Депрессия
После пережитого острого психоза, депрессия накрывала плавно и постепенно. Просто с каждым днем становилось хуже настроение и сильнее желание полежать в кровати. Но я не понимала что со мной и не беспокоилась до одного момента.
Мила жила у меня уже почти месяц, мы ходили в театры и ездили в гости к ее друзьям, где я принимала позицию молчаливой тени. Я уставала, но не придавала этому значения. Однажды утром, Мила попросила меня сходить в магазин за двумя горькими шоколадками, для того, что бы испечь наш любимый торт Брауни. Я лежала в кровати. И вдруг, поняла, что не могу.
- Я не пойду в магазин,-сказала я, не поворачивая голову.
- Как это не пойдешь?- удивилась Мила.
Надо сказать, что я тоже сильно удивилась, потому что всю свою жизнь и до сих пор, я всегда делаю то, что скажет мне Мила. Всегда. Я поеду в любую погоду, что бы что-нибудь кому-нибудь передать, я приготовлю еду, я буду гулять с ее детьми, я буду помогать ее родителям, я буду сопровождать ее в делах, когда потребуется. Все что угодно и всегда. У нас такие отношения. Мне намного легче жить на свете, потому что я знаю что у меня есть она. Я знаю, никогда ничего страшного не произойдет ни со мной, ни с моей семьей. Потому что есть Мила.
И вот этот мой отказ был воспринят неоднозначно. И я поняла, что со мной происходит что-то странное. Постепенно становилось все хуже и хуже. Я редко вставала с кровати, передвигалась только по квартире и ненавидела утро. Каждый следующий день, когда я просыпалась, в голове звучал только один вопрос: "Зачем?". Зачем ты наступило, это чертово утро, зачем начался новый день, зачем ты светишь, солнце.
В своем существовании я не видела никакого смысла. Вдруг, я поняла, что пару месяцев назад я ошиблась. Все, что мне казалось тогда, оказалось неправдой. И я лежала в дурдоме. Это же такое клеймо, этого не исправить, не принять. Я просыпалась и мне становилось страшно, я возвращалась в реальность, которая хуже самого страшного сна. Мне иногда хотелось кричать, плакать и бежать. Но от себя то некуда было совсем деваться.
Бедные мои родители, сестра, Мила. Все переживали очень сильно, я же в психозе кидалась на маму. Как бы ластиком стереть все это. Как смотрели на меня люди, когда я громко смеялась в автобусе. Как смотрели на меня больные когда я кричала, что их спасу. Как избавиться от этого всего. Какой ужас. И самое главное: как я могла так заблуждаться.
Мне прописали антидепрессанты. Какие то странные таблетки, от которых не холодно и не жарко. И не лучше. Моя депрессия прошла сама, уже после того, как я бросила их пить. Весной.
Мила жила у меня уже почти месяц, мы ходили в театры и ездили в гости к ее друзьям, где я принимала позицию молчаливой тени. Я уставала, но не придавала этому значения. Однажды утром, Мила попросила меня сходить в магазин за двумя горькими шоколадками, для того, что бы испечь наш любимый торт Брауни. Я лежала в кровати. И вдруг, поняла, что не могу.
- Я не пойду в магазин,-сказала я, не поворачивая голову.
- Как это не пойдешь?- удивилась Мила.
Надо сказать, что я тоже сильно удивилась, потому что всю свою жизнь и до сих пор, я всегда делаю то, что скажет мне Мила. Всегда. Я поеду в любую погоду, что бы что-нибудь кому-нибудь передать, я приготовлю еду, я буду гулять с ее детьми, я буду помогать ее родителям, я буду сопровождать ее в делах, когда потребуется. Все что угодно и всегда. У нас такие отношения. Мне намного легче жить на свете, потому что я знаю что у меня есть она. Я знаю, никогда ничего страшного не произойдет ни со мной, ни с моей семьей. Потому что есть Мила.
И вот этот мой отказ был воспринят неоднозначно. И я поняла, что со мной происходит что-то странное. Постепенно становилось все хуже и хуже. Я редко вставала с кровати, передвигалась только по квартире и ненавидела утро. Каждый следующий день, когда я просыпалась, в голове звучал только один вопрос: "Зачем?". Зачем ты наступило, это чертово утро, зачем начался новый день, зачем ты светишь, солнце.
В своем существовании я не видела никакого смысла. Вдруг, я поняла, что пару месяцев назад я ошиблась. Все, что мне казалось тогда, оказалось неправдой. И я лежала в дурдоме. Это же такое клеймо, этого не исправить, не принять. Я просыпалась и мне становилось страшно, я возвращалась в реальность, которая хуже самого страшного сна. Мне иногда хотелось кричать, плакать и бежать. Но от себя то некуда было совсем деваться.
Бедные мои родители, сестра, Мила. Все переживали очень сильно, я же в психозе кидалась на маму. Как бы ластиком стереть все это. Как смотрели на меня люди, когда я громко смеялась в автобусе. Как смотрели на меня больные когда я кричала, что их спасу. Как избавиться от этого всего. Какой ужас. И самое главное: как я могла так заблуждаться.
Мне прописали антидепрессанты. Какие то странные таблетки, от которых не холодно и не жарко. И не лучше. Моя депрессия прошла сама, уже после того, как я бросила их пить. Весной.