(no subject)
Cходила вчера на митинг. Сказать, что мне было не страшно, было бы ложью. Мне по-настоящему было страшно, но я уже неоднократно была на митингах, правда на таких, как вчера, первый раз. Насмотревшись, роликов от 27 числа, решила, что задержат, так задержат, не прибьют же в конце-концов ни за что. Ну, выпишут штраф, отработаю, буду улицы подметать или ещё чего, на пенсии же, могу и поработать. Взяла паспорт, зубную пасту и щётку, таблетки, небольшую книжку со стихами Николая Гумилёва, зонтик и поехала поддержать протестующих, потому что весь этот беспредел в стране просто достал.
Я была на Пушкинской. На выходе из метро в переходе толпилось много людей. Я поднялась наверх, оказалось, шёл дождь. Увидев дикое количество полиции, ноженьки подкосились, остановилась в нерешительности, успокоила себя, ведь догадывалась, что по-другому не будет, раскрыла зонтик и стала стоять среди людей. Народу бы мало, это нервировало. Но когда увидела женщину в инвалидной коляске в дождевике, то стало стыдно за свой страх.
Вся площадь была оцеплена омоновцами, росгвардией, везде металлические решётки. С двух сторон от площади толпилось много людей, все наблюдали. Никто не понимал, что делать дальше. Потом прошёл дождь, люди стали выползать из перехода. Народу прибавилось, даже появилась незначительная группа людей у памятника. Их тут же стали выдавливать оттуда. Просто хватали и тащили в автозаки ни за что. По всему периметру площади поставили заборчики и солдатиков. Одна женщина сказала, что на выходе из метро слышала, как омоновец сказал своему, что надо всё зачистить. Потом чего-то все столпились недалеко от перехода, репортёры набежали, какой-то депутат там давал интервью. Сказали, что депутат предупреждает, что нельзя никаких плакатов, флагов и кричалок.
Через какое-то время стали всех забирать в автозаки. Мы просто стояли и ждали, что сейчас начнут и нас вот так, скрутив руки, по автозакам. Все боялись, говорили, что страшно, но не уходили. Мы пришли, чтобы нас увидели, что мы есть, мы ставили своей рукой подписи за независимых кандидатов и не надо людям врать, что наши подписи поддельные. Я, когда ездила в штаб оставлять свою подпись, взяла паспорта членов всей своей семьи, думая, что смогу за них расписаться, но мне сказали, что так нельзя, к нам пришлют домой сборщика подписей, и дома каждый за себя распишется. Так и было. Все в моей семье сами ставили свою подпись, когда к нам домой приехала сборщица подписей.
Мы стояли общались друг с другом. Были люди, которые вообще первый раз приехали на митинг. Говорили, что уже даже не за допуск кандидатов на выборы приехали, а просто уже нет сил терпеть то безобразие, которое происходит в стране. Никто не знал, что делать, потому что мимо постоянно группа омоновцев протаскивала людей в автозаки. А вот просто ни за что. Походили группой, хватали и утаскивали. Мы решили спуститься по переходу и пройти на другую сторону, где было больше народа. В переходе стояли менты с собаками. Хотели поехать на другое место, но сказали, что везде то же самое, всех "крутят".
На другой стороне происходила та же самая картина. Я спросила у полицейского, у которого было закрыто всё лицо чёрным намордником и торчали только глазки:" У Вас что план взять определённое количество людей? Зачем Вы всё это делаете?" А он мне:"А вы зачем сюда приходите?" Я ему:"Мы хотим, чтобы всё было по-честному". Он ничего не ответил, но глазами сверкнул. Улыбнулся. Мол, наивная дура!
Разобрать что происходит было сложно, потому что всюду хватали людей, там, где хватали, сразу набегала куча репортёров с камерами. Мелькали только группы омоновцев, несущими за руки и за ноги людей, и голоса: "я же просто стоял!"
Мы были всё время рядом с полицейскими, но нас не трогали почему-то, хотя и проносили мимо выхваченных откуда-то таких же стариков. И всё время из динамиков раздавался женский голос, что среди полицейских большая часть военнослужащих срочной службы, что это наши сыновья. У многих это вызывало смех и люди говорили: "А наши сыновья в автозаках без дубинок".
Был просто какой-то ад. Ходили какие-то верующие с иконой и маленькими детьми, которых, как сказали потом, задержали. Вообще понять сколько людей пришло было сложно. Это всегда сложно, потому что на таких митингах как-то все растекаются в разные стороны, раньше ходили колоннами, многие по ходу движения присоединяются, как это всё считается я не понимаю.
Народ был злой, все кляли власть, говорили, что они только сами себе делают хуже, что людей уже не остановить, потому что власть просто "распоясалась".
Поняв, что находиться дальше в такой неразберихе просто смысла никакого нет, я ушла. В метро я увидела в вагоне монитора ролик с прошедшего 27 числа митинга. Писали, что на митинге были массовые беспорядки и показывали кадр, как хватают молодого человека с рюкзаком, а потом непонятно откуда выкладывают на плоскость нож, молоток, ещё какие-то предметы. Женщины сидят рядом смотрят и говорят:"Да одни хулиганы ходят на эти митинги!" Меня это так взбесило! Говорю: "Это пропаганда лживая! Мирных людей хватают просто ни за что, бьют, но этого специально не показывают." А женщина мне говорит:"Жаль, что вас всех танками там не передавили!"
Я сижу сейчас и плачу, потому что на митинги стала ходить из-за того, что дети хотят уехать. И, кстати, не у одной меня такое. Разговаривала с людьми, у многих родителей то же самое. И теперь я точно знаю, что я хочу, чтобы они уехали отсюда в другую страну, потому что ничего хорошего ждать уже нечего.
Снимать у меня особо не получилось, да и выкладывать фото с митинга теперь страшно. Думаешь:" А вдруг потом этих людей, попавших к тебе в кадр, найдут и посадят".
Я была на Пушкинской. На выходе из метро в переходе толпилось много людей. Я поднялась наверх, оказалось, шёл дождь. Увидев дикое количество полиции, ноженьки подкосились, остановилась в нерешительности, успокоила себя, ведь догадывалась, что по-другому не будет, раскрыла зонтик и стала стоять среди людей. Народу бы мало, это нервировало. Но когда увидела женщину в инвалидной коляске в дождевике, то стало стыдно за свой страх.
Вся площадь была оцеплена омоновцами, росгвардией, везде металлические решётки. С двух сторон от площади толпилось много людей, все наблюдали. Никто не понимал, что делать дальше. Потом прошёл дождь, люди стали выползать из перехода. Народу прибавилось, даже появилась незначительная группа людей у памятника. Их тут же стали выдавливать оттуда. Просто хватали и тащили в автозаки ни за что. По всему периметру площади поставили заборчики и солдатиков. Одна женщина сказала, что на выходе из метро слышала, как омоновец сказал своему, что надо всё зачистить. Потом чего-то все столпились недалеко от перехода, репортёры набежали, какой-то депутат там давал интервью. Сказали, что депутат предупреждает, что нельзя никаких плакатов, флагов и кричалок.
Через какое-то время стали всех забирать в автозаки. Мы просто стояли и ждали, что сейчас начнут и нас вот так, скрутив руки, по автозакам. Все боялись, говорили, что страшно, но не уходили. Мы пришли, чтобы нас увидели, что мы есть, мы ставили своей рукой подписи за независимых кандидатов и не надо людям врать, что наши подписи поддельные. Я, когда ездила в штаб оставлять свою подпись, взяла паспорта членов всей своей семьи, думая, что смогу за них расписаться, но мне сказали, что так нельзя, к нам пришлют домой сборщика подписей, и дома каждый за себя распишется. Так и было. Все в моей семье сами ставили свою подпись, когда к нам домой приехала сборщица подписей.
Мы стояли общались друг с другом. Были люди, которые вообще первый раз приехали на митинг. Говорили, что уже даже не за допуск кандидатов на выборы приехали, а просто уже нет сил терпеть то безобразие, которое происходит в стране. Никто не знал, что делать, потому что мимо постоянно группа омоновцев протаскивала людей в автозаки. А вот просто ни за что. Походили группой, хватали и утаскивали. Мы решили спуститься по переходу и пройти на другую сторону, где было больше народа. В переходе стояли менты с собаками. Хотели поехать на другое место, но сказали, что везде то же самое, всех "крутят".
На другой стороне происходила та же самая картина. Я спросила у полицейского, у которого было закрыто всё лицо чёрным намордником и торчали только глазки:" У Вас что план взять определённое количество людей? Зачем Вы всё это делаете?" А он мне:"А вы зачем сюда приходите?" Я ему:"Мы хотим, чтобы всё было по-честному". Он ничего не ответил, но глазами сверкнул. Улыбнулся. Мол, наивная дура!
Разобрать что происходит было сложно, потому что всюду хватали людей, там, где хватали, сразу набегала куча репортёров с камерами. Мелькали только группы омоновцев, несущими за руки и за ноги людей, и голоса: "я же просто стоял!"
Мы были всё время рядом с полицейскими, но нас не трогали почему-то, хотя и проносили мимо выхваченных откуда-то таких же стариков. И всё время из динамиков раздавался женский голос, что среди полицейских большая часть военнослужащих срочной службы, что это наши сыновья. У многих это вызывало смех и люди говорили: "А наши сыновья в автозаках без дубинок".
Был просто какой-то ад. Ходили какие-то верующие с иконой и маленькими детьми, которых, как сказали потом, задержали. Вообще понять сколько людей пришло было сложно. Это всегда сложно, потому что на таких митингах как-то все растекаются в разные стороны, раньше ходили колоннами, многие по ходу движения присоединяются, как это всё считается я не понимаю.
Народ был злой, все кляли власть, говорили, что они только сами себе делают хуже, что людей уже не остановить, потому что власть просто "распоясалась".
Поняв, что находиться дальше в такой неразберихе просто смысла никакого нет, я ушла. В метро я увидела в вагоне монитора ролик с прошедшего 27 числа митинга. Писали, что на митинге были массовые беспорядки и показывали кадр, как хватают молодого человека с рюкзаком, а потом непонятно откуда выкладывают на плоскость нож, молоток, ещё какие-то предметы. Женщины сидят рядом смотрят и говорят:"Да одни хулиганы ходят на эти митинги!" Меня это так взбесило! Говорю: "Это пропаганда лживая! Мирных людей хватают просто ни за что, бьют, но этого специально не показывают." А женщина мне говорит:"Жаль, что вас всех танками там не передавили!"
Я сижу сейчас и плачу, потому что на митинги стала ходить из-за того, что дети хотят уехать. И, кстати, не у одной меня такое. Разговаривала с людьми, у многих родителей то же самое. И теперь я точно знаю, что я хочу, чтобы они уехали отсюда в другую страну, потому что ничего хорошего ждать уже нечего.
Снимать у меня особо не получилось, да и выкладывать фото с митинга теперь страшно. Думаешь:" А вдруг потом этих людей, попавших к тебе в кадр, найдут и посадят".