Семнадцать мгновений Пушкина
Жизнь Пушкина известна хорошо, и едва ли не по часам. Еще задолго до советских времен родился миф о поэте - вольнолюбце, легкомысленном хулигане, веселой душе, отраде любого общества.
Пушкин, в самом деле, удивительно легко сходился с людьми, и друзей у него было много. Впрочем, как и врагов. Но и те и другие одинаково ценили гениальный дар поэта. Чем Александр Сергеевич пользовался широко и без всякого стеснения.
К 1820 году у него скопилось несколько «вольнодумных» стихотворений и довольно ядовитых эпиграмм. И все это попало на стол к государю. Все было внимательно прочитано.
Казалось бы ссылка неминуема. Острог, монастырь, в лучшем случае - тюрьма. И вдруг вместо ссылки - перевод по службе. И куда? На юг России! Он был командирован к генералу Инзову сверхштатным чиновником. Сейчас бы это назвали «специалистом по особым поручениям». Кем же был этот Инзов? Оказывается Председателем комитета об иностранных поселенцах южного края России!
В самом деле, Пушкин, вроде бы ничем не был занят. Приехал в Днепропетровск и стал ждать Раевских. Те, всей своей шумной и веселой семьей должны были ехать на Кавказ, а после в Крым!
К поездке в Крым Пушкин был подготовлен заранее. Светские дамы Петербурга рассказали ему несколько душещипательных историй, связанных с этим удивительным полуостровом, который заслуженно считался русской Ривьерой.
В дороге Александр Сергеевич теснейшим образом сблизился с семейством Раевских, а позже - с главой Южного тайного общества Муравьевым-Апостолом. Потом с Пестелем и остальными заговорщиками.
Правда, возникает закономерный вопрос - вроде бы царь - не дурак, чтобы подбрасывать сухие поленья в топку будущего бунта. Что же делает отчаянный вольнодумец Пушкин среди заговорщиков? Он автоматически должен к ним присоединиться.
Не присоединился. Но надо знать, что царское правительство имело полную информацию по Южному обществу декабристов. Откуда? Не стоит недооценивать царскую разведку. Кстати, Пушкин работал в Коллегии по иностранным делам - тогдашнем МИДе.
И вот поэт в Крыму. И пока - никаких восторгов.
Своего разочарования он и не скрывал. В одном из писем он пишет - «На ближней горе, посереди кладбища, увидел я груду камней, утесов, грубо высеченных, заметил несколько ступеней, дело рук человеческих. Гроб ли это, древнее ли основание башни - не знаю. За несколько верст остановились мы на Золотом холме. Ряды камней, ров, почти сравнявшийся с землею, - вот все, что осталось от города Пантикапеи».
Заметьте - это трезвый взгляд аналитика, а не восторженного романтика!
В письме к Дельвигу - все тот же холодный, трезвый взгляд: «Я тотчас отправился на так называемую Митридатову гробницу (развалины какой-то башни), там сорвал цветок для памяти и на другой день потерял без всякого сожаления. Развалины Пантикапеи не сильнее подействовали на мое воображение. Я видел следы улиц, полузаросший ров, кирпичи - и только».
В черновом наброске этого письма Пушкин добавлял еще: «Воображение мое спало; хоть бы одно чувство, нет!».
Из Керчи Раевские и Пушкин едут в Феодосию, тогда еще незначительное поселение. И тут поэт недоволен.
Ничем добрым он не поминает этот город. «Из Керчи приехали мы в Кефу, - рассказывает он (письмо 1820 г.), - остановились у Броневского, человека почтенного по непорочной службе и по бедности. Теперь он под судом, - и, подобно старику Вергилию, разводит сад на берегу моря, недалеко от города. Виноград и миндаль составляют его доход. Он не умный человек, но имеет большие сведения о Крыме, стороне важной и запрещенной».
Странные слова произносит якобы легкомысленный Пушкин о важности секретной информации. Значит, чиновник царского МИДа вовсе не был восторженным дурачком. Скорей уж, холодным и трезвомыслящим чиновником по особым поручениям.
Да. Крым не сразу открылся перед ним. Он словно держал про запас некую тайну.
«Перед светом я заснул», - рассказывает Пушкин (письмо 1824 года). «Корабль остановился в виду Юрзуфа (Гурзуф). Проснувшись, увидел я картину пленительную: разноцветные горы сияли; плоские кровли хижин татарских издали казались ульями, прилепленными к горам; тополи, как зеленые колонны, стройно возвышались между ними; справа огромный Аю-Даг... И кругом это синее, чистое небо, и светлое море, и блеск, и воздух полуденный».
Было бы наивно и ошибочно полагать, что Пушкин прямо и грубо выполнял работу осведомителя. Скорее - куратора. Ведь цели Южного общества декабристов ему, монархисту, были предельно чужды. Он понимал, что они могут привести всю Россию к гибели. Ну, не созрела она еще для того, чтобы стать республикой!
Зато три недели, проведенные в Гурзуфе, запомнились ему на всю жизнь. А поездка в Бахчисарай принесла настоящий шквал вдохновения. Поэма «Бахчисарайский фонтан» - пожалуй - лучшая лирическая поэма в нашей литературе!
Правда, сам Бахчисарай не произвел на него отрадного впечатления, все те же пыль, грязь, неустройство.
«Вошел во дворец, - писал Пушкин (письмо 1824 года), - увидел я испорченный фонтан; из ржавой железной трубки по каплям падала вода. Я обошел дворец с большой досадой на небрежение, в котором истлевает ... N N (РАЕВСКИЙ) почти насильно повел меня по ветхой лестнице в развалины гарема».
И совсем иначе изобразил Пушкин свое посещение в стихотворении «Фонтану Бахчисарайского дворца» (1820). Позднее, в «Путешествии» Онегина, поэт тоже рассказал о своем посещении Бахчисарая в другом тоне:
Таков ли был я, расцветая,
Скажи, фонтан Бахчисарая!
Такие ль мысли мне на ум
Навел твой бесконечный шум,
Когда безмолвно пред тобою
Зарему я воображал?
Вот, что значит поэзия! Она и впрямь преображает реальность!
А государственный чиновник Александр Пушкин впоследствии пал жертвой заговора внутренней оппозиции и иностранных разведок. Кстати, даже место погребения поэта неизвестно - настолько все было засекречено.
************
АВТОР: писатель ВЛАДИМИР ПУЧКОВ
Пушкин, в самом деле, удивительно легко сходился с людьми, и друзей у него было много. Впрочем, как и врагов. Но и те и другие одинаково ценили гениальный дар поэта. Чем Александр Сергеевич пользовался широко и без всякого стеснения.
К 1820 году у него скопилось несколько «вольнодумных» стихотворений и довольно ядовитых эпиграмм. И все это попало на стол к государю. Все было внимательно прочитано.
Казалось бы ссылка неминуема. Острог, монастырь, в лучшем случае - тюрьма. И вдруг вместо ссылки - перевод по службе. И куда? На юг России! Он был командирован к генералу Инзову сверхштатным чиновником. Сейчас бы это назвали «специалистом по особым поручениям». Кем же был этот Инзов? Оказывается Председателем комитета об иностранных поселенцах южного края России!
В самом деле, Пушкин, вроде бы ничем не был занят. Приехал в Днепропетровск и стал ждать Раевских. Те, всей своей шумной и веселой семьей должны были ехать на Кавказ, а после в Крым!
К поездке в Крым Пушкин был подготовлен заранее. Светские дамы Петербурга рассказали ему несколько душещипательных историй, связанных с этим удивительным полуостровом, который заслуженно считался русской Ривьерой.
В дороге Александр Сергеевич теснейшим образом сблизился с семейством Раевских, а позже - с главой Южного тайного общества Муравьевым-Апостолом. Потом с Пестелем и остальными заговорщиками.
Правда, возникает закономерный вопрос - вроде бы царь - не дурак, чтобы подбрасывать сухие поленья в топку будущего бунта. Что же делает отчаянный вольнодумец Пушкин среди заговорщиков? Он автоматически должен к ним присоединиться.
Не присоединился. Но надо знать, что царское правительство имело полную информацию по Южному обществу декабристов. Откуда? Не стоит недооценивать царскую разведку. Кстати, Пушкин работал в Коллегии по иностранным делам - тогдашнем МИДе.
И вот поэт в Крыму. И пока - никаких восторгов.
Своего разочарования он и не скрывал. В одном из писем он пишет - «На ближней горе, посереди кладбища, увидел я груду камней, утесов, грубо высеченных, заметил несколько ступеней, дело рук человеческих. Гроб ли это, древнее ли основание башни - не знаю. За несколько верст остановились мы на Золотом холме. Ряды камней, ров, почти сравнявшийся с землею, - вот все, что осталось от города Пантикапеи».
Заметьте - это трезвый взгляд аналитика, а не восторженного романтика!
В письме к Дельвигу - все тот же холодный, трезвый взгляд: «Я тотчас отправился на так называемую Митридатову гробницу (развалины какой-то башни), там сорвал цветок для памяти и на другой день потерял без всякого сожаления. Развалины Пантикапеи не сильнее подействовали на мое воображение. Я видел следы улиц, полузаросший ров, кирпичи - и только».
В черновом наброске этого письма Пушкин добавлял еще: «Воображение мое спало; хоть бы одно чувство, нет!».
Из Керчи Раевские и Пушкин едут в Феодосию, тогда еще незначительное поселение. И тут поэт недоволен.
Ничем добрым он не поминает этот город. «Из Керчи приехали мы в Кефу, - рассказывает он (письмо 1820 г.), - остановились у Броневского, человека почтенного по непорочной службе и по бедности. Теперь он под судом, - и, подобно старику Вергилию, разводит сад на берегу моря, недалеко от города. Виноград и миндаль составляют его доход. Он не умный человек, но имеет большие сведения о Крыме, стороне важной и запрещенной».
Странные слова произносит якобы легкомысленный Пушкин о важности секретной информации. Значит, чиновник царского МИДа вовсе не был восторженным дурачком. Скорей уж, холодным и трезвомыслящим чиновником по особым поручениям.
Да. Крым не сразу открылся перед ним. Он словно держал про запас некую тайну.
«Перед светом я заснул», - рассказывает Пушкин (письмо 1824 года). «Корабль остановился в виду Юрзуфа (Гурзуф). Проснувшись, увидел я картину пленительную: разноцветные горы сияли; плоские кровли хижин татарских издали казались ульями, прилепленными к горам; тополи, как зеленые колонны, стройно возвышались между ними; справа огромный Аю-Даг... И кругом это синее, чистое небо, и светлое море, и блеск, и воздух полуденный».
Было бы наивно и ошибочно полагать, что Пушкин прямо и грубо выполнял работу осведомителя. Скорее - куратора. Ведь цели Южного общества декабристов ему, монархисту, были предельно чужды. Он понимал, что они могут привести всю Россию к гибели. Ну, не созрела она еще для того, чтобы стать республикой!
Зато три недели, проведенные в Гурзуфе, запомнились ему на всю жизнь. А поездка в Бахчисарай принесла настоящий шквал вдохновения. Поэма «Бахчисарайский фонтан» - пожалуй - лучшая лирическая поэма в нашей литературе!
Правда, сам Бахчисарай не произвел на него отрадного впечатления, все те же пыль, грязь, неустройство.
«Вошел во дворец, - писал Пушкин (письмо 1824 года), - увидел я испорченный фонтан; из ржавой железной трубки по каплям падала вода. Я обошел дворец с большой досадой на небрежение, в котором истлевает ... N N (РАЕВСКИЙ) почти насильно повел меня по ветхой лестнице в развалины гарема».
И совсем иначе изобразил Пушкин свое посещение в стихотворении «Фонтану Бахчисарайского дворца» (1820). Позднее, в «Путешествии» Онегина, поэт тоже рассказал о своем посещении Бахчисарая в другом тоне:
Таков ли был я, расцветая,
Скажи, фонтан Бахчисарая!
Такие ль мысли мне на ум
Навел твой бесконечный шум,
Когда безмолвно пред тобою
Зарему я воображал?
Вот, что значит поэзия! Она и впрямь преображает реальность!
А государственный чиновник Александр Пушкин впоследствии пал жертвой заговора внутренней оппозиции и иностранных разведок. Кстати, даже место погребения поэта неизвестно - настолько все было засекречено.
************
АВТОР: писатель ВЛАДИМИР ПУЧКОВ