Исчезающий стиль жизни художников.
Сносят старинный купеческий дом. Один из первых с кирпичным цоколем в городе.
В этом доме с рождения живёт один из моих друзей-художников «Прораб». Вернее, сейчас уже не живёт, но остатки былой мастерской, остались.
Да-да, так мы его всегда и звали - Прораб. За то, что всегда на него можно положиться. Мы все друзья-художники ( хотя и не художники совсем) проверены не только временем, но и походами на байдарках. Мы не знаем ни возраста друг друга, ни фамилий, но мы знаем, что можем расчитывать на каждого.
Жизнь круто изменилась, теперь видимся редко. И вот на призыв Прораба :
« Меня сносят, приходите, разбирайте добро!!!» - почти никто не откликнулся.
Прораб скрупулезно, с присущей ему дотошностью, раскладывал инструменты по разным коробочкам, коробочки - по полочкам. Винтики, гайки, шурупы, проволочки, хомутики, кружочки, кубики из любого материала, набойки, инструмент ….- всё можно было найти в потайных ходах купеческого дома. Но никто не хочет захламлять свою квартиру таким старьем, поэтому - Прораб один, медленно перебирает всё с грустной улыбкой.
Я живу рядом. В выходной - пришла. Зашла и... окаменела. Прораб говорит с досадой:
« Что встала, выбирай, что надо, я промою всю Устюжанинскую керамику, что нравится - уноси.»
А я и слова сказать не могу. В горле - ком. Через неделю от дома ничего не останется. А сколько здесь было смеха и слез!
Посиделки ночные до утра.
Песни под гитару, стихи, вино, игры, споры и мирные беседы о литературе, философские разговоры... ! Но каждый раз вспоминали все наши походы на байдарках . С этих разговоров все начиналось и ими всё заканчивалось!
Дом сносят и с ним уходит целая эпоха.
Сколько японских ( даосских) божков процветания, счастья, здоровья.. ещё хранится на полках! И всем им путь - в мусорные баки , что рядом.
Тут и Хотей, и Дунфан Шо, Фукурокудзю и Аматерасу, Дзаошень и Цинь Гао Кинко.... Всех помню наизусть.
А многих наших друзей уже нет среди нас. Сейчас не будет и этого дома.
Весной устраивали субботники, перекапывали землю, садили цветы.
Веранду спонтанно украшали обломками керамики, варили на улице уху и жарили пойманную рыбу.
Я забрала на свой чердак ковровые дорожки. И… Устюжанинскую керамику. Когда-нибудь, его, Усюжанина, дети и внуки опомнятся, будут искать всё, что осталось от их предка. Но и я свой дом / квартиру с чердаком-музеем выставила на продажу. Куда мне все это! так, наверное, и останется на чердаке будущим жителям.
Есть и кованые изделия Кузнеца Миши. Так и зовем: Миша-Кузнец. Прораб, Малина, Шарик, Моша, Шарапов ( нет, это не фамилия)…..!
Много людей видела за границей - всю жизнь живут в съемных квартирах. Сегодня - здесь, завтра - там. Легко собраться и переехать. Хорошо! Никакого груза прошлого.
Знакомый швед говорил: « Я переехал, но на весну опять сменю место...»
Француз - не любит вещи: «Они захламляют жизнь». Две тарелки, вилка, ложка. Что-то понадобилось - купил, надобность прошла - выбросил. Кофту износил - выбросил, купил новую. Всего одна кофта. Зачем две - лишние вещи. Именно такой подход, не утрирую.
Подарки ему невозможно купить. Остаются только съедобности - конфеты. Хорошо, что во Францию можно провозить продукты!
После маминого инсульта, предчувствуя, что скоро предстоит разбирать архаизмы 19-20 века, тоже начался синдром страха вещей. Я уже и детям говорю: "Мне ничего не надо. После меня - куда всё денете...!"
Может, и у нас многие люди так ( без архивных сундуков) живут - не знаю. В моей семье - слишком большая родословная, слишком объемистый груз предков. Старинные вещи, старинные альбомы с фотографиями, мемуары, подборки вырезок, чемоданчик денег, старинные ноты и ноты, переписанные от руки пером, и пр. и пр…..
Человек уходит - сердце сжимается. Дом уходит - исчезает часть жизни, связанная с этим местом. Нигде уже не воссоздать ту ауру посиделок с трескучей печкой и толкотней друзей в жарких комнатушках....
И вот давно мучил меня вопрос. Умер папа ( это был ещё 1996 год), приехала лишь через 6 месяцев, чтобы разобрать вещи и продать квартиру. Он мечтал выйти на пенсию и продолжать любимое дело дома. Столько было заготовок у него - столько , извините, «хлама», книг, чертежей, чертежей….схем, зарисовок, набросков.... Но, среди всего этого нашла его личные записи-дневники. Вот уж от кого не ожидала такой сентиментальности, так это от него.
Вопрос - можно ли мне было прочитать его личные дневники? Насколько это этично? Особой близости у нас не было. Но переписывались постоянно, хотя и редко. Я жила и воспитывалась не с ним, не с родителями, так уж получилось.
В этом доме с рождения живёт один из моих друзей-художников «Прораб». Вернее, сейчас уже не живёт, но остатки былой мастерской, остались.
Да-да, так мы его всегда и звали - Прораб. За то, что всегда на него можно положиться. Мы все друзья-художники ( хотя и не художники совсем) проверены не только временем, но и походами на байдарках. Мы не знаем ни возраста друг друга, ни фамилий, но мы знаем, что можем расчитывать на каждого.
Жизнь круто изменилась, теперь видимся редко. И вот на призыв Прораба :
« Меня сносят, приходите, разбирайте добро!!!» - почти никто не откликнулся.
Прораб скрупулезно, с присущей ему дотошностью, раскладывал инструменты по разным коробочкам, коробочки - по полочкам. Винтики, гайки, шурупы, проволочки, хомутики, кружочки, кубики из любого материала, набойки, инструмент ….- всё можно было найти в потайных ходах купеческого дома. Но никто не хочет захламлять свою квартиру таким старьем, поэтому - Прораб один, медленно перебирает всё с грустной улыбкой.
Я живу рядом. В выходной - пришла. Зашла и... окаменела. Прораб говорит с досадой:
« Что встала, выбирай, что надо, я промою всю Устюжанинскую керамику, что нравится - уноси.»
А я и слова сказать не могу. В горле - ком. Через неделю от дома ничего не останется. А сколько здесь было смеха и слез!
Посиделки ночные до утра.
Песни под гитару, стихи, вино, игры, споры и мирные беседы о литературе, философские разговоры... ! Но каждый раз вспоминали все наши походы на байдарках . С этих разговоров все начиналось и ими всё заканчивалось!
Дом сносят и с ним уходит целая эпоха.
Сколько японских ( даосских) божков процветания, счастья, здоровья.. ещё хранится на полках! И всем им путь - в мусорные баки , что рядом.
Тут и Хотей, и Дунфан Шо, Фукурокудзю и Аматерасу, Дзаошень и Цинь Гао Кинко.... Всех помню наизусть.
А многих наших друзей уже нет среди нас. Сейчас не будет и этого дома.
Весной устраивали субботники, перекапывали землю, садили цветы.
Веранду спонтанно украшали обломками керамики, варили на улице уху и жарили пойманную рыбу.
Я забрала на свой чердак ковровые дорожки. И… Устюжанинскую керамику. Когда-нибудь, его, Усюжанина, дети и внуки опомнятся, будут искать всё, что осталось от их предка. Но и я свой дом / квартиру с чердаком-музеем выставила на продажу. Куда мне все это! так, наверное, и останется на чердаке будущим жителям.
Есть и кованые изделия Кузнеца Миши. Так и зовем: Миша-Кузнец. Прораб, Малина, Шарик, Моша, Шарапов ( нет, это не фамилия)…..!
Много людей видела за границей - всю жизнь живут в съемных квартирах. Сегодня - здесь, завтра - там. Легко собраться и переехать. Хорошо! Никакого груза прошлого.
Знакомый швед говорил: « Я переехал, но на весну опять сменю место...»
Француз - не любит вещи: «Они захламляют жизнь». Две тарелки, вилка, ложка. Что-то понадобилось - купил, надобность прошла - выбросил. Кофту износил - выбросил, купил новую. Всего одна кофта. Зачем две - лишние вещи. Именно такой подход, не утрирую.
Подарки ему невозможно купить. Остаются только съедобности - конфеты. Хорошо, что во Францию можно провозить продукты!
После маминого инсульта, предчувствуя, что скоро предстоит разбирать архаизмы 19-20 века, тоже начался синдром страха вещей. Я уже и детям говорю: "Мне ничего не надо. После меня - куда всё денете...!"
Может, и у нас многие люди так ( без архивных сундуков) живут - не знаю. В моей семье - слишком большая родословная, слишком объемистый груз предков. Старинные вещи, старинные альбомы с фотографиями, мемуары, подборки вырезок, чемоданчик денег, старинные ноты и ноты, переписанные от руки пером, и пр. и пр…..
Человек уходит - сердце сжимается. Дом уходит - исчезает часть жизни, связанная с этим местом. Нигде уже не воссоздать ту ауру посиделок с трескучей печкой и толкотней друзей в жарких комнатушках....
И вот давно мучил меня вопрос. Умер папа ( это был ещё 1996 год), приехала лишь через 6 месяцев, чтобы разобрать вещи и продать квартиру. Он мечтал выйти на пенсию и продолжать любимое дело дома. Столько было заготовок у него - столько , извините, «хлама», книг, чертежей, чертежей….схем, зарисовок, набросков.... Но, среди всего этого нашла его личные записи-дневники. Вот уж от кого не ожидала такой сентиментальности, так это от него.
Вопрос - можно ли мне было прочитать его личные дневники? Насколько это этично? Особой близости у нас не было. Но переписывались постоянно, хотя и редко. Я жила и воспитывалась не с ним, не с родителями, так уж получилось.