"Что-то ты давно ничего в жж не писала"
Но я всё еще есть, я всё еще думаю и даже не утеряла способность оформлять мысли в предложения... Так мне кажется, по крайней мере.
Вместе с тем, что называют сейчас "финансовым кризисом" (который представляет собой, имо, не что иное, как обычную национализацию финансового сектора), commercial correspondence, Deutsch и проблемами зарабатывания на хлеб насущный, мой мозг атакуют вопросы бытового характера: "здесь ведь собачий холод!" Или так: "Дорогая Зедка, Вы страстно влюблены. Надо начать лечение: вам прописаны прогулки, разумное чтение, молодые люди, спорт, может быть, неутомимая работа. Вот ведь как." Чем и занимаюсь данную неделю.
Я бы могла пуститься во все тяжкие тут и рассказать Вам о чем-нибудь пикантном, но ограничусь, пожалуй, свежеиспеченными умозаключениями. Что бывает любовь без ревности. Что невозможно привязаться всерьез к тому, кто слишком на тебя похож и слишком ненадежен. Что в университет я прихожу порой с чувством того, что попала в страну абсурда. Что ничто так не идет к лицу некоторым женщинам, как всплески амбиций, а любовь делает их безвольными. Что ни что как внимание влиятельных людей, не вселяет уверенность в успехе, окрыляющем тех, для кого главное в жизни - одобрение общества. Что сентиментальное умиротворение обретают души довольно низкие. Что можно любить то, что презираешь. Что мужчина не может уважать любовницу, если не любит.
Я не стану рассказывать Вам о личных встречах, но именно мне сказали: "Несчастье не учит ничему, а все отверженные - уроды". Стало очень грустно и одновременно весело. Представились театральные подмостки, ярко освещенные юпитерами и речь актрисы: "Нет, я Вас никогда не любила. Ну и что с того? Почему я должна была любить Вас? Почему вообще надо кого-то любить? Вы что думаете, мне больше делать нечего?"
Порой меня тошнит от излишней напыщенности и пафоса, но с одинаковой частотой мне кажется, что мой снобизм не излечим. Я люблю платья от Диора, ненавижу метро, даже без пересадок, и одно лишь слово "столовая" внушает мне неодолимое отвращение.
А еще я люблю жизнь. И мне никогда не хватит слов, чтобы её описать. Красота дня, очарование ночи. Головокружение от вина и от чувственных наслаждений. Скрипки нежности, азарт работы, здоровье. Немыслимое счастье проснуться утром, имея впереди целый день, огромный день, полный радостей и забот. И можно упиваться им, пока сон, подобно смерти, не скует тебя неподвижностью до следующего утра. Никогда я не найду слов, чтобы отблагодарить небеса, или Бога, или моих родителей за то, что я явилась в этот мир, где все для меня: свежесть простыней и их помятость, близость с любовником и одиночество, сине-зеленое море, университет, дороги в горах, музыка всех радиостанций и взгляд твоего мужчины.
Вместе с тем, что называют сейчас "финансовым кризисом" (который представляет собой, имо, не что иное, как обычную национализацию финансового сектора), commercial correspondence, Deutsch и проблемами зарабатывания на хлеб насущный, мой мозг атакуют вопросы бытового характера: "здесь ведь собачий холод!" Или так: "Дорогая Зедка, Вы страстно влюблены. Надо начать лечение: вам прописаны прогулки, разумное чтение, молодые люди, спорт, может быть, неутомимая работа. Вот ведь как." Чем и занимаюсь данную неделю.
Я бы могла пуститься во все тяжкие тут и рассказать Вам о чем-нибудь пикантном, но ограничусь, пожалуй, свежеиспеченными умозаключениями. Что бывает любовь без ревности. Что невозможно привязаться всерьез к тому, кто слишком на тебя похож и слишком ненадежен. Что в университет я прихожу порой с чувством того, что попала в страну абсурда. Что ничто так не идет к лицу некоторым женщинам, как всплески амбиций, а любовь делает их безвольными. Что ни что как внимание влиятельных людей, не вселяет уверенность в успехе, окрыляющем тех, для кого главное в жизни - одобрение общества. Что сентиментальное умиротворение обретают души довольно низкие. Что можно любить то, что презираешь. Что мужчина не может уважать любовницу, если не любит.
Я не стану рассказывать Вам о личных встречах, но именно мне сказали: "Несчастье не учит ничему, а все отверженные - уроды". Стало очень грустно и одновременно весело. Представились театральные подмостки, ярко освещенные юпитерами и речь актрисы: "Нет, я Вас никогда не любила. Ну и что с того? Почему я должна была любить Вас? Почему вообще надо кого-то любить? Вы что думаете, мне больше делать нечего?"
Порой меня тошнит от излишней напыщенности и пафоса, но с одинаковой частотой мне кажется, что мой снобизм не излечим. Я люблю платья от Диора, ненавижу метро, даже без пересадок, и одно лишь слово "столовая" внушает мне неодолимое отвращение.
А еще я люблю жизнь. И мне никогда не хватит слов, чтобы её описать. Красота дня, очарование ночи. Головокружение от вина и от чувственных наслаждений. Скрипки нежности, азарт работы, здоровье. Немыслимое счастье проснуться утром, имея впереди целый день, огромный день, полный радостей и забот. И можно упиваться им, пока сон, подобно смерти, не скует тебя неподвижностью до следующего утра. Никогда я не найду слов, чтобы отблагодарить небеса, или Бога, или моих родителей за то, что я явилась в этот мир, где все для меня: свежесть простыней и их помятость, близость с любовником и одиночество, сине-зеленое море, университет, дороги в горах, музыка всех радиостанций и взгляд твоего мужчины.