ОБ ИЛЬЕ ГРИГОРЬЕВИЧЕ ЭРЕНБУРГЕ (местами - почти детектив)
Я хочу продолжить тему одной из публикаций предыдущего номера «Есть контакт!»: Илья Григорьевич Эренбург. Сразу укажу источник. Это не Интернет, а книга,которую в прошлом году дала мне почитать Тамара Корина. Итак, Бенедикт Сарнов «Случай Эренбурга». Серия «У времени в плену», 2006г. Прежде всего об авторе. Б.С. - критик,публицист,а в последние годы - мемуарист. Родился в 1927г. В Москве, в 1951г. окончил Литинститут им. Горького.
Сарнов пишет: «общим,расхожим мнением об Э. у нас в Литинституте (не у преподавателей,а в нашей студенческой вольнице) было такое. Считалось несомненным,что он весьма посредственный романист,совсем никудышный поэт (хотя - хи-хи! - сам почитает себя именно поэтом) и блестящий публицист. При таком раскладе немудрено . что я сделал темой своего диплома именно публицистику Э. .Эта тема привлекла меня тем, что в Эренбурге-публицисте я видел и больше всего ценил Э. - поэта. Он был в этих своих статьях «лирик по строю своей души, по самой строчечной сути». Не тем отличается поэт от прозаика,что говорит «в рифму», а тем,прежде всего, что говорит о себе,о своих чувствах...Выражая как будто только свои,на самом деле он выражает и наши, «всехние»,общие чувства». Я вернусь к этой мысли Сарнова в конце текста.
Бенедикт Сарнов начал с работы журналистом в Литгазете, когда познакомился с Эренбургом лично. Позже он и его жена стали ближайшими друзьями Ирины - дочери Э., его наследницы и душеприказчицы. После бесплодных переговоров с Моссоветом о сохранении квартиры Э. как мемориальной, когда Ирине предложили для этого в неё переехать, сдав свою кооперативную двухкомнатную квартиру государству ( в ней она жила вместе с приёмной дочерью - девочкой,которую её отец подобрал и привёз с фронта), а она от этого отказалась,весь кабинет Э. и его архив были перевезены в её квартиру. Будучи другом своего отца, к тому же незаурядным литератором и переводчиком ( под псевдонимом Ирина Эрбург),она занялась разборкой архива. Именно это помогло Сарнову увидеть документы, свдетельствующие о драматических событиях конца 40-х и начала 50-х и об участии в них Э.
Книга «Случай Эренбурга» - не биография Ильи Григорьевича (известным биографом Э. стал Борис Фрезинский). Это серия воспоминаний о личных встречах, описание реакции Э. на известные события и попытка ответить на вопрос об отношении Э. к своему еврейству,с одной стороны, и к сионизму - с другой. Но в этом сообщении главным для меня являлось показать, как вёл себя Эренбург в январе-феврале 1953г.,т.е. перед смертью Сталина.
Итак,конец 40-х годов. Внешний враг побеждён, однако в стране - разруха,нищета,голод. Конечно, как всегда при этом необходим враг внутренний. И начинается государственная антисемитская кампания, названная борьбой с «космополитами». Антисемитизм проник в важные партийные документы уже во время войны, когда в 1942г. появилась настоятельная рекомендация учитывать «пропорции» в национальном составе населения страны при награждении орденами и медалями, а особенно - при присвоении звания Героя Советского Союза. В 1949-м году были арестованы все члены Еврейского Антифашистского Комитета ( ЕАК), кроме Эренбурга и Лины Штерн. Вы знаете, что почти все арестованные были расстреляны. А Э. должен был в это время ехать в Париж на очередной конгресс сторонников мира. Он был в ужасном состоянии - и физическом,и моральном. Ехать смертельно не хотелось. Но сказали, что - НАДО. А вот что этому предшествовало. В начале 1949г. тогдашний министр Госбезопасности СССР Абакумов представил Сталину список лиц, намечаемых к аресту по делу ЕАК. Одной из первых в этом списке была фамилия Эренбурга. Пртив каждой фамилии Сталин поставил галочку и две буквы: «Ар»,что означало - «Арестовать». А против фамилии Э. поставил какую-то закорючку, что-то вроде вопросительного знака. Я только что прочла «Хулио Хуаренито» - роман Эренбурга, напечатанный в России в 1922г. В то же время я прекрасно помню, как разворачивалась борьба с т.н. космополитами. Что меня поразило в этом ромене Э. это то, насколько ярко и точно предсказал Э. словами Хуаренито эти трагические события ХХ-го века ,а Холокост - в деталях. Кстати, Сталин уже тогда читал и заметил Эренбурга.
В июне 1941г. наша страна вступила в войну в состоянии не только военной, но и идеологической растерянности. И в первые трагические дни войны единственным идеологом страны волею обстоятельств стал Эренбург, ясно сформулировавший, ЧТО ЭТА ВОЙНА - СМЕРТЕЛЬНАЯ СХВАТКА С ФАШИЗМОМ. Его читали все - на фронте и в тылу. Его статьи были кратки, точны и афористичны!
Вернусь к главной цели этих заметок: Эренбург и события, с которых начался 1953 год. 13 января в газете «Правда» появилась передовая статья об «убийцах в белых халатах» и началось «Дело врачей». А далее, по Сарнову, у Сталина созрел план «гениального» сценария: под воздействием всё нарастающей антисемитской пропаганды начинаются эксцессы, самые что ни на есть настоящие еврейские погромы. И тогда вождь, сохраняя верность принципам пролетарского интернацинализма, даст указание выслать уцелевших лиц еврейской национальности в места отдалённые,спасая их от справедливого народного гнева. Это всего лишь гипотеза Сарнова,но я считаю её вполне реальной.Сталину нужен был погром,который начался бы стихийно,снизу.Чтобы он,вождь,тотчас его пресёк,сурово наказав виновных. Поэтому бесполезно искать в архивах письменных указаний на этот счёт - их нет и не было никогда.
Так планировалась ли депортация? Какие есть на этот счёт документы? После ХIХ съезда партии Сталин на пленуме ЦК подверг резкой критике «старых» вождей: первыми жертвами должны были стать Молотов и Микоян. Сохранилась (в личной записи) речь Сталина о Молотове и вот отрывок из неё, который приводит в своей книге Костырченко: «Молотов преданный нашему делу человек.Но нельзя пройти мимо его недостойных поступков... Чего стоит предложение Молотова передать Крым евреям? Это грубая политическая ошибка товарища Молотова.У нас есть Еврейская автономия.Разве этого недостаточно? Пусть развивается эта республика. А тов.Молотову не следует быть адвокатом незаконных еврейских претензий на наш Советский Крым. Тов.Молотов так сильно уважает свою супругу,что не успеем мы принять решение Политбюро по тому или иному вопросу,как это быстро становится известно тов. Жемчужиной...» Написать и подписать обращение в «Правду» в связи с предполагаемыми последствиями «дела врачей» должны были около 60 евреев - известных учёных, артистов,военных,управленцев,писателей и др.Сбор их подписей был поручен академику Минцу и начальствующему в ТАССе журналисту Маринину (Хавинсону).Было составлено письмо,которое при безграничности сталинской власти не могло не быть с ним согласовано.
Бенедикт Сарнов,пользуясь близкой дружбой с Ириной Э.,однажды спросил её,что ей известно про то письмо,которое подписали все именитые евреи (подписал Василий Гроссман!), и только Эренбург отказался. Это происходило в начале февраля 1953г. Ирина помнила только,что отцу позвонили и попросили приехать в редакцию «Правды». И что он вернулся оттуда совершенно мёртвый. Не сказав никому ни слова,заперся у себя в кабинете и - пил.Таким пьяным,сказала она, я никогда его не видела. А наутро,уже на трезвую голову, он написал письмо Сталину.Что он написал,она не знала. Как оказалось,в действительности всё было совсем не так.На этот счёт есть воспоминания очень близкого для Эренбурга художника Бориса Биргера.Со слов Э., поздним вечером в последние месяцы жизни Сталина в квартире Э. раздался звонок в дверь: это пришли академик Минц («философ-марксист») и ещё один человек. Минц положил перед Э. текст письма в «Правду»,под которым стояло довольно много подписей. Илья Григорьевич очень резко сказал Минцу,что это письмо он никогда не подпишет,но напишет Сталину письмо с объяснением своего отказа. Э. ушёл в свой кабинет,а Минц принялся запугивать Любовь Михайловну - жену Э. Она потом рассказывала,что час,проведённый в обществе «этих двух иуд» (как она выразилась)был не тоглько одним из самых страшныхв её жизни,но и самым омерзительным. Илья Григорьевич поросил передать своё письмо Сталину и выпроводил посетителей. Борис Фрезинский уточнил все детали этого сюжета: встреча,о которой рассказал Биргер, была - ТРЕТЬЕЙ , о второй - в редакции «Правды» - рассказала Ирина,а при первой Э. вообще отказался с ними разговаривать и выставил их за дверь. Сами передать Сталину эренбурговское письмо Минц и Маринин не могли: это было им не по чину.Они вручили его Шепилову,который был тогда гл.редактором «Правды». Затем последовал вызов Э. к Шепилову и их двухчасовой разговор. Илья Григорьевич ушёл от Шепилова в полной уверенности,что его в ближайшие дни арестуют.Эренбурги уехали на дачу и стали ждать событий. Письмо в «Правде» не появилось! Но Э. не знал, было ли передано Сталину его письмо. В нём он попытался как можно убедительнее довести до сознания Сталина,что опубликование такого письма покончит с коммунистическими партиями Европы. Правда,он был уверен, что максимум - поредели бы ряды компартий. Однако других доводов у него не было (пересказ Биргера).
Гроссман в своём романе «Жизнь и судьба» описал душевные терзания Штурма и все обстоятельства подписания коллективного письма. «Все переживания,связанные с подобным поступком,описаны с такой ужасающей конкретностью,что не возникает ни малейших сомнений: история эта автобиографична. Эренбург,наверное,думал и чувствовал примерно то же.» Есть довольно подробные воспоминания Вениамина Каверина о том,как Маринин обратился к нему с просьбой подписать письмо. Это письмо Каверин прочитал два раза. Маринин терпеливо ждал. Затем сказал, что «этот убедительный документ» уже подписали Гроссман и Антокольский. Назвал ряд других известных фамилий: « - Гроссман? -Да. Это было непостижимо. -А Эренбург? -С Ильёй Григорьевичем согласовано, - небрежносказал Маринин. - Он подпишет» (В.Каверин. «Эпилог»,1989,стр.317). Хорошо зная Э.,Каверин не поверил этому «согласовано» и решил,что Маринин блефует. И оказался прав. Каверин пишет дальше: « Не заезжая домой,я отправился к Э. Он уже знал о письме,с ним говорили - и встретил меня спокойно.Впрочем,спокойствие у него было разное - случалось,что он скрывал бешенство,равнодушно попыхивая трубкой. -Илья Григорьевич,как поступить? - Так,как вы сочтёте нужным.В разговоре со мной вы упоминались. Если вы откажетесь,они подумают,что отсоветовал Эренбург. - Так что ложь,что письмо согласовано с вами? - Конечно ложь.Разговор был предварительный.Я ещё не читал этого письма». ( там же,с.319). При первом визите Минца и Маринина он прогнал их,даже не читая письма.Ну а потом,когда прочитать всё-таки пришлось,зловещий смысл письма он понял и оценил даже резче,чем Каверин (Сарнов,с.302). Мозг Эренбурга сразу заработал в другом направлении. Сарнов пишет: « Не знаю,как Гроссман,но Эренбург сразу понял,что опубликование на страницах «Правды» такого письма задумано,помимо всего прочего,как политическое и моральное оправдание другой,ещё более грандиозной провокации,в результате которой со всеми лицами «еврейской национальности» будет поступлено так же, как раньше поступили с калмыками, крымскими татарами, чеченцами, балкарцами и другими народами, на которые Сталин,по словам Твардовского, «обрушил свой державный гнев». И не раздумывая,без колебаний, Эренбург предпринял отчаянную попытку остановить - ну,если не остановить,то хоть задержать исполнение этого сталинского приговора. В своём письме он попытался объяснить Сталину на его,сталинском языке ,апеллируя к его, сталинской, логике, все невыгоды, все неизбежные отрицательные последствия задуманного Сталиным плана.
Но неужели Эренбург всерьёз надеялся,что ему удастся переубедить Сталина? БЕЗУМИЕ!.. Однако дальнейшее развитие событий показало, что эта - продиктованная отчаянием - безумная попытка повлиять на планы Сталина в основе своей была не так уж безумна». Насчёт текста письма Э., которое долго никто не видел, существовала масса слухов и легенд. Весьма различных и порой взаимоисключающих. При разборке архива Ириной Эренбург был найден черновик этого письма со всеми правками! Ирина дала Сарнову согласие на его публикацию, когда С. готовил к полному изданию в 1990г. «Люди,годы,жизнь» и писал предисловие. Однако, она попросила -до времени - не публиковать его целиком,чтобы убрать наиболее компрометирующие отца в глазах сегодняшнего читателя абзацы.Во всяком случае - последний,где Э. говорит,что если Сталин будет настаивать на своём, он это ужасное «Письмо в редакцию «Правды»,разумеется,подпишет. Сарнов выполнил просьбу Ирины ,оговорив, что публикует письмо с некоторыми купюрами.
Семь лет спустя,в президентском (бывшем сталинском) архиве отыскался оригинал этого письма Эренбурга. И в первом номере журнала «Источник» за 1997-й год оно - впервые - было опубликовано полностью. Вот туманная короткая реплика из первого издания мемуаров Э.: «Я пробовал протестовать. Решило дело не моё письмо,а судьба». В последующих изданиях написано чуть яснее: «События должны были развернуться дальше. Я пропускаю рассказ о том,как пытался воспрепятствовать в печати одного коллективного письма. К счастью,затея,воистину безумная,не была осуществлена. Тогда я думал,что мне удалось письмом переубедить Сталина, теперь мне кажется,что дело замешкалось и Сталин не успел сделать того,что хотел. Конечно,эта история - глава моей биографии, но я считаю,что не настало время об этом говорить».
Меньше чем через месяц после описанных событий у Сталина появилось «дыхание Чейн - Стокса». Он умер 5 марта 1953г. Сразу после смерти Сталина Эренбург написал повесть «Оттепель»,которая была напечатана в майском номере «Знамени» за 1954г. и дала название целой эпохе советской истории.
Всё рассказанное вовсе не означает,что Эренбург был принципиально против любых коллективных писем. В 1965 году он стал инициатором коллективного письма против восстановления культа личности Сталина. Письмо подписали 16 известных писателей и учёных.
ЭПИЛОГ
Борис Слуцкий в предисловии к первой посмертной книжечке стихов Эренбурга написал: «Для большинства читателей Э. - романист,публицист (особенно военный), очеркист,автор статей об искусстве. Однако он называл себя прежде всего поэтом, поэтом лирическим,поэтом гражданским... В самые значительные периоды своей жизни он писал стихи...Поэзия была ежедневным чтением Э.,его главной духовной пищей. Я видел,как загорались глаза Э.,когда он читал или слушал стихи...» В последние 15 лет жизни Эренбурга Слуцкий был его близким другом,они виделись часто и подолгу.
Поэзия Ильи Эренбурга это то,что он пережил,прочувствовал и выразил в стихах очень высокой пробы. « 52-ой год можно было пережить,только “сцепив зубы” - настоящие стихи в таком состоянии не пишутся. Затем - ОТТЕПЕЛЬ и идеологический откат после венгерских событий - вызвали всплеск поэзии Эренбурга: стихи 1957-58 годов. Ни в прозе,ни даже в эссеистике Э. не мог выразить переживаемого так, как в стихах. В этом жанре Э. был прост,суров и правдив» (Фрезинский). Читайте поэзию Эренбурга для удовольствия от хороших стихов и для понимания этого человека! ( https://45parallel.netilya_erenburg/stihi )
Незадолго до смерти Эренбург написал поразительное по откровенности стихотворение. В стихах он и раньше бывал откровеннее, чем в мемуарах, - не говоря уже о публицистических статьях. А это было не просто стихотворение - одно из многих. Это была попытка подвести итог всей прожитой им жизни:
Пора признать - хоть вой, хоть плачь я.
Но прожил жизнь я по-собачьи…
Таскал не доски, только в доску
Свою дурацкую поноску,
Не за награду - за побои
Стерег закрытые покои,
Когда луна бывала злая,
Я подвывал и даже лаял…
Казалось бы, степень его откровенности тут - предельна, и эта его автохарактеристика по саморазоблачительной сути своей - убийственна. Но стихотворение на этом не кончается. И по мере того как оно движется к концу, все яснее становится, что все-таки не пафос саморазоблачения движет рукой автора, а пафос самооправдания. И даже - самоутверждения
Оказывается, вот почему он прожил свою жизнь «по-собачьи»:
Не потому, что был я зверем,
А потому, что был я верен -
Не конуре, да и не палке,
Не драчунам в горячей свалке,
Не дракам, не красивым вракам,
Не злым сторожевым собакам,
А только плачу в темном доме
И теплой, как беда, соломе.
Несколькими годами раньше,в 1958-м он написал другое стихотворение, где ключевым было то же слово: ВЕРНОСТЬ.
Жизнь широка и пестра,
Вера - очки и шоры.
Вера двигает горы.
Я - человек, не гора…
Видел, как люди слепли,
Видел, как жили в пекле.
Видел - билась земля,
Видел я небо в пепле, -
Вере не верю я.
Скверно? Скажи, что скверно.
Верно? Скажи, что верно.
Не похвальбе, не мольбе,
Верю тебе лишь, Верность,
Веку, людям, судьбе.
Если терпеть, без сказки,
Спросят - прямо ответь,
Если к столбу, без повязки, -
Верность умеет смотреть.
GV January 2023, Ottawa