Александр Солженицын
Я твёрдо отношу Александра Исаевича к крупнейшим русским, а не российским, художникам слова и философам ХХ века.
При этом для меня Солженицын мыслитель и исследователь истории стоит намного выше Солженицына писателя
(с) Игорь Артёмов
Солженицын - один из выдающихся русских писателей ХХ века. Помимо этого публицист, мыслитель, человек, который был убеждённым антикоммунистом и убеждённым противником либерализма. "Воин, консерватор. традииционалист", как верно охарактеризовал его русский писатель Захар Прилепин. Бесспорно, неоднозначная личность. Опять же, у него есть совершенно разные произведения, которые имеют совершенно разное значение. Безусловно, он был патриотом России, русским человеком. Конечно же, он бы сегодня поддержал Новороссию и Донбасс, поскольку он ещё в 90-е годы выступил против разделения русского народа, считая, что Россия должна включать в себя помимо РФ ещё и Новороссию, Крым, Приднестровье, Донбасс, Слобожанщину, Белоруссию, Северный Казахстан (Южную Сибирь). Именно такая и только такая Россия будет сильной. О его роли и вкладе в историю России будут ещё многократно спорить. Но, вне всякого сомнения, он - личность выдающаяся и из истории вычеркнуть его невозможно, несмотря на различные негативные моменты в его биографии и т.д. Ибо не бывает абсолютно идеальных людей. Как верно отметил тот же Прилепин, "чем дальше мы будем отходить от времени нынешнего, тем лучше будем понимать, что его имя - это ещё один камень - ещё один валун в крепости нашей словесности и нашего национального духа".
«Архипелаг ГУЛАГ» я читал в старших классах школы, и как-то мне это произведение не очень понравилось, хотя там довольно интересны были страницы с описанием личного опыта самого автора. Книгу сию я так и не дочитал. А вот гораздо интереснее была другая, тоже о лагерно-тюремном опыте Александра Исаевича. В 2006 году я готовился к окончанию школы и место заданного в школе не то «Матрёнина двора», не то «Одного дня Ивана Денисовича» (который я прочитал несколько раньше до этого) я взял и прочитал «В круге первом» - дело в том, что в январе того же года по телевизору показывали одноимённый сериал с Евгением Мироновым в главной роли. Книга мне весьма понравилась и я, после её прочтения, написал сочинение про Иннокентия Володина (в сериале его сыграл Дмитрий Певцов, с которым у меня день рождения в один день), который был таким, своего рода, скрытым диссидентом, даже «держателем в кармане фиги». Служил дипломатом, был женат на дочери важного советского начальника (в сериале её сыграла всамделишная жена Певцова Ольга Дроздова) и в один момент бац! - и всё это потерял. Впрочем, в книге образ Володина гораздо полнее показан, чем в сериале. Не забуду, как он рассказывал, как читать советские газеты между строк. И сочинение у меня было на тему, которая звучала примерно так «Как можно было жить при тоталитарном режиме и сопротивляться ему, оставаться свободной личностью». Было мне тогда 16,5 лет... Как я уже говорил, «Один день» я читал прежде до этого (всё это опять же по собственному почину, никто меня не заставлял) и скажу, что произведение совершенно потрясающее.
Солженицын, бесспорно, один из самых замечательных русских писателей ХХ века, уровня Достоевского и графа Толстого, по праву ставший литературным классиком, один из лучших историков-исследователей революции 1917 года - его перу принадлежит замечательное «Размышление над Февральской революцией», суть часть его грандиозного труда «Красное колесо». Вообще же, русскую литературу XX века без Солженицына представить невозможно, он её абсолютная часть, он - наследник русской литературной школы, он - абсолютно органически в неё вписан. Начиная как пламенный марксист, замышлявший роман о событиях Первой мировой и октябрьского переворота с ортодоксальных коммунистических позиций и критиковавший Сталина за «отход от ленинских норм», он стал абсолютно убеждённым консерватором и русским националистом, за что его ненавидели либералы, которые, впрочем, будучи, по меткому выражению философа Константина Крылова, «интеллектуальными фарцовщиками», стали использовать его «Архипелаг» и многое из того, что там было написано. Они буквально брали оттуда моменты, которые позже были опровергнуты наукой - скажем, цифры жертв репрессий взяты ими буквально и ревизии не подлежат, хотя как раз в наше время ныне покойный учёный Виктор Земсков решительно заявил, что на самом деле эти цифры были значительно меньше и, фактически, репрессии затронули довольно небольшой процент населения страны. Но либералы, ненавидя самого Солженицына, активно стали использовать написанное им, в самых циничных формах и нападать уже не столько на Сталина и сталинизм, сколько на саму Россию и российское государство как таковое, и, что главное, на русский народ.
Будучи в эмиграции, Солженицын не стал американизироваться, он не стал пытаться, подобно Бродскому или Набокову, писать на английском языке. Даже там он оставался русским писателем и русским человеком. И как только появилась возможность, немедленно вернулся на Родину, где и окончил свои дни. В этом году я побывал на его могиле в Донском монастыре, где он лежит рядом с историком Василием Ключевским. Родина не забыла своего великого сына - на могиле его цветы, венки. Я думаю, что там должен побывать каждый русский человек, тем более, что в этом некрополе лежат многие славные русские люди.
Как бы мы к нему не относились, он - наша история, он - часть нашей культуры. И это факт.
15-е место в списке 100 самых главных книг ХХ века по версии французского издания Le Monde (1999) занимает "Архипелаг ГУЛАГ", ему посвятил эссе в своём сборнике "Лучшие книги ХХ века. Последняя опись перед распродажей" (2001) французский писатель Филипп Бегбедер.
***
Что касается позиции Солженицына относительно Украины, тот тут можно отметить, как я уже сказал выше, что Солженицын выступал за воссоединение с Россией исконно русских же территорий. В 1998-м году он писал:
В самостоятельном развитии - дай Бог Украине всяческого успеха. Отяжелительная ошибка её - именно в этом непомерном расширении на земли, которые никогда до Ленина Украиной не были: две донецкие области, вся южная полоса Новороссии (Мелитополь-Херсон-Одесса) и Крым.
(Принятие хрущёвского подарка - по меньшей мере недобросовестно, присвоение Севастополя вопреки, не говорю, русским жертвам, но и советским юридическим документам, - государственное воровство).
В своей знаменитой работе "Как нам обустроить Россию?" (1990) Солженицын прямо упоминал термин Новороссия, который в прошлом году снова вернулся в политическую жизнь и снова засиял на карте мира.
Дмитрий Ольшанский считает, что Солженицын внёс значительный вклад в создание образа будущей национальной России наряду с писателем Эдуардом Лимоновым и философом Константином Крыловым:
От Солженицына пришла идея самоуправления. Что русский народ должен отказаться от имперских амбиций и сосредоточиться на самоуправлении, "земстве" - в своих национальных границах. А национальные границы России - это РФ + Белоруссия + Новороссия + Северный Казахстан.
Кстати, данная идея Солженицына была записана в текст программы политической партии "Национально-Демократическая партия":
Мы считаем перспективным возврат к старой идее союза между Россией, Белоруссией и Украиной, выдвинутой Александром Солженицыным. К этому союзу может присоединиться Казахстан, как наиболее европеизированное государство Азии, в котором к тому же велика доля русского населения. Население этих четырёх государств составляет 200 млн. человек. Если России удастся консолидировать их вокруг себя, мы сможем создать мощный интеграционный центр, сопоставимый по масштабу с Европейским союзом.
***
Солженицын всегда был сторонником личности и деятельности великого русского государственного деятеля Петра Столыпина, который был убеждённым русским националистом. В своей вышеупомянутой работе "Как нам обустроить Россию?" Солженицын неоднократно упоминает его имя и вообще явно опирается на его идеи и взгляды.
Столыпин говорил: нельзя создать правового государства, не имея прежде независимого гражданина: социальный порядок первичней и раньше всяких политических программ. А независимого гражданина не может быть без частной собственности.
Образ Петра Аркадьевича даётся им в знаменитой эпопее "Красное колесо", где мы видим великого государственного деятеля, великого человека, русского патриота, русского националиста:Солженицын пишет, что в царском манифесте о роспуске второй Думы 3 июня 1907 года "прозвучала так невыносимая либеральному уху и так настойчиво-свойственная Столыпину русская нота". Вот что там говорилось:
Государственная Дума должна быть русскою по духу. Иные народности, входящие в состав Державы Нашей, должны иметь в Думе представителей нужд своих, но не должны и не будут являться в числе, дающем им возможность быть вершителями вопросов чисто-русских.
По мнению Александра Исаевича, "3 июня было началом великого строительства России. В раздражении не заметили, что кроме ограничений в третьиюньском законе было и расширение прав: земства, то есть народных интересов. По Столыпину, земство не было придатком к централизованной бюрократии, но - в древнерусском духе и в своих александровских формах - должно было становиться добротным основанием всего государства. Работоспособное, охочее земство, занятое не лихорадочной фрондой, не политикой, а упрочением и украшением народной жизни, было для Столыпина идеалом, до которого он хотел поднять и Думу". И с этим трудно не согласиться.
В своей статье "Размышления над Февральской революцией", которая была текстом, не вошедшим в эпопею "Красное колесо", по поводу Столыпина Солженицын пишет следущее:
После первого гибельного круга послан был ему Богом Столыпин. Единожды в жизни Николай остановил свой выбор не на ничтожестве, как обычно, а на великом человеке. Этот великий человек вытянул из хаоса и Россию, и династию, и царя.
И это совершенная правда.
Философ Борис Межуев в своей статье по истории создания знаменитого доклада младокнсерваторов "Контрреформация" (2005) пишет, что целью его авторов было "установить диалог с властью на основе одновременного сброса и «революционной», и «реформистской» идеологии. Люди эти говорили примерно следующее: мы готовы поддержать власть против угрожающей ей «революции» в том случае, если власть откажется от «реформ», идущих вразрез с чаяниями большинства населения страны". И в качестве их предешственника он указывает как раз на Солженицына: "Если нужно искать предшественника такого подхода, то следует указать на Александра Солженицына, который в «Письме вождям Советского Союза» фактически заявлял о готовности поддержать брежневское Политбюро против радикалов из так наз. шелепинской партии и диссидентов-западников в том случае, если верхушка страны отречется от марксизма-ленинизма. У Солженицына не прошло, власть ответила ему высылкой из страны, авторам «Контрреформации» повезло много больше".
Захар Прилепин сказал (по поводу двух разных описателей лагерного мира):
Солженицын был безусловно «правый» - выступал как радетель «России, которую мы потеряли»; а Шаламов, об этом далеко не все знают - после всего пережитого им! - воспринимал «советскую идею», как часть русской и безусловно ряду идеалов октября 17-го остался абсолютно верен: даже Колыма не заслонила в нём понимание того, что равенство и освобождение человечества - идеи великие. Он об этом неоднократно писал и говорил уже после лагеря.
Что до Солженицына - то Шаламов прямо называл его «орудием холодной войны».
И Шаламов в этом смысле, увы, оказался провидцем.
Солженицына и Шаламова нет, но конфликт их находится ровно в той же точке и стадии.
Егор Холмогоров. Вручена Нобелевская премия по нелитературе.
Все случаи литературных нобелевок русским писателям имели отчетливый политический контекст. Премии Бунину, Пастернаку, Солженицыну были антисоветской пропагандой, премия Шолохову - умиротворением просоветских левых в Европе, премия Бродскому - своеобразной зарисовкой в «цивилизованный мир» эпохи перестройки.
Но в целом, в длительной временной протяженности, те, кто давал эти премии с политическим расчетом, должны были пожалеть. Достаточно вспомнить метаморфозу Солженицына, который именно после «нобеля» стал резко праветь, перестал скрывать свое славянофильство, и сегодня его поздние идеи и тексты лежат одним из краеугольных камней в фундаменте «путинизма». Или Бродский, чье убийственное стихотворение «На независимость Украины» проштамповано «лауреат Нобелевской премии по литературе».
Егор Холмогоров. Война глухих.
Нобелевская лекция Солженицына - выверенный в каждом слове патетический текст во славу национальной литературы: «Нации - это богатство человечества, это обобщенные личности его».
Егор Холмогоров: Юрий Мамлеев был пророком русского хаоса.
Посмотрим на наш литературный мир 1990-х глазами человека того времени. Солженицын, разваливший Советский Союз. Бродский, отлично устроившийся в Нью-Йорке англоязычный эссеист.
Проханов, пронизанный мрачным некропатриотизмом и бесплодной ностальгией по мистическому сталинизму. Лимонов, от которого все помнят только рандеву с негром, а его ирредентистские и националистические фантазии кажутся маргинальностью.
<…>
И вдруг происходит нечто удивительное и все пересобирается. Солженицын оказывается политическим пророком, формирующим повестку будущей державной политики, а расставленные его публицистикой вехи - практически статьями конституции становящегося русского порядка. Бродский раскрывается перед будущим как певец Империи, наносящий смертельный удар украинству как культурному проекту.
Проханов из лидера загнанной в угол оппозиции превращается в соловья Генштаба и опорную фигуру нового «мейнстрима». Лимонов из изгоя, из маргинального политика, чьи приверженцы садятся на большие сроки, превращается в вождя одной из колонн повстанцев в Новороссии, а его программа русской национальной ирреденты становится если не официальной программой власти, то неофициальной программой большей части русского общества.
Завершить хотелось бы вот каким моментом.
Из нобелевских лекций двух нобелевских лауреатов по литературе. Оба писали на русском языке. Однако же разницу можно увидеть сразу:
В русском языке излюблены пословицы о правде. Они настойчиво выражают немалый тяжелый народный опыт, и иногда поразительно: ОДНО СЛОВО ПРАВДЫ ВЕСЬ МИР ПЕРЕТЯНЕТ. (с) 1972
Два главных русских слова: война и тюрьма. Своровал, погулял, сел… вышел и опять сел… (с) 2015
Первая цитата - из нобелевской лекции Солженицына, вторая - из нобелевской лекции Алексиевич. Разница - огромная.