Катынь. На нас крови нет. | Красная линия (www.rline.tv)
http://www.rline.tv/programs/tochka-zreniya/video-15295/
Передача о Катыни. Участвуют Владислав Швед, Сергей Стрыгин, Игорь Шумейко. Ведущий - Дмитрий Аграновский.
Стрыгин опять удивил.
Далее запись слов Стрыгина
Весной 1940 года руководством Советского Союза было принято решение о репрессировании 25-26 тысяч польских граждан. Их осуждение произошло в особом порядке. Это была странная процедура советского правосудия, но абсолютно законная.
Одна часть этих польских граждан, условно назовем их "офицерами", попала под Смоленск в Вяземский исправительно-трудовой лагерь. Их было около 12 тысяч, из них восемь тысяч офицеров и остальные - из других социальных групп. Летом 1941 года они попали в плен немецким войскам, точнее, были интернированы немцами. Расстреливали их, естественно, немецкие военнослужащие.
Самая главная загадка - это другая часть военнопленных, условно назовем их "польские полицейские", осташковский лагерь. В их число входят пять с половиной - шесть тысяч из осташковского лагеря, плюс пять с половиной тысяч польских полицейских, осужденных из тюрем Западной Украины и Западной Белоруссии, плюс еще какое-то количество приравненных к ним по степени социальной опасности польских граждан, Они были отправлены в апреле-мае 1940 года в Кольский исправительно-трудовой лагерь на строительство железной дороги Мурманск-Ваенга, ныне город Североморск, и дополнительно они же строили два аэродрома - Кругляк и Поной.
В конце 1940 года строительство железной дороги было заморожено, и основные контингенты польских полицейских были переброшены южнее, в Маткожненский исправительно-трудовой лагерь, где они весной 1941 года попытались поднять восстание с целью пробиться в Финляндию. Восстание было ликвидировано, естественно, были какие-то репрессии, мы об этом ничего не знаем, известен только факт попытки такого восстания. О жертвах ничего не известно.
Почему они попали в этот лагерь с более тяжелыми условиями, в Заполярье? Потому что они считались более социально опасной категорией польских граждан по сравнению с польскими офицерами. На них, кстати, заводились следственные дела, на офицеров из Козельского и Старобельского лагерей следственных дел не заводилось.
Дальше началась война, и была первая амнистия 12 июля 1941 года. По этой амнистии офицеры из Вяземского лагеря были освобождены. Поэтому их и не смогли эвакуировать, поскольку освобожденных конвоиры уже штыками гнать не имели права. Им предложили добровольно эвакуироваться в советский тыл, большинство отказалось. Остались дожидаться немцев.
Полицейские, находившиеся в Маткожненском исправительно-трудовом лагере и ближайших лагерях (это Беломоро-Балтийский канал), были признаны антисоветски настроенными и амнистии не подлежали. Их мелкими группами этапировали в Архангельск и через персыльный пункт Кулойского исправительно-трудового лагеря раскидали по одиннадцати лагерям.
Все лежит в наших архивах на секретном хранении, с точностью до каждого человека, все это можно открыть и опубликовать. Но политической воли нашего руководства нет.
Тем же, кто остался дожидаться немцев, немцы предложили сотрудничество, но выдвинули условие - присяга на верность Гитлеру. Поляки отказались, только 10 % офицеров дали согласие. Остальных 90 % немцы признали политически неблагонадежными и расстреляли, у немцев была такая процедура - определенная категория военнопленных признавалась политически неблагонадежной и ликвидировалась.
10 % офицеров из Вяземлага немцы осенью 1941 года вывезли в Западную Европу в офицерские лагеря, где большинство из них досидели до 1944-45 года, это группа в несколько сотен человек, и многие вернулись после войны в Польшу, хотя поляки об этом факте умалчивают.
Но большинство, их было около 11 тысяч, были расстреляны в Смоленской области, там же немцы расстреляли еще какое-то количество пленных польских офицеров, доставленных из лагерей Западной Европы.
Подводя итоги, Швед и Стрыгин высказались в том смысле, что перспективы Катынского дела печальны, поскольку не видно признаков того, что современная российская власть отвергнет обвинения и официально объявит правду.
Я тоже не вижу таких признаков, но не оцениваю ситуацию как особо печальную.
Я склонен полагать, что Путин - не бог. А раз он не бог, то он, во-первых, многого не знает, многого не умеет, во многом ошибается. По крайней мере меня это не удивляет. А во-вторых, он многого не может, он ограничен в своих возможностях. Он вынужден действовать в пределах допустимого, в своем диапазоне возможных действий, не выходя за рамки. Это меня тоже не удивляет.
Когда Путин стал президентом, Катынское дело было уже забронзовевшим. Уже был официально осужден сталинизм, была признана вина СССР в Катынском преступлении, уже Ельцин постоял на коленях перед польским катынским памятником, покаялся и вроде даже что-то уже заплатил (где-то в то время легко и незаметно списались давние многолетние долги ПНР Советскому Союзу). Уже были построены креативные мемориалы, утверждены и заполнены штаты музеев, опубликованы монографии и защищены диссертации. Приговор Нюрнбергского трибунала уже был отменен всем прогрессивным человечеством. Это уже было сделано. Это та реальность, которую Путин получил и в которой должен был действовать.
Какие тут есть варианты действий? Или объявить правду, или одно из двух.
Если объявить правду, то что получится? Мне представляется, что эффект будет примерно таким же, как от осуждения тупых бабенок из "Вагинального бунта". Большинство воспримет это с безразличием или со сдержанным удовлетворением, мировые и российские СМИ выплеснут на Россию очередной заряд ненависти. Ну и все, а больше ничего не будет. Крепость русофобии и антисоветизма возведена могучая, #Катынь в этой крепости - лишь один из кирпичиков, разрушить этот кирпичик, конечно, приятно, но не критично. Все равно "Архипелаг ГУЛАГ" остается в школьной программе, на экраны выходят "Цитадели", из телевизоров улыбаются познеры. Большой пользы от демонтажа только Катынского мифа все равно не будет, тут надо всю систему менять.
С другой стороны, поддержание Катынского мифа для реальной политики дает немалые выгоды, поскольку позволяет держать Польшу на крючке. Умелая и дозированная культивация Катынского мифа в Польше уже сделала его для основной массы польского народонаселения квазирелигией. Поддержание нужного градуса русофобии в Польше вполне надежно защищает от того, что поляки снова попытаются сесть России на шею. Кроме того, результаты проведенной работы уже гарантируют, что возможное опровержение Катынского мифа будет воспринято в Польше как покушение на святое и станет жестким опущением Польши, вызовет там психологический и политический кризис. Только намек на такую возможность с глазу на глаз превратит в шелкового любого польского президента. Катынский миф сделал Польшу для России страной удобной, страной управляемой и предсказуемой. Отказываться от эффективного рычага управления лимитрофом, с точки зрения внешней политики, было бы неразумно.
Хотя вряд ли сочинители мифа предвидели такую пользу.
