Портниха
Сидит портниха, сгорбившись за машинкой. Щурит глаза в тусклом свете на иголку. Мусолит языком, сухим от усталости, непокорную нитку.
А люди заходят...
Придет один со штанами в пять раз больше его тельца: "Купил, ошибся, не принимают..." - она кивает, перебирает губами булавки и думает: "Хорошо, что у меня красть нечего".
Зайдет женщина. Из тех, что являются любимицами компаний, производящих помаду. Она расплывается в напомаженной улыбке и вытаскивает гардероб. Тычет кривеньким пальчиком в дырочки: тут зашить, там перешить, здесь подкоротить, сзади убрать. Заказ принят, ей бы уйти, ан нет. Будет брызгать слюной оттенка Заря над Африкой №3, рассыпаться в комплиментах и удивляться, что не удалось получить "как всегда" скидку. "Правильно, - наметывает портниха слова, - как всегда не получилось".
Пожилуха (уже пожилая настолько, что немолодой женщиной не назовешь, но еще и не старуха дряхлая, вот и получается пожилуха) в ситцевом халатике, редкие волосики не оставляют места для догадок о форме черепа (и так все видно), лапки с легушачей кожей теребят сумочку: не от нервов или дрянности характера, а только в отместку склерозу, вот, мол, она тут и я о ней помню. Улыбается по-доброму, не заискивает, кладет на прилавок цветастую юбку, как ее прошедшая жизнь: "Падает, резику бы поменять" - "Поменяю" - улыбается портниха. Пожилуха уходит, теребя сумочку и натягивая жизнь, которая давным давно стала велика этому сухонькому телу.
Приходит мойщик окон. Получит свою копеечку в жадную руку, и за работу. Взбивает пену в ведре, выплескивает на витрину и шваброй гонит к самой земле. Портниха внутри сидит. На мыльные узоры смотрит. Вот так и молодость все пенилась-пенилась, казалось замки мыльные только больше становятся, а потом потекла жизнь серыми разводами... Ладно бы блестеть потом стала, как стекло витрины, но, видно попался ей не самый ловкий мойщик жизни. В одном углу, вроде, даже радуга заметна, а вот в другом так и остались пыльные дорожки.
Опять дверь хлопнула. С улицы темперамнет влетел. У него черная кожа и огромная улыбка, большая грудь и шлейф из лоскутков разношерстной жизни. У темперамента женские нервы и предстоящая свадьба. С белым. С русским. Зимой в Киеве. А она из Аргентины. А она влюбленна и доверчива. Почти 40 лет искала свое счастье. А оно с противоположной стороны земного шара. Хорошо, что есть транзитная страна на полпути. Посреди израильского лета стоит негритянка в шубе и меховой шапке.
Мимо проходит захлестывающим шагом другая в поисках своего счастья. Первая его половина уже найдена: куплен пластиковый стаканчик с водкой в киоске, часть выпита за так, часть разбавленна водой "на запить". Вторая половина счастья машет рукой с противоположной стороны улицы. Они присядут на скамейку в парке, выдохнут друг на друга вино-водочными парами прошедший день, пожалуются на законных супругов и разбредутся к разным киоскам, в поисках элексира счастья в одноразовой таре.
Портниха усмехнется и склониться над выкройкой женщины, которой достались все дефицитные части манекенщиц. Вот-вот придет, будет смущенно пристраивать на деревянном стульчике свои 2 метра талии в обхвате. Смотреть доверчивыми глазами на волшебницу, которая поможет скрыть хотя бы 5 сантиметров под складочками, вытачками и плисировочкой. А рук у портнихи не хватает, и клиентку обижать не хочется, вот и изварачивается, зубы заговаривает, закалывает булавками, помечает белым мелом, и уйдет клиентка с надеждой на чудо.
А в дверь уже стучат...
День за днем, сидит портниха, наметывает истории. Штопает порванные судьбы. Подкалывает к подолу мечты. Подшивает серые будни цветными нитями. А себе откадывает в сторону лоскутки: будет день, и она сошьет себе из них платье. А пока... пока она сторчит линии жизни чужих людей.
А люди заходят...
Придет один со штанами в пять раз больше его тельца: "Купил, ошибся, не принимают..." - она кивает, перебирает губами булавки и думает: "Хорошо, что у меня красть нечего".
Зайдет женщина. Из тех, что являются любимицами компаний, производящих помаду. Она расплывается в напомаженной улыбке и вытаскивает гардероб. Тычет кривеньким пальчиком в дырочки: тут зашить, там перешить, здесь подкоротить, сзади убрать. Заказ принят, ей бы уйти, ан нет. Будет брызгать слюной оттенка Заря над Африкой №3, рассыпаться в комплиментах и удивляться, что не удалось получить "как всегда" скидку. "Правильно, - наметывает портниха слова, - как всегда не получилось".
Пожилуха (уже пожилая настолько, что немолодой женщиной не назовешь, но еще и не старуха дряхлая, вот и получается пожилуха) в ситцевом халатике, редкие волосики не оставляют места для догадок о форме черепа (и так все видно), лапки с легушачей кожей теребят сумочку: не от нервов или дрянности характера, а только в отместку склерозу, вот, мол, она тут и я о ней помню. Улыбается по-доброму, не заискивает, кладет на прилавок цветастую юбку, как ее прошедшая жизнь: "Падает, резику бы поменять" - "Поменяю" - улыбается портниха. Пожилуха уходит, теребя сумочку и натягивая жизнь, которая давным давно стала велика этому сухонькому телу.
Приходит мойщик окон. Получит свою копеечку в жадную руку, и за работу. Взбивает пену в ведре, выплескивает на витрину и шваброй гонит к самой земле. Портниха внутри сидит. На мыльные узоры смотрит. Вот так и молодость все пенилась-пенилась, казалось замки мыльные только больше становятся, а потом потекла жизнь серыми разводами... Ладно бы блестеть потом стала, как стекло витрины, но, видно попался ей не самый ловкий мойщик жизни. В одном углу, вроде, даже радуга заметна, а вот в другом так и остались пыльные дорожки.
Опять дверь хлопнула. С улицы темперамнет влетел. У него черная кожа и огромная улыбка, большая грудь и шлейф из лоскутков разношерстной жизни. У темперамента женские нервы и предстоящая свадьба. С белым. С русским. Зимой в Киеве. А она из Аргентины. А она влюбленна и доверчива. Почти 40 лет искала свое счастье. А оно с противоположной стороны земного шара. Хорошо, что есть транзитная страна на полпути. Посреди израильского лета стоит негритянка в шубе и меховой шапке.
Мимо проходит захлестывающим шагом другая в поисках своего счастья. Первая его половина уже найдена: куплен пластиковый стаканчик с водкой в киоске, часть выпита за так, часть разбавленна водой "на запить". Вторая половина счастья машет рукой с противоположной стороны улицы. Они присядут на скамейку в парке, выдохнут друг на друга вино-водочными парами прошедший день, пожалуются на законных супругов и разбредутся к разным киоскам, в поисках элексира счастья в одноразовой таре.
Портниха усмехнется и склониться над выкройкой женщины, которой достались все дефицитные части манекенщиц. Вот-вот придет, будет смущенно пристраивать на деревянном стульчике свои 2 метра талии в обхвате. Смотреть доверчивыми глазами на волшебницу, которая поможет скрыть хотя бы 5 сантиметров под складочками, вытачками и плисировочкой. А рук у портнихи не хватает, и клиентку обижать не хочется, вот и изварачивается, зубы заговаривает, закалывает булавками, помечает белым мелом, и уйдет клиентка с надеждой на чудо.
А в дверь уже стучат...
День за днем, сидит портниха, наметывает истории. Штопает порванные судьбы. Подкалывает к подолу мечты. Подшивает серые будни цветными нитями. А себе откадывает в сторону лоскутки: будет день, и она сошьет себе из них платье. А пока... пока она сторчит линии жизни чужих людей.