К вопросу о первой немецкой попытке использования территории Финляндии для нападения на Россию - 1
Эссе про 1918 год с историческим открытием
С тринадцатого по девятнадцатый век Финляндию как плацдарм для нападения на Россию использовали шведы (пока Александр I не решил эту проблему). В двадцатом веке Финляндию как плацдарм для нападения на Россию использовали немцы (пока Сталин не решил эту проблему), первый их заход мы и рассмотрим.
Интересный был год 1918 от рождества Христова. Четвертый год в Европе продолжалась мясорубка. Первую попытку прекратить ее предприняла революционная Россия. Уже 8 ноября 1917 года (по григорианскому календарю), на следующий день после Октябрьского восстания, Второй всероссийский съезд Советов принял "Декрет о мире", в котором предложил всем воюющим государствам немедленно заключить перемирие и начать мирные переговоры. 25 ноября Наркоминдел уже официально обратился с нотой к послам, предлагая объявить перемирие и начать мирные переговоры. Германия откликнулась. Переговоры начались в Брест-Литовске 3 декабря 1917 года. Сначала было достигнуто соглашение о временном перемирии с 7 по 17 декабря, затем перемирие продлили еще на 28 дней, до 14 января; переговоры шли сложно, с тремя перерывами, и подписан мир был только 3 марта. Ратифицирован в России договор был 15 марта 1918 года, в Германии - 26 марта, и только с этого дня договор стал формально действующим.
Воспользовавшись фактическим прекращением войны против России, немцы перебросили с Восточного фронта на Западный около полумиллиона человек, и в марте 1918 года начали последнее свое наступление на Западном фронте в Первой Мировой, продлившееся до июля и не имевшее желаемого для немцев результата. На Восточном же фронте у немцев осталось около миллиона человек.
В то же время немцы, не дожидаясь завершения переговоров, предприняли масштабное наступление и на Восточном фронте, встречая очень слабое сопротивление разваливающейся Русской императорской армии и отдельных отрядов Красной гвардии. 18 февраля немцы взяли Двинск, 19 февраля - Минск, 20 февраля - Полоцк, 21 февраля - Киев и Оршу, 22 февраля - Вольмар, Венден, Валк и Гапсалу, 24 февраля - Псков, 25 февраля - Ревель, 1 марта - Гомель, Чернигов и Могилев, 2 марта - Нарву. Подписание Брестского мира дало возможность остановить наступление немцев против собственно России, но на поскакавшей Украине продолжались незалежные перемоги. Там немцы и австрийцы 12 марта заняли Одессу, 17 марта - Николаев, 20 марта - Херсон, 5 апреля - Харьков, 22 апреля - Симферополь, 1 мая - Таганрог, 8 мая - Ростов-на-Дону. Эту картину лавинообразного наступления немцев на всем пространстве между Балтийским и Черным морями дополняет апрельский бросок дивизии Гольца в Финляндию.
Немецкое вторжение в Финляндию началось 3 апреля 1918 года, боевые действия продолжались до начала мая, затем немецкие войска оставались в Финляндии до конца года, и были выведены после поражения Германии в Первой Мировой войне и последовавшей немецкой революции.
Мне было совершенно непонятно, зачем немцы вообще предприняли эту акцию. Продвижение их в Прибалтике было вполне обусловлено стратегическими причинами - создание буфера из лимитрофов для защиты еще немецкой тогда Восточной Пруссии, тем более, что Прибалтика - территория традиционного немецкого влияния с преобладанием этнических немцев среди местной элиты; продвижение их на Украину было вполне обусловлено целью грабежа - немцы сами не скрывали, что им нужны от Украины только ресурсы; продвижение их в Белоруссии было вынужденным вследствие необходимости выровнять линию фронта между Прибалтикой и Украиной. Но Финляндия в этот ряд никак не вписывается. Территория Финляндии не представляла для немцев ни малейшей угрозы, Финляндия никогда не была ни зоной немецкого влияния, ни сферой немецких интересов, в Финляндии нечего было даже пограбить, так как Финляндия и сама себя продовольствием не обеспечивала. Смысл немецкого вторжения в Финляндию пока неясен, тем более, что Германия вела тяжелую войну, и разбазаривать войска по дальним северным странам без важной причины сумрачный гений вряд ли стал бы.
Традиционных объяснений вторжения немцев в Финляндию в 1918 году имеется два - они то ли стремились оказать противодействие Англии, которая с марта 1918 года начала интервенцию на российском Севере, то ли желали помочь белым финнам в их гражданской войне против красных финнов. Туповатый Х. Мейнандер предлагает и третий вариант объяснения немецкого вторжения: Германия, дескать, просто "решила положить конец финской гражданской войне", вот такой подростковый комплекс, он думает, что Германию в 1918 году настолько беспокоил этот гондурас.
Мне все эти объяснения представляются неубедительными.
Вторжение Англии, США и Франции на Кольском полуострове, в Карелии и в Архангельской губернии осуществлялось незначительными силами (до 15 тысяч человек), растянутыми по огромным пространствам и отделенных от линии немецкого фронта многими сотнями и тысячами километров уже вышедшей из Первой Мировой войны России. Интервенты не имели возможности даже просто добраться до немецкого фронта в районе Нарвы, или, тем более, Ростова; и подавно не имели никакой возможности восстановить против немцев Восточный фронт. Объяснение вторжения немцев в Финляндию необходимостью дать отпор интервенции Антанты на Севере России слабовато. Ничем эти интервенты Германии не угрожали.
Объяснение вторжения немцев в Финляндию их желанием помочь белым финнам в их войне против красных финнов представляется не просто слабоватым, а вообще абсурдным. По следующей причине.
Нынешнее наше понимание красных и белых в Гражданской войне сформировано послезнанием, общим представлением о той войне, сложившемся много позднее ее завершения в 1922 году. Но немцы принимали решение о вторжении в Финляндию еще в начале 1918 года, когда понятия "белые" и "красные" в том смысле, как мы их сейчас понимаем, просто еще не сформировались. Полномасштабной гражданской войны в России еще не было, в стране на большей части территории вполне мирно устанавливалась Советская власть, только на отдельных окраинах шли брожения и междоусобицы, на Южном Урале, например, шалили казачки Дутова, а по Кубани бродила кровавая корниловская банда, еще даже не добравшаяся ко времени высадки немцев в Финляндии до Екатеринодара.
Но крупного, явного противостояния "белых" и "красных" в масштабах всей страны еще не было, внятный идеологический барьер, разделивший несколько позднее всю Россию, еще не был построен, горячие точки на разных окраинах страны имели локальный региональный характер, часто националистический, сепаратистский или даже межплеменной. Посторонним наблюдателям, тем более иностранцам, было сложно разобраться в этой каше, и понять, зачем и почем майданят разные калединцы, дутовцы и прочие довбор-мусницковцы, филимоновцы, семеновцы, зайцевцы, чхеидзовцы да свинхувудцы. Тем более неясны причины, почему великая держава Германия вдруг решительно вмешается в один из региональных конфликтов на одной из окраин бывшей Российской империи и самоотверженно, жертвуя своими солдатами, поддержит одного из полевых командиров в борьбе против правительства социал-демократов, вполне уважаемой в Германии политической идеологии.
Тут пора сказать пару слов и о финской гражданской войне, о разделении горячих финских парней с повышенной социальной ответственностью на "красных финнов" и "белых финнов". Это разделение и сам мятеж "белых финнов", приведший к кровавой гражданской войне на территории Финляндии, с позиций официальной истории, изложенных во множестве учебников и монографий, представляются столь же абсурдными, как и объяснение причин вторжения немцев в Финляндию с позиций той же официальной истории.
"Белым финнам" и "красным финнам" в период до мятежа, в общем, делить было нечего. Их взгляды на политику и экономику были малоразличимы. Споры между ними, безусловно, возникали по каким-то частным проблемам, но в главном они были вполне согласны друг с другом. Они вместе и дружно создали Сенат 28 ноября 1917 года, спустя три недели после прихода к власти большевиков в России, они вместе и дружно провозгласили независимость 6 декабря, они вместе и дружно утвердили свою независимость у В. И. Ленина 31 декабря, вместе и дружно собирались строить независимую и процветающую капиталистическую Финляндию.
И тут вдруг начинается какая-то паскудная движуха. В январе 1918 года белофинны (их еще так не называли, но скоро назовут) начинают готовить базу для переворота в Ваасе, под руководством своевременно всплывшего, как рояль в кустах, К. Г. Маннергейма, и 25 января сбежавшая в ту же Ваасу часть Сената открыто объявила войну Хельсинки, то есть начал гражданскую войну. Красным пришлось реагировать на выступление этой хунты, и после 27 января 1918 года в Хельсинки было создано новое правительство - Совет народных уполномоченных (СНУ).
Но тут надо обратить внимание на один немаловажный аспект - финские красные фактически не были "красными" в том смысле, как ныне обычно понимается это слово, то есть не были большевиками. Они были социал-демократами, партией вполне умеренного прогресса в рамках законности (В. И. Ленин таких обычно называл оппортунистами и ренегатами), и эта партия остается такой же, уверенно занимая свою долю мест в финском парламенте с 1907 года по сей день.
Финские "красные", то есть социал-демократы, не развязывали классовой войны, не экспроприировали экспроприаторов, а лозунг "фабрики - рабочим, землю - крестьянам" интерпретировали очень творчески. Слово "социалистическая" в названии страны возникло в первый и последний раз только в договоре с Советской Россией 1 марта 1918 года, сами же неожиданно для самих себя оказавшиеся у власти в Хельсинки после бегства Сената социал-демократы называть свою страну ни советской, ни социалистической даже не собирались. 23 февраля 1918 года (именно в тот день, кстати, когда К. Г. Маннергейм поклялся отнять у России Карелию) СНУ опубликовал проект новой конституции многопартийной демократической Финляндии. Именно многопартийной и демократической, никакой диктатуры пролетариата СНУ не устанавливал и устанавливать не планировал.
СНУ действительно национализировал около 10 % промышленных предприятий на подконтрольной территории, но только 10 % и только предприятия стратегического значения, и, заметим, в условиях уже развязанной белофиннами гражданской войны, когда жизнь заставляет принимать более жесткие решения. Причем большинство из национализированных предприятий все равно оставались под текущим руководством их старых владельцев. В мирных условиях социал-демократы из СНУ вряд ли вообще стали заниматься национализацией даже части промышленности.
С лозунгом "земля - крестьянам" ситуация оказалась еще смешнее. СНУ уже 31 января 1918 года, то есть через несколько дней после развязывания белофиннами гражданской войны, принял закон о торпарях (местная разновидность крестьян-арендаторов), установивший выгодные для крестьян условия выкупа арендованной земли, а победившие три месяца спустя красных белофинны этот закон вовсе не отменили, а, наоборот, поддержали и продолжили начатую красными аграрную реформу, в последующие годы был успешно принят еще ряд законов о земле, и в результате большинство сельскохозяйственных земель в Финляндии действительно перешло к крестьянам.
Так что не было между красными и белыми финнами в 1918 году никаких принципиальных противоречий. И те, и другие в политике выступали за демократию и многопартийность в независимой Финляндии (красные правда, сразу были сторонниками республики, а белые первое время склонялись к конституционной монархии, но к концу 1918 года тоже согласились на республику). И те, и другие в экономике были сторонниками рыночного хозяйства на основе священной неприкосновенной частной собственности. И те, и другие в сельском хозяйстве стремились к передаче земли крестьянам, причем мирным путем, не отнимая, а выкупая землю у крупных землевладельцев. Какие-то разногласия в политических и экономических вопросах между белыми и красными, конечно, были, но не принципиального характера. Из-за чего же белым потребовалось развязать гражданскую войну и убить, только по официальным данным, более тридцати тысяч финнов? Мы же знаем, что действительно потребовалось, финнов действительно поубивали.
Непреодолимое противоречие между белофиннами и красными финнами я вижу только в одном вопросе - в вопросе о защите своей страны от внешних агрессоров. Эта не финская специфика, подобный же принципиальный конфликт возникал в те годы повсюду на просторах бывшей Российской империи. Везде и всюду красные оказывали решительный отпор внешним агрессорам. Везде и всюду белые помогали и прислуживали интервентам. Та же самая общая закономерность проявила себя и в Финляндии - красные финны защищали свою родину, оказали сопротивление немецким интервентам, хотя и безуспешно, но белые финны немецким интервентам просто помогали.
В этом и заключается их единственное идеологическое различие - красные финны (как и все прочие красные) защищали родину от агрессоров, белые финны (как и все прочие белые) помогали иностранным агрессорам захватить свою родину.
Переходим к этим иностранным агрессорам, то есть немцам.
Открытая поддержка немцами белофинских мятежников отмечается с самого начала мятежа. Уже 26 января, на следующий день после объявления белофиннами войны Финляндии, в столице финской Вандеи - Ваасе - с немецких кораблей высадилась первая группа военных из 27 егерского батальона. В феврале весь батальон, насчитывавший около 2000 бойцов-власовцев, уже имеющих опыт войны против собственной родины, был переправлен немцами в Финляндию, эти егеря и стали ударной силой и кадровым костяком белофинской антидемократической армии. Гольц проговаривается, что "тогда с ними (с егерями - Z.) в Финляндию прибыли и германские офицеры, занявшие посты вплоть до командира бригады".
Очевидно, что если первая группа прибыли в Ваасу 26 января, то отбыла она с южного побережья Балтийского моря на день-два раньше, это значит, что собственно мятеж белофинская хунта начала, получив сигнал об их старте, фактически по команде пославших егерей немцев.
В феврале боевые действия шли достаточно пассивно с обеих сторон, демократы удерживали меньшую по площади, но более густо населенную и экономически развитую южную часть страны, белофинские фашисты овладели центральной и северной частью страны. Зато в это же время развернулась активная подготовка к немецкому вторжению.
Сначала, с 3 февраля, белофинская хунта начала верноподданно бомбить просьбами о помощи бывших своих господ - шведов. Шведы отказались помогать официально, но помогали неофициально и не препятствовали вступлению белошведских фашистов-добровольцев в армию белофинских фашистов. Но все понимали, что новыми господами белофинской хунты уже были не шведы, а немцы.
Для соблюдения приличий 14 февраля финская хунта сама обратились к Германии с формальной просьбой о присылке немецких войск, и в последующие недели были подготовлены и 7 марта подписаны три договора Германии с белофинскими мятежниками, согласно которым Финляндия превращалась в бесправную полуколонию Германии. Ну для белых - хоть колчаковцев, хоть деникинцев, хоть, как в данном случае, свинхувудцев-маннергеймовцев - это было вполне нормально, все белые в те годы на просторах бывшей Российской империи с готовностью торговали своей родиной. 12 марта Свинхувуд в Берлине лично пообщался с Гольцем, и оставил у Гольца прекрасное впечатление.
Хотя тут К. Г. Маннергейм немного повыпендривался на публику, потребовав от Э. Людендорфа в телеграмме от 5 марта, чтобы немецкие войска в Финляндии подчинялись ему, великому. "Гут, гут, майне киндер, натюрлих", - ответил Э. Людендорф, посмеиваясь в усы. Ответил на словах, в подписанных договорах эту абсурдную хотелку начальника своих финских сипаев немцы проигнорировали.
Не дожидаясь даже подписания кабальных договоров, 5-10 марта немцы заняли Аландские острова. А К. Г. Маннергейм, осмелевший от появления немецкой крыши, уже 15 марта послал свои войска на завоевание русской Карелии. В самой Финляндии гражданская война фашистов против демократов еще была далека от завершения, но после продажи независимости Финляндии белофинны были уже совершенно уверены в собственной крутости. Точнее, в крутости своих немецких паханов.
В своих мемуарах сивый маршал старательно врет, уверяя, что он был вообще против немецкой агрессии, и забавно называет немецкие силы в Финляндии "немецким вспомогательным корпусом". Вспомогательным. Якобы немцы не более чем вспомогали финнам. Но на самом деле от белофинских трайбалистов на этом этапе требовалось только обеспечить успех действий белых господ. Решение тут могло быть одно - активизировать войну, связать силы демократов боями, побросать в костер войны как можно больше финских трупов, чтобы сохранить жизни своих цээропэйскых хозяев, прежде всего в наиболее сложной фазе вторжения - при высадке немецких агрессоров в Суоми-красавице.
Окончание следует.