достали! И зачем вы в душу к другим лезете, ваше дело лечить тех, кому это нужно, а я вовсе об этом не просила! Проваливайте! Уходите ко всем чертям!»
Доктор собрал свой чемоданчик, поправил съехавшую на лоб белую панаму, кивнул головой и вышел.
И Вера, обессиленная своей обвинительной тирадой, голодом и последствиями отравления, уснула. А открыла глаза, когда еще теплое и яркое осеннее солнце уже светило в окно.
Девушка долго лежала, глядя в потолок, и раздумывала, как поскорей ей расстаться с этой скучной жизнью. В животе так урчало, что даже заглушало ее больные мысли. Верка сделала усилие, чтобы подняться, соскользнула с кровати, нацепила на ноги тапочки и, пошатываясь, поплелась на кухню поискать что-нибудь съедобное.
Она выпила стакан яблочного сока и спрятала за щекой пару шоколадных конфет, покурила, а когда почувствовала, что силы вновь возвращаются к ней, стала собираться на прогулку, размышляя о том, что броситься под колеса автомобиля будет легче, чем прыгать с четырнадцатого этажа.
В полдень город кипел. Несмотря на порывистый осенний ветер и плачущий мелкими прозрачными слезинками дождь, дорогие, сверкающие от его капель, переливающихся на холодном, едва светящем солнце, машины проносились мимо девушки на огромной скорости, пешеходы стояли у светофора, поглядывая на часы, дожидаясь зеленого сигнала. Все торопились куда-то, только Верка не спешила ни на работу, ни в университет, ни домой, ни на встречу с друзьями, ни на свидание с любимым. Она проходила мимо пешеходных переходов, тупо озираясь по сторонам невидящим взглядом, цокая по асфальту каблучками.
Вдруг что-то ударило девушке в голову, и Вера за какие-то пару мгновений оказалась на проезжей части. Раздался бешеный визг тормозов, где-то посыпалось на дорогу стекло, кто-то закричал. Машины одна за другой объезжали сумасшедшую девчонку, стоящую посреди дороги, совершая крутые виражи и задевая друг друга. Кое-кто пытался остановиться, другие громогласно орали, третьи нажимали на кнопку подачи звукового сигнала, но ничего не помогало, она продолжала стоять, будто приросла к этому клочку земли, смотря куда-то вдаль пустыми стеклянными зелеными глазами.
Ни на один момент Верка не испугалась, она тупо оглядывала потоки машин, слабо осознавая, что не только сама находится в опасности, но и подвергает ей других. Вдруг кто-то больно сжал руку девушки и потянул за собой, но Вере не хотелось уходить, она высвободилась с большим усилием и метнулась навстречу движущимся автомобилям, тот же человек вновь крепко схватил девушку, закинул на плечо и понес прочь с проезжей части, виртуозно обходя потоки машин. Верка изо всех сил сопротивлялась, царапалась, стучала кулачками по спине спасающего ее от смерти молодого человека, старательно пыталась вырваться, даже несколько раз его укусила, но все усилия оказывались бесполезными. Когда девушка почувствовала под ногами землю, она сделала попытку снова оказаться на прежнем месте, но сильные мужские руки сжимали ее талию и не давали подвинуться хотя бы немного в сторону.
«Вашей решительности нужно отдать должное. Я бы вам даже памятник поставил, Вера Сергеевна! - прозвучал веселый и очень знакомый голос над ухом неудавшейся самоубийцы. - Я как раз шел к вам, решил навестить, узнать, как у вас идут дела после отравления. И что я вижу? Моя бывшая пациентка вместо того, чтобы сидеть дома и соблюдать строжайшую диету, разгуливает по проезжей части!»
Верка подняла глаза и увидела перед собой не врача с козлиной бородкой, напомнившего ей черта, а очень симпатичного молоденького паренька, свежевыбритого, с очаровательной улыбкой на лице и горящими темными глазами, кудряшки черных волос были тщательно зачесаны назад, а белого чепчика и халата след простыл.
«Какого черта вы опять не даете мне умереть? - закричала расстроенная очередной неудачей Вера. - Вы специально выбираете момент, чтоб помешать мне уйти из этого серого мирка на тот свет?»
«Нет, все получилось абсолютно случайно, но это ведь моя работа - возвращать людей с того света!» - улыбнулся в ответ доктор и потянул девушку пить кофе в ближайший ресторанчик.
«Зачем вам все это надо? Вы красивая и стройная девушка в самом расцвете сил. Неужели жизнь могла настолько надоесть? Что у вас случилось?» - спросил у Верки доктор, потягивая бодрящий напиток.
«Не лезьте не в свои дела, идите дальше лечите больных, а я совершенно здорова и в вашей помощи не нуждаюсь! - пробурчала девушка и поставила пустую чашку на стол. - Спасибо за кофе. Надеюсь, теперь вы от меня отстанете».
«Сначала провожу вас до дома, хорошо?» - улыбнулся в ответ на дерзость врач и, не услышав ни разрешения, ни запрета встал и пошел за Верой.
По дороге они молчали, на какое-то мгновение девушке захотелось броситься в объятья этого молодого человека и заплакать, но после недолгих раздумий она решила: «Вот, нюни распустила, тоже, блин, спасителя нашла, решила кинуться на шею первому встречному! Нет, я должна доделать то, что начала».
Около дверей подъезда парень нежно коснулся губами ее щечки, и бросив на ходу, что у него сейчас работы по горло, но он надеется еще как-нибудь увидеться в другой ситуации, побежал на автобус.
«Чертов врач! Надоел уже мешаться под ногами! Просто достал! - подумала дома Верка, сидя за письменным столом. - У Лешки есть пневматический пистолет, или как там его называют, застрелиться-то мне уж ни один доктор не помешает, нужно ведь просто нажать на курок, и все кончено. А что потом, это меня уже не будет волновать».
Девушка решительно стала вытряхивать на пол содержимое ящиков стола, но, добравшись до третьего, обнаружила, что он заперт. После длительных поисков Вере, наконец, удалось отыскать нужный ключ и извлечь из стола орудие убийства, то есть самоубийства.
Она вытерла рукой пыль с пистолета, сняла с предохранителя, и приставила к виску, хотя решительности и пыла в ней явно поубавилось. Так просидела Верка минут пять, потом опустила оружие и пошла на кухню, выпила крепкого горячего кофе, выкурила две сигареты, попросила у Бога прощения, затем нашла свою прощальную записку Алексею, положила на край кровати, села на тумбочку, сжимая в руке пистолет, и заплакала. Слезы придали ей сил для завершения начатого, девушка подняла руку, приставила к голове дуло пистолета и, как делали это в фильмах, закрыв глаза, свела курок…
Но ожидаемого выстрела она не услышала, пистолет был не заряжен, а после длительного рейда по всей квартире в поиске патронов, закончившегося неудачей, Вере пришла в голову мысль о том, что можно утопиться.
Она наполнила ванну горячей водой, разделась и перекинула ноги через бортик, потом, решив не отказывать себе в удовольствии перед смертью, прошлепала мокрыми ногами на кухню, достала из холодильника пачку клубничного мороженого и снова залезла в ванну. Когда мороженое все оказалось у Верки внутри, девушка опустила головку в воду и сделала глубокий вдох. Неприятно защекотало в носу и горле, Вера не выдержала и, руководствуясь инстинктом сохранения, вынырнула, откашливаясь и выплевывая воду, которой мгновение назад так упорно старалась заполнить свои легкие. Верка в этот момент представляла собой жалкое создание, мокрые растрепанные кудряшки прилипли к лицу и плечам, от кашля содрогалось все тело, глаза были широко раскрыты от испуга, прижатые к груди колени посинели от холода.
«Нет, утопиться - это не для меня. Страшно. В органы попадает вода, хочется всплыть, хочется жить… даже не жить… просто не такой желаешь себе ужасной смерти. Тело потом распухнет до неузнаваемости, посинеет… Фу, как противно! - сидя в луже воды на холодной кафельной плитке, отойдя от испуга, размышляла Верка. - Я знаю способ! Горячая ванна с пеной, лезвие бритвы, острое, блестящее, одно движение рукой… Даже больно не будет, только мгновение, а потом тепло растечется по телу, а вода окрасится притягательным розовым цветом…»
С такими мыслями Вера вышла в прихожую, сняла со стены Лешину раритетную опасную бритву с рукояткой покрытой тонким слоем серебра и инкрустированную какими-то голубыми камешками, сбегала в спальню за все той же прощальной запиской и вернулась в ванную комнату, включила воду, вылила под горячую струйку целую банку пены, размешала и прыгнула внутрь.
Тепло проникло под кожу, нежная пенка окутывала тело девушки, она расслабилась, закрыла глаза, едва сжимая рукой закрытую бритву, полежав так немного, неожиданно вспомнила врача, который дважды спас ей жизнь, хоть это и было против ее желания, удивилась тому, что именно его она вспоминала в последнее время, а не Лешу, которого, как казалось, любила.
«Ну вот, что это я все о них думаю, они этого не достойны. Чтобы перед смертью о них думать? Еще чего, не дождутся! - сказала вслух Вера и удивилась дрожи, которая прозвучала в ее голосе. Вдруг откуда-то появилась неуверенность в правильности совершаемого поступка. - Медлить нельзя, вдруг я передумаю, нет, надо скорей со всем этим покончить…»
Девушка сжала в руке бритву и резким движением провела по запястью. Кожа разбежалась в стороны, боли она почти не почувствовала, только холод прикоснувшегося к телу металла. Струйка темной горячей молодой крови стекла вниз по ладони, несколько капель ее упало в воду, пена разошлась в сторону, а затем снова скрыла водную поверхность, на лбу выступил пот, жар охватил все тело, перед глазами заметались искры электрического света, слабость закружила голову, в воображении предстал перед Верой образ доктора, уносящего ее прочь от метающихся по дороге машин, улыбнулся, потом исчез. Пропало все, не осталось ничего, кроме тепла, животного кайфа, пульсирующей в венах кипящей крови, спутанных мыслей и ожидания смерти, вечного покоя и счастья…
Снова Верка открыла глаза и увидела вокруг себя бледно-голубые стены, белый потолок, кучу разных металлических инструментов, пугающих своим холодным блеском, проводки приборов, опутывающие тело, и его, доктора, спасающего жизни всех молоденьких и симпатичных дам, стоящим у двери с большим букетом алых роз все с той же улыбкой на лице.
«Теперь я точно не умерла, я сошла с ума, у меня просто-напросто съехала крыша…» - пробормотала Вера.
«Нет, милая Вера Сергеевна, вы не сошли с ума, у вас все просто замечательно, сегодня вас выписывают из больницы, а я приехал, чтоб вас забрать отсюда и больше никуда не отпускать, вы поедете со мной, чтобы я смог присмотреть за вами и уберечь от разных глупых поступков. Жизнь любит вас, Верочка, она не захотела уже в который раз отпускать вас, она просто не могла вас отдать в руки смерти, она вас любит… И я люблю вас, Вера Сергеевна, больше жизни люблю, люблю, как никого другого…» - ответил врач, как всегда улыбаясь, обнял расплакавшуюся Верку и крепко прижал к себе, бросив к ногам пациентки букет красных роз.
Часто и человеческая душа разрывается подобно серым набухшим облакам, боль сочится из тоненькой щелки, постепенно размывая ее, и, наконец, со всем своим напором вырывается наружу, сметая все на своем пути.
Именно боль сломила Веркину силу, раскромсала ее душу на куски, убила все надежды, заставила отказаться от борьбы за счастье и жизнь…
Проснувшись ночью в липком поту, с застывшим криком на покусанных до крови губах, молоденькая симпатичная девчонка села на краешек широкой двуспальной кровати и свесила ноги вниз… Два дня назад Лешка, крепко и в то же время нежно обняв ее, тихонько посапывал рядом с очаровательной улыбкой, расплывшейся чуть не до самых ушей.
Сегодня девушка после двух с половиной лет совместной жизни с преуспевающим агентом по связям с общественностью на этой огромной, можно сказать, бескрайней кровати спала одна.
Вечером Алексей сказал, что пора расстаться, что ему надоела девочка, которая весь день стирает, убирается, встречает после работы с уже приготовленным горячим ужином, а утром приносит в постель кофе и вешает на стул отглаженную и отстиранную до блеска белую рубашку, безупречно выглядящие пиджак, брюки и шелковый галстук, целует на прощание и, осматривая его уже у дверей, говорит с деловито-озорным видом, что он самый замечательный и очаровательный специалист в своей области.
Каждая фраза, произнесенная Верой, бывшей провинциалкой, мечтающей стать известной певицей или, как минимум, моделью, стройной, веселой девушкой девятнадцати лет, за славой приехавшей в столицу, Леше была уже известна наперед. Ему надоело это размеренное течение жизни, где было все по расписанию, срок в срок, ни больше, ни меньше, достали ухаживания малолетней мамочки, которая была младше на восемь лет, и которую он подобрал в переходе метро, собирающую деньги на обратную дорогу домой.
И теперь Леша свою сладкую девочку, юную богиню, хрустальную статуэтку, к которой порой боялся даже притронуться, чтоб не разбить, бросил ради преуспевающей бизнесс-вумен, решительной, независимой и самодостаточной.
В тот вечер Верке всю ночь снились кошмары: то она падала вниз с огромной горы в голубую бездну, то на нее стремительно мчался поезд, то кровь текла по рукам и лицу, то кто-то тянул за руку на дно озера к зеленым скользким водорослям.
Несколько часов она проплакала, сидя в одной кружевной сорочке на краю кровати, вспоминая каждое мгновение, проведенное рядом с Алексеем, неожиданность встречи и расставания. Он даже не счел нужным объяснить в чем девушка не права, что сделала не так, как и не пытался сказать ей, каким образом нужно вести себя с ним, в то время, когда они еще были вместе.
«Но теперь уже поздно что-либо исправлять, любимого рядом больше нет, его уже никогда не будет, значит, незачем жить. Пусть все будет так, как было во сне, сброшусь со своего четырнадцатого этажа, и конец страданиям, вот только обязательно ему оставлю записку, пусть винит себя. Я ему покажу, кто я такая, он еще поплачет, только будет уже поздно!», - подумала Верка и, соскочив со своего прежнего места, прошлепала голыми ногами к письменному столу на другой конец комнаты, достала ручку, целый ворох бумаги, включила ослепительную переливающуюся на свету люстру и запрыгнула на кровать.
Прошло еще несколько часов, прежде чем довольная своей работой Вера оторвала взгляд сияющих бездонных зеленых глаз от листа бумаги, она окинула взглядом комнату, где на полу всюду валялись разорванные и скомканные белые шарики, потом поднялась, положила прощальную записку на тумбочку возле кровати и пошла на балкон.
На дворе стоял сентябрь, холодный порывистый ночной ветер рвал листья с деревьев, шумел в проводах, будил пылинки под светом многочисленных фонарей и витрин огромного мегаполиса. Кое-где горели окна квартир, словно яркие всевидящие глаза, следящие за жизнью ночного города. Иногда по двору проходили подвыпившие влюбленные парочки, возвращающиеся из клуба. Метро только открылось. Некоторые уже собирались на работу.
Чтобы не медлить, ведь скоро улицы встрепенутся после недолгого сна, зашумят шагами прохожих, загудят пролетающими мимо автомобилями, и броситься вниз с балкона незамеченной не получится, Верка забралась на парапет и глянула вниз. Голова невольно закружилась, до смерти оставался один шаг. Сердечко нервно забилось, внутри что-то зашевелилось, судорожно перевернулось и упало каменным грузом вниз, вглубь подсознания, страх пробрался в тело, пробежав холодком по коже.
«А вдруг я не разобьюсь насмерть, вдруг останусь калекой на всю жизнь, что тогда? Кто будет за мной присматривать, у меня никого нет, кроме Леши, я одна в этом огромном городе?» - пришли в больную головку будущей самоубийцы мысли.
Она шевельнулась, одно неловкое движение, и девушка соскользнула с парапета внутрь балкона, больно ударилась головой и потеряла сознание.
Сколько Вера так пролежала, ей было неизвестно. Но когда она открыла глаза, свет бледного осеннего солнца ослепил их, реальность предстала перед Веркой мутным пейзажем гулких улиц.
Вера попыталась подняться, но резкая боль в висках заставила ее вернуться в исходную позицию. Девушка старалась вспомнить, что же все-таки произошло, мысли клочками роились в голове, но умного объяснения этой ситуации в мозгу не появлялось. После долгих размышлений, она припомнила весь субботний вечер: расставание с Алексеем, мокрые от слез подушки, ночные кошмары, прощальную записку на тумбочке, прохладный сентябрьский ветер, ласкающий ее растрепанные белые кудри и, наконец, падение с парапета.
«Почему же я упала в другую сторону, почему, черт возьми, не соскользнула на улицу? Сейчас бы меня кто-нибудь уже нашел мертвую в палисаднике у подъезда, а теперь мне придется ждать вечера, чтоб никто не видел, как я лечу камнем вниз на землю… А, может, придумать что-нибудь другое, чтобы не томиться в ожидании сумерек? Если я не умру сейчас, то я сойду с ума, надо обязательно найти другой способ… Чтоб было не больно… И не страшно… А еще сразу!» - стала судорожно соображать Вера, приподнимаясь и морщась от боли.
Кое-как девушка встала на ноги, держась одной рукой за голову, а другой цепляясь за стены и мебель, пошла в комнату, села на кровать, взъерошенную в борьбе с демонами ночей, взяла с тумбочки исписанный лист бумаги и стала читать, глотая соленые капли, стекающие по бледным щекам, стараясь перебороть всю боль потерь:
«Всю жизнь я была маленькой слабой девочкой, которая не могла постоять за себя, не умела сама принимать решения, не знала, как бороться с неприятностями. Ты меня научил самостоятельности и независимости, ты помог мне выбраться из когтей прекрасных мечтаний, вывел на путь реальной жизни, дал крышу над головой, был моей опорой и поддержкой все эти годы.
Я не знала, как тебя благодарить, чувствовала, что обязана тебе всем, что у меня есть, стала заботиться о тебе, как ты когда-то это сделал, но ты не принял моей опеки, ты покинул меня, ты ушел…
Теперь я потеряла смысл жизни, мне не для чего и не для кого жить, у меня нет ничего с того момента, как ты оставил меня.
Не хочу без тебя быть!
Не могу без тебя жить!
Не представляю и дня без тебя!
Я не любила тебя, то есть думала, что не люблю, но теперь, когда тебя нет рядом, я поняла, что жизнь не имеет смысла без тебя, теперь я знаю, я с первой встречи влюбилась в своего спасителя.
Прощай, любимый, мы больше никогда не будем вместе…
Уже не твоя маленькая Верка».
Она сложила прощальную записку, открыла верхний ящик стола и спрятала ее подальше, затем без сил упала на кровать, отвернулась к стене и всхлипнула, но ни одна слезинка не скатилась по ее щеке, не было уже слез, все они остались на подушке прошлой ночью, долго ворочалась с боку на бок, а потом уснула спокойным младенческим сном.
Утром Вера сладко потянулась, встала, пошла на кухню и заварила кофе, достала сигарету из пачки, оставленной Лешкой на столе, прикурила, втянула горький дым, и стала решать, что же ей делать дальше, ведь Алексей всегда обеспечивал ее, запрещая работать, а теперь нужно было как-то зарабатывать себе на жизнь. Она допила горячий, придавший ей сил напиток, и стала собираться в магазин. Выскочила на улицу, купила продуктов на оставшиеся деньги, а по дороге домой приобрела газету с объявлениями о работе.
Несколько часов подряд девушка обводила маркером подходящие статьи, а потом принялась обзванивать предполагаемые места своей деятельности, но после длительных расспросов везде говорили вежливое «нет».
Тогда Верка с искрящимися на ресницах слезами вбежала в спальню, достала спрятанную в тумбочке у кровати записку и закрылась в ванной. «Никому я не нужна, эта гадкая мерзкая жизнь не хочет принять меня… Надоело все… Надо со всем этим скорее покончить… Уйду из мира людей в страну ангелов… или демонов, и будет все замечательно! Уж там я себя не буду чувствовать лишней, там все свои, там на первом месте у всех равноправие! Прощайте, мелочные людишки, до свиданья, Леша! Всем пока, счастливо повеселиться на этом свете!» - злостно прошептала девушка, скрутила из пояса от шелкового халата петлю, привязала к перекладине для занавески, накинула себе на шею и встала на край ванной. Так Вера простояла несколько минут, раздумывая, как бы ей спрыгнуть, чтобы не удариться и не достать ногами до пола, потом затянула удавку посильней, бросила последний взгляд на белый лист с голубыми закорючками, спокойно примостившийся на стиральной машинке, и шагнула вперед…
Через некоторое время Вера открыла глаза, все вокруг было белым, пустым, а где-то вдали блестел луч света. Было все как-то легко и свежо, тело не чувствовало ничего. Лишь одно волновало воображение - голубовато-желтое сияние вдали, то приближающее свой туманный теплый блеск, то уносящее все тепло с собой. Девушка долго не могла пошевелиться, зачарованная этим светом.
«Я умерла и теперь иду к вратам рая… Или ада… Блин, а здесь прикольно. Так спокойно, никто не тревожит, никаких грустных мыслей. Мне здесь нравится!» - подумала она и все-таки попыталась встать на ноги, прикоснувшись к белой пелене, окружавшей ее. Но занавеска с ванной приподнялась под натиском рук и девушка увидела все, что окружало ее перед смертью, только перекладина валялась на полу, а рядом приземлился листок с прощальным письмом Алексею.
«Черт! Я не умерла! Я все еще жива, просто эта дешевая палка не выдержала моего веса и я хлопнулась на пол вместе с ней! Но я это так не оставлю, не буду я так жить, я не хочу! Надоело все, достало, напрягает меня этот тупой мирок, в котором я живу. Или я или он! А раз с ним ничего не поделаешь, он так и будет дальше существовать и травить людям души, значит ухожу я!» - воскликнула Верка, вставая на ноги, потом подняла с пола уже порядочно измятую записку и положила на прежнее место, открыла шкафчик с медицинскими препаратами и стала выгребать в раковину все баночки, бутылочки, коробочки, включила воду и начала поглощение их содержимого. В ход пошло все: и микстуры от кашля, и таблетки от головной боли, и успокоительное, и снотворное. Когда, наконец, все содержимое раковины было у Верки внутри, она со спокойной душой вышла из ванной, прихватив с собой листок со стиральной машинки, и легла на кровать в надежде уснуть и больше не проснуться.
Девушка лежала и пыталась ни о чем не думать, но воображение не давало ей покоя: сначала представлялось, как тело разрывается от того, что в желудке произошел ядерный распад от смешения медицинских препаратов, потом казалось, что кровь вместе с микстурами сочится из ушей, носа и рта, потом чудилось, что начинается рвота, разноцветные таблетки лежат в мутной слизи на полу, а желудок, выбрасывает их еще и еще, словно мыльные пузыри…
Действительно, через полчаса голова закружилась, к горлу начала подкатывать тошнота, перед глазами заметались черно-белые круги, тело то бросало в жар, то колотил озноб, Вера поднялась и еле двигаясь, сметая и переворачивая все на своем пути побрела в туалет, слабо осознавая, что с ней происходит.
«Блин, почему же я все еще не умираю, когда придет смерть? Я не хотела, чтоб она была такой мучительной!» - размышляла она, чувствуя, как сокращается желудок, пульсирует в набухших венах кровь, как подкашиваются ноги, дрожат колени.
Очнулась Верка в спальне на своей огромной кровати, мозг еще пытался что-то соображать, тело же было где-то далеко, она осмотрела комнату. В дальнем углу, на кресле, возле письменного стола, сидел мужчина в белом халате и чепчике, из-под которого выглядывали локоны вьющихся черных волос, подбородок его украшала такая же иссиня-черная козлиная бородка. В тот момент, когда девушка открыла глаза, тот целенаправленно переворачивал листы в какой-то синей тетради, периодически что-то в нее записывая, иногда он изумленно вглядывался в написанное, странно улыбаясь, прищуривая огромные такие же иссиня-черные, как бородка, глаза, иногда же вздыхал и переворачивал страницу, устремив взгляд словно внутрь стены.
«Одно из двух, третьего не существует, - стала полушепотом рассуждать Верка. - Или я умерла, а это черт, который смотрит какие деяния я совершила за свою жизнь, а потом, рассудив, что перед ним скверная девочка, лишившая себя жизни, проводит меня до ворот ада, где мне предстоит вечно гореть в огне… Или я опять же умерла, только это не черт, а какой-нибудь патологоанатом, приехавший, чтоб сделать вскрытие и написать заключение о смерти…»
«Никакой я не черт, и тем более не патологоанатом, Вера Сергеевна, я просто врач скорой помощи, который приехал по вызову вашей соседки, зашедшей спросить луковицу в суп и заставшей вас в таком состоянии. Вам промыли желудок, так что больше не переживайте, вы живы!» - прервал мужчина размышления Веры.
«Я жива?! И вы говорите, чтоб я не волновалась? Да вы тут все с ума сошли! Разве не понятно вам, что именно смерти я-то и добивалась? - закричала вдруг Верка, сообразив в чем дело. - Уходите прочь отсюда! Надоели все, достали! И зачем вы в душу к другим лезете, ваше дело лечить тех, кому это нужно, а я вовсе об этом не просила! Проваливайте! Уходите ко всем чертям!»
Доктор собрал свой чемоданчик, поправил съехавшую на лоб белую панаму, кивнул головой и вышел.
И Вера, обессиленная своей обвинительной тирадой, голодом и последствиями отравления, уснула. А открыла глаза, когда еще теплое и яркое осеннее солнце уже светило в окно.
Девушка долго лежала, глядя в потолок, и раздумывала, как поскорей ей расстаться с этой скучной жизнью. В животе так урчало, что даже заглушало ее больные мысли. Верка сделала усилие, чтобы подняться, соскользнула с кровати, нацепила на ноги тапочки и, пошатываясь, поплелась на кухню поискать что-нибудь съедобное.
Она выпила стакан яблочного сока и спрятала за щекой пару шоколадных конфет, покурила, а когда почувствовала, что силы вновь возвращаются к ней, стала собираться на прогулку, размышляя о том, что броситься под колеса автомобиля будет легче, чем прыгать с четырнадцатого этажа.
В полдень город кипел. Несмотря на порывистый осенний ветер и плачущий мелкими прозрачными слезинками дождь, дорогие, сверкающие от его капель, переливающихся на холодном, едва светящем солнце, машины проносились мимо девушки на огромной скорости, пешеходы стояли у светофора, поглядывая на часы, дожидаясь зеленого сигнала. Все торопились куда-то, только Верка не спешила ни на работу, ни в университет, ни домой, ни на встречу с друзьями, ни на свидание с любимым. Она проходила мимо пешеходных переходов, тупо озираясь по сторонам невидящим взглядом, цокая по асфальту каблучками.
Вдруг что-то ударило девушке в голову, и Вера за какие-то пару мгновений оказалась на проезжей части. Раздался бешеный визг тормозов, где-то посыпалось на дорогу стекло, кто-то закричал. Машины одна за другой объезжали сумасшедшую девчонку, стоящую посреди дороги, совершая крутые виражи и задевая друг друга. Кое-кто пытался остановиться, другие громогласно орали, третьи нажимали на кнопку подачи звукового сигнала, но ничего не помогало, она продолжала стоять, будто приросла к этому клочку земли, смотря куда-то вдаль пустыми стеклянными зелеными глазами.
Ни на один момент Верка не испугалась, она тупо оглядывала потоки машин, слабо осознавая, что не только сама находится в опасности, но и подвергает ей других. Вдруг кто-то больно сжал руку девушки и потянул за собой, но Вере не хотелось уходить, она высвободилась с большим усилием и метнулась навстречу движущимся автомобилям, тот же человек вновь крепко схватил девушку, закинул на плечо и понес прочь с проезжей части, виртуозно обходя потоки машин. Верка изо всех сил сопротивлялась, царапалась, стучала кулачками по спине спасающего ее от смерти молодого человека, старательно пыталась вырваться, даже несколько раз его укусила, но все усилия оказывались бесполезными. Когда девушка почувствовала под ногами землю, она сделала попытку снова оказаться на прежнем месте, но сильные мужские руки сжимали ее талию и не давали подвинуться хотя бы немного в сторону.
«Вашей решительности нужно отдать должное. Я бы вам даже памятник поставил, Вера Сергеевна! - прозвучал веселый и очень знакомый голос над ухом неудавшейся самоубийцы. - Я как раз шел к вам, решил навестить, узнать, как у вас идут дела после отравления. И что я вижу? Моя бывшая пациентка вместо того, чтобы сидеть дома и соблюдать строжайшую диету, разгуливает по проезжей части!»
Верка подняла глаза и увидела перед собой не врача с козлиной бородкой, напомнившего ей черта, а очень симпатичного молоденького паренька, свежевыбритого, с очаровательной улыбкой на лице и горящими темными глазами, кудряшки черных волос были тщательно зачесаны назад, а белого чепчика и халата след простыл.
«Какого черта вы опять не даете мне умереть? - закричала расстроенная очередной неудачей Вера. - Вы специально выбираете момент, чтоб помешать мне уйти из этого серого мирка на тот свет?»
«Нет, все получилось абсолютно случайно, но это ведь моя работа - возвращать людей с того света!» - улыбнулся в ответ доктор и потянул девушку пить кофе в ближайший ресторанчик.
«Зачем вам все это надо? Вы красивая и стройная девушка в самом расцвете сил. Неужели жизнь могла настолько надоесть? Что у вас случилось?» - спросил у Верки доктор, потягивая бодрящий напиток.
«Не лезьте не в свои дела, идите дальше лечите больных, а я совершенно здорова и в вашей помощи не нуждаюсь! - пробурчала девушка и поставила пустую чашку на стол. - Спасибо за кофе. Надеюсь, теперь вы от меня отстанете».
«Сначала провожу вас до дома, хорошо?» - улыбнулся в ответ на дерзость врач и, не услышав ни разрешения, ни запрета встал и пошел за Верой.
По дороге они молчали, на какое-то мгновение девушке захотелось броситься в объятья этого молодого человека и заплакать, но после недолгих раздумий она решила: «Вот, нюни распустила, тоже, блин, спасителя нашла, решила кинуться на шею первому встречному! Нет, я должна доделать то, что начала».
Около дверей подъезда парень нежно коснулся губами ее щечки, и бросив на ходу, что у него сейчас работы по горло, но он надеется еще как-нибудь увидеться в другой ситуации, побежал на автобус.
«Чертов врач! Надоел уже мешаться под ногами! Просто достал! - подумала дома Верка, сидя за письменным столом. - У Лешки есть пневматический пистолет, или как там его называют, застрелиться-то мне уж ни один доктор не помешает, нужно ведь просто нажать на курок, и все кончено. А что потом, это меня уже не будет волновать».
Девушка решительно стала вытряхивать на пол содержимое ящиков стола, но, добравшись до третьего, обнаружила, что он заперт. После длительных поисков Вере, наконец, удалось отыскать нужный ключ и извлечь из стола орудие убийства, то есть самоубийства.
Она вытерла рукой пыль с пистолета, сняла с предохранителя, и приставила к виску, хотя решительности и пыла в ней явно поубавилось. Так просидела Верка минут пять, потом опустила оружие и пошла на кухню, выпила крепкого горячего кофе, выкурила две сигареты, попросила у Бога прощения, затем нашла свою прощальную записку Алексею, положила на край кровати, села на тумбочку, сжимая в руке пистолет, и заплакала. Слезы придали ей сил для завершения начатого, девушка подняла руку, приставила к голове дуло пистолета и, как делали это в фильмах, закрыв глаза, свела курок…
Но ожидаемого выстрела она не услышала, пистолет был не заряжен, а после длительного рейда по всей квартире в поиске патронов, закончившегося неудачей, Вере пришла в голову мысль о том, что можно утопиться.
Она наполнила ванну горячей водой, разделась и перекинула ноги через бортик, потом, решив не отказывать себе в удовольствии перед смертью, прошлепала мокрыми ногами на кухню, достала из холодильника пачку клубничного мороженого и снова залезла в ванну. Когда мороженое все оказалось у Верки внутри, девушка опустила головку в воду и сделала глубокий вдох. Неприятно защекотало в носу и горле, Вера не выдержала и, руководствуясь инстинктом сохранения, вынырнула, откашливаясь и выплевывая воду, которой мгновение назад так упорно старалась заполнить свои легкие. Верка в этот момент представляла собой жалкое создание, мокрые растрепанные кудряшки прилипли к лицу и плечам, от кашля содрогалось все тело, глаза были широко раскрыты от испуга, прижатые к груди колени посинели от холода.
«Нет, утопиться - это не для меня. Страшно. В органы попадает вода, хочется всплыть, хочется жить… даже не жить… просто не такой желаешь себе ужасной смерти. Тело потом распухнет до неузнаваемости, посинеет… Фу, как противно! - сидя в луже воды на холодной кафельной плитке, отойдя от испуга, размышляла Верка. - Я знаю способ! Горячая ванна с пеной, лезвие бритвы, острое, блестящее, одно движение рукой… Даже больно не будет, только мгновение, а потом тепло растечется по телу, а вода окрасится притягательным розовым цветом…»
С такими мыслями Вера вышла в прихожую, сняла со стены Лешину раритетную опасную бритву с рукояткой покрытой тонким слоем серебра и инкрустированную какими-то голубыми камешками, сбегала в спальню за все той же прощальной запиской и вернулась в ванную комнату, включила воду, вылила под горячую струйку целую банку пены, размешала и прыгнула внутрь.
Тепло проникло под кожу, нежная пенка окутывала тело девушки, она расслабилась, закрыла глаза, едва сжимая рукой закрытую бритву, полежав так немного, неожиданно вспомнила врача, который дважды спас ей жизнь, хоть это и было против ее желания, удивилась тому, что именно его она вспоминала в последнее время, а не Лешу, которого, как казалось, любила.
«Ну вот, что это я все о них думаю, они этого не достойны. Чтобы перед смертью о них думать? Еще чего, не дождутся! - сказала вслух Вера и удивилась дрожи, которая прозвучала в ее голосе. Вдруг откуда-то появилась неуверенность в правильности совершаемого поступка. - Медлить нельзя, вдруг я передумаю, нет, надо скорей со всем этим покончить…»
Девушка сжала в руке бритву и резким движением провела по запястью. Кожа разбежалась в стороны, боли она почти не почувствовала, только холод прикоснувшегося к телу металла. Струйка темной горячей молодой крови стекла вниз по ладони, несколько капель ее упало в воду, пена разошлась в сторону, а затем снова скрыла водную поверхность, на лбу выступил пот, жар охватил все тело, перед глазами заметались искры электрического света, слабость закружила голову, в воображении предстал перед Верой образ доктора, уносящего ее прочь от метающихся по дороге машин, улыбнулся, потом исчез. Пропало все, не осталось ничего, кроме тепла, животного кайфа, пульсирующей в венах кипящей крови, спутанных мыслей и ожидания смерти, вечного покоя и счастья…
Снова Верка открыла глаза и увидела вокруг себя бледно-голубые стены, белый потолок, кучу разных металлических инструментов, пугающих своим холодным блеском, проводки приборов, опутывающие тело, и его, доктора, спасающего жизни всех молоденьких и симпатичных дам, стоящим у двери с большим букетом алых роз все с той же улыбкой на лице.
«Теперь я точно не умерла, я сошла с ума, у меня просто-напросто съехала крыша…» - пробормотала Вера.
«Нет, милая Вера Сергеевна, вы не сошли с ума, у вас все просто замечательно, сегодня вас выписывают из больницы, а я приехал, чтоб вас забрать отсюда и больше никуда не отпускать, вы поедете со мной, чтобы я смог присмотреть за вами и уберечь от разных глупых поступков. Жизнь любит вас, Верочка, она не захотела уже в который раз отпускать вас, она просто не могла вас отдать в руки смерти, она вас любит… И я люблю вас, Вера Сергеевна, больше жизни люблю, люблю, как никого другого…» - ответил врач, как всегда улыбаясь, обнял расплакавшуюся Верку и крепко прижал к себе, бросив к ногам пациентки букет красных роз.