Как я помогала бомжику Александру.
Тем, кто меня знает, конечно же известно, что я человек участливый и болящий за сирых и убогих. Глубина моих переживаний, иногда, пугает даже меня... То ветку сломленную подниму и привяжу резинкой от трусов к дереву, то птенца выкормлю из пипетки, а то и просто разрыдаюсь от рекламы, где котенок бежит к хозяйке и человечьим голосом молвит: "Мама!".
Не трудно догадаться, что когда я однажды вечером зашла в свой подъезд и увидела в темноте закоулка, за дверью в подвал, торчащие мужские ботинки, а в них и мужские ноги, меня это не оставило равнодушной. Сначала я испытала ненависть и неприязнь. В голове пробежала мысль, что в и без того сраном подъезде поселился теперь на ПМЖ какой-нибудь задристыш-алкаш, и каждый вечер я буду возвращаться домой, а он - рыгать и материться и пугать меня шорохом из глубокой тьмы пристенка...
Ходила я так пару раз домой, вдыхала стойкий аромат табака и готовилась морально к аудиенции у нашего нелегала. И, вот, в один миг, открывая почтовый ящик и поймав ртом бычок, сброшенный кем-то сверху, не успев его дожевать, я ринулась по лестнице, чтобы заловить говнюка и затолкать ему в рот квитанции на оплату квартиры, которые я извлекла из ящика. Поднявшись на один пролет, я узрела одинокую черную фигуру с грустными, как бездна, глазами. Не особо выбирая выражения, объяснила, что бросать бычки сверху не нужно, что нужно аккуратно складывать их в пепельницу, а лучше сразу себе в рот, и что, еще более желательно, вообще последний раз курить в моем подъезде, потому как моя внешность сильно обманчива и очень сглаживает мое истинное психическое состояние.
Фигура опустила голову и очень интеллигентно, робко поклялась, что больше такого не повторится. Фигура эта оказалась бомжиком Александром. Меня поразило, что этот человек говорил очень культурно, он был совершенно адекватен, печален и разбит тяжелой судьбой и жизнью. Потом я узнала от соседей, и, позже от него самого, что он жил с сестрой в четырехкомнатной квартире у нас в первом подъезде. Сестра вышла замуж, у мужа была однокомнатная квартира, они попросили Александра съехать туда, а сами поселились в четырехкомнатной. Так жили 13 или 15 лет. После чего, сестра развелась с мужем, который затребовал обратно свое жилье. Она умоляла Александра выписаться из однокомнатной квартиры, обещая прописать его обратно к себе. Он выписался, а она его не прописала. И он живет уже третий год на улице. Он бухает, но, периодами, держится.
История стара, как мир. Наверное, если бы сестра поведала свою версию, там могло быть все иначе, но, когда я шла домой и знала, что в подъезде на стуле, в закутке спит человек... Я не могла смириться. Стала думать, что делать. А тут так кстати Ахатову Леру пригласили в "Пусть говорят". Вот, думаю, вот чья это тема. Связалась с редактором, описала ситуацию, узнала у Александра все данные и передала туда. Но, господин Малахов не заинтересовался скандальной мытищинской историей. Со дня знакомства с нашим бомжиком я возложила на себя обязанность ежедневно собирать ему ужин: и горячий борщ, и вареньи с тортами, и картофан с курочкой, короче, все что могла от чистого сердца...
Все-таки, я, конечно, дура, это однозначно...) Однажды Александр попросил у меня денег на сигареты и я дала ему 500 рублей. Подумала, что он купит себе сырок и бублик... После этого два дня он валялся с каким-то мужиком у нас в подъезде, и сам запил и друга угостил... Молодец, я, что..
Я продолжала рыскать в поисках помощи и нашла! Есть одна церковь около Ярославля, куда принимают таких вот бомжариков, которые могут работать. Они работают, им дают кров и даже платят небольшую зарплату. Договорилась с другом, что мы отвезем туда этого Александра. Друг уже начал представлять, как он закроет пленкой сидения, потому как запах от Александра становился все сильнее и сильнее. Многие дружки его, живущие в нашем доме с семьями, так ничем ему и не помогли. И я удивлялась, мол, как же так, неужели нет никакого выхода...
В один из выходных дней мои соседки, собравшись бабским комитетом, погнали бомжика из подъезда прочь. Я увидела его удаляющуюся в никуда фигуру из окна. Побежала за ним, с документами из центра, куда дозвонилась наконец, чтобы сообщить ему, что, пока Малахов будет раздумывать, он хоть поживет как человек. На что, товарищи, мне было сказано: "Не, ну а как я поеду... Это ж надо сигарет каких-то с собой... Не, я не поеду...".
Накуси-выкуси. Снова стал говорить о больной гниющей ноге, о том, что он вызывал скорую, но, они его не оставляют на ночь, о том, что он пойдет в какую-то вымышленную больницу, и я поняла, что ничего не будет. Ничего не изменится. Никуда он не пойдет, и если за три года он ничего даже не попытался изменить, при наличии друзей вокруг, при возможности уехать и работать при церкви, чтобы хоть как-то привести себя в порядок и подлечиться, нихрена он не будет делать. У него есть паспорт, у него есть мобильный телефон!!!
Просто, он привык к своему образу жизни и научился хитрить и выживать вот так. К участковому отказывался идти, к сестре не ходит, боится, и в подъезде сидит не у нее, вообщем, где он теперь, в каком подъезде, я даже не знаю. На улице его не вижу, борщи ему больше не ношу. Хотела помочь, а получилось, как всегда. И даже не знаю. Что делать? Осуждать таких людей? Насильно помогать? Как? Не обращать внимания? Так жалко все равно его. Грустный он какой-то, и, мне кажется, если бы он только захотел... Ему всего 42 года. Такие вот дела, друзья.
