ПАМЯТЬ И ЛИЧНОСТЬ
В защиту исторического самосознания.
Как бы нам ни хотелось защитить свою индивидуальную жизнь, свою территорию, свои уникальные чувства и переживания, эта жизнь имеет смысл лишь в контексте, который рождается между прошлым и будущим, в эстафете поколений, в кругу эмоций других людей, живших до нас и живущих вместе с нами. Но сегодня мы тратим столько энергии для самозащиты, для поиска своего «теплого» места в социальной системе, что легко забываем об этом.
А что мы теряем, обретая сиюминутный уют и покой?
1.
Человеческому индивидууму кажется, что мир стремительно меняется, отсекая его от прошлого. Он и самого себя представляет своего рода информационным множеством, сложным образом коррелирующим с миллионами подобных множеств. Способы этой взаимосвязи взаимоотношений становятся объектом постмодернистского, социального анализа и смыкающихся с ним психологических тренингов, теорий личностной мотивации и моделей менеджмента.
Движение во времени подобного шара мыслеформ, раскатывающего, как тесто, новые и новые информационные потоки, чтобы без перерыва печь слоеные пирожки рыночной экономики и рыночного общества, обладает одним существенным свойством. Оно не только не имеет извне положенной цели, но и полностью лишено самостоятельного бытия, оставаясь продуктом постоянно меняющейся системы отношений, тенденций и условий.
В принципе это очень удобная для управления модель. Устанавливая способы взаимосвязи, она снимает основания для сопротивления. Отменяет саму возможность ценностного нонконформизма, переводя любое обсуждение в плоскость цены вопроса. И действительно, если бюджет Apple превосходит сегодня национальный бюджет Перу, то недалек тот час, о котором предупреждали марксисты еще в середине прошлого века: корпорационная идентичность сменит национальную и гражданскую. Не надо обольщаться, этот процесс уже идет, идет достаточно разрушительно для государств и национальных культур. Вместе с ним и в нем привычные личные и общественные ценности теряют значение, уступая место механистическим правилам поведения, навязанным корпоративной этикой.
Современные крупные международные корпорации - своего рода пространственно-временные континуумы, каждый элемент которых связан с ближайшими элементами неотменяемыми и заранее промысленными системами взаимной зависимости, причем зависимости разной степени упругости. Получаются своего рода тенета - сеть, которая набрасывается на эпоху и территорию. Колебание в каждой точке этой сети передается всем остальным точкам, - различается лишь интенсивность. Но самое любопытное, что в условиях глобальной экономики и глобальной социализации сами корпорации становятся узлами теперь уже универсальной сети-паутины, где любая новая информация, безотносительно к ее ценности и достоверности, приводит остальной мир в движение. Отсюда потрясавшие воображение скромного обывателя конца XX века системные исследования, находившие связь между ритмом перестука женских каблучков по токийскому асфальту и котировкой акций на мировых биржах, причем не только в Токио, но и в Лондоне, и в Нью- Йорке... В таких обстоятельствах, в соответствии с подобными заданными условиями человеческая личность становится ненужной, опасной и вредной. Нагруженная культурными аллюзиями, исторической памятью, наследием предков, классическим образованием и, самое существенное, свободно осознанными ценностями, она больше всего угрожает стабильности и устойчивости больших социальных сетей, испытывает их на разрыв. Напротив, лишенный исторической памяти, проживающий свою атомарную жизнь, вне большой семьи, домашних устоев, иррациональных пристрастий, религиозных убеждений и мистического опыта, зато наделенный всеми «правами человека» индивид - самый надежный узел этой информационной и поминутно овеществляющейся паутины, который легко жертвует для нее родиной, языком и бытовыми привычками. Именно его желания (оторванные от религии) и отношения (лишенные жертвенной любви) сообщают упругость всей системе, приводят ее в движение. Причем ценность человека мыслится здесь именно с точки зрения соответствия положению в сети, возрастая от социального поведения, которое можно описать более или менее простыми математическими функциями - ко все более сложным, непосредственно коррелирующим с максимальным числом выраженийпеременным. В этом контексте не случаен расцвет психологии и антропологии, часто самого примитивного свойства, в англосаксонских университетах и исследовательских центрах. Бесчисленные и мало кому полезные полумифические работы, изучающие влияние веселого нрава в 30 лет на состояние здоровья и уровень жизни в 60 (разумеется, отрицательное), размышляющие о вреде алкоголя, курения, жирной и острой пищи, наркотиков, свободной любви и частых поездок в командировки в связи с перспективами рака легких и болезни Альцгеймера, по существу решают одну единственную задачу. Они призваны ограничить всякого homo sapiens его рождением и смертью, утвердить в индивидуальной атомарности, лишить нематериальной перспективы. Совсем недавно я обнаружил на нескольких околонаучных порталах очередную заметку такого рода - об удивительно показательном, с точки зрения современных тенденций,исследовании в области медицины и музыки. Оказалось, что профессиональные занятия музыкой и даже попросту частое домашнее музицирование способно избавить нас от старческого маразма. Рыдайте от счастья, Людвиг ван Бетховен и Вольфганг Амадей Моцарт, ликуйте, Джим Моррисон и Роберт Фрипп, а также бледные девицы, просиживающие часы за фортепиано или гитарой, - современные ученые нашли достойный плод священного безумия. В старости, - если вы, мистер Фрипп (остальные как-то покинули нас в разные времена), дотянете до глубокой старости, - дай вам Бог всяческого здоровья, - вам не придется лихорадочно вспоминать, куда вы запрятали ваши любимые очки и вашу ежедневную лекарственную дозу. Вы высвистите новую минималистическую пьеску и найдете все,что вам нужно, с первого раза.
Продолжение следует...
Журнал «Медиация и право» №2 (20) июнь 2011