Александра Петрова

[zelmanovich]

 Пуговица, говоришь?
Нет, всё, что могло, оторвалось.
Полопались губы, и глазки распухли
от соли,
уже не Мёртвого моря, а внутреннего,
живого.

Рассветные сумерки раскачиваются
до цифры семь.
Как неизбежное распрямляется
запах кофе.
Люди влезают в ботинки на роликах
и уезжают, наверное, насовсем.
Сапожник мне тоже сделает, вот только
денег накопим.

Хлопают двери. Звякает сахар
подъездных улыбок.
Повозившись у проходной, они
вылетают за рамку туманного утра.
Ты же входишь в плотные будни, -
тебя выталкивает вода.

Что, Смердяков, всё воняешь во мне?
Почему не отпустишь
в мир европейский работников
рано встающих?
Что тебе до меня?

Русские волки сидят
в моих нуклеиновых клетках.
Очень тихие, на уколах и на таблетках.
Приходил Песталоцци,
циркач с пистолетом,
научить их быть птицами
на цветущих ветках
и на память читать dalla vita nuova.
Лишь один обучился,
но зубы выросли снова.

У косяка смеётся птице-ребёнок,
Путаясь перьями в слишком
широком белье.
Воздушные простыни надуваются,
хлопают на ветру.
Господи, не уклони сердце мое,
и я совсем его отопру.