По
ссылке можно посмотреть один документальный фильм до 14 января.
Подарок он Новой газеты любителям документального кино. 3-14 января можно посмотреть V фестиваль документального кино онлайн. Один день - один фильм. Программа составлена совместно с Артдокфестом.
5 января «Брат твой Каин»
Автор и режиссер: Ирина Васильева
Оператор: Ирина Уральская
Продюсер: Александр Радов
Производство: Студия «Фишка-фильм», Россия, 2015.
84 мин.
Это самый странный фильм о тюрьме, который вы когда-либо видели.
Больше того, это вообще не о тюрьме. Не о преступлении. Не о правах человека. Это не обличение беззакония возрождающейся в России системы неоГУЛАГА. Не только все это.
Этот фильм о загадке человека. О свободе воли. О Богопознании. В фокусе фильма колоссальный духовный опыт, рефлексия отшельника, будь он приговоренный к пожизненному заключению бывший районный прокурор Вячеслав Шараевский или космонавт. Никто никогда до конца не узнает, почему произошло убийство. Но Верховный суд тогда приговорил его к высшей мере. Три года в камере смертника, 26 лет жизни за пределами дольнего мира, 26 лет горнего пути. Система не перемолола его. Он перемолол себя сам. Теперь говорит: «Благословенна тюрьма».
Это одна из самых сложных для зрителя картин. Возможно ли взойти на степень искупления, отогнав тьму покаянием? Можно ли простить преступника? Но ведь зло порождает зло. И тут не могут не вспомнится слова Достоевского в «Идиоте»: «Сказано «не убий!», так за то, что он убил, и его убивать? Нет, это нельзя». Фильм, продолжающий размышления «Высшего суда» Герца Франка, буквально выбивает почву из-под зрителя, мучает нерешаемыми вопросами.
Кино как выразительный слепок жизни. Его адрес - не безликая аудитория, но каждый отдельно «взятый экраном» зритель. Его время - настоящее продолженное…
Второй герой фильма - героический священник из храма Космы и Дамиана, Александр Борисов, друг и сподвижник Александра Меня. Он понял, что перед ним уникум, человек из Достоевского, он крестил его и ездил к нему, сначала на остров Огненный, а теперь летает на Ямал. Вечная связка - святой и грешник. Как они необходимы друг другу.
О фильме говорим с режиссером Ириной Васильевой
- С чего начался ваш эпистолярный роман и сколько лет продолжается?
- В 2001-ом мы сняли Вячеслава Шараевского на оострове Огненный для фильма об Анатолии Приставкине. Потряс рассказ о камере смертника как уникальной духовной лаборатории, где за 37 месяцев напряженного ожидания расстрела нашему герою - юристу, прагматику, атеисту, - постепенно открывалось, что смерти не будет. Были такие подробности, которые выдумать нельзя, и мы с моим мужем и продюсером Сашей Радовым ему поверили безоговорочно. Я стала ему писать, но он отказался отвечать, дескать, нечего тратить на него время. Перевел стрелки на своего сокамерника, хочешь кино, вот тебе сюжет поинтересней, любовь, свадьба пожизненного заключенного (фильм «Кино кончилось»).
Но я писала Славе не из профессиональной корысти, не могла даже представить, что через 15 лет переписки решусь ее обнародовать. Наконец, пробила его, он начал отвечать. За 15 лет мы стали по-родственному необходимы друг другу, знаем друг о друге подноготно. Собираюсь издать нашу переписку, потому что писем мешок, они потрясающие, в фильм вошло мало…
- Неужели в тебе самой в отношении твоего героя не шла борьба: «за» - «против»?
Стыжусь признаться, «за» и «против» у меня случается на каждом шагу в отношении совершенно благопристойных граждан. А в отношении этого убийцы - сразу «за». Потому что узнала его в статусе преображенного многолетним мучительным покаянием человека. Меня ужасают непрошибаемые люди, которые не умеют верить, не хотят верить, тертые такие калачи, на отца Александра Борисова смотрящие как на наивного идеалиста.
Я так скажу, если Шараевский все «врет», если он умеет ТАК искусно «врать», тогда он сам дьявол. Тут уж я бессильна. Я буду продолжать верить в преображение, искупление, очищение падшего. А изначальная загадка человека остается. Знает только Бог, что там произошло, не только суд, даже сами Шараевский с братом - не очень. Я убедилась, за четверть века с самой памятью происходят всякие штуки.
- История духовного роста и криминальная история... как автор «держал» этот баланс?
- С самого начала мне претила детективная составляющая. Для меня интересно не как этот человек упал, а как поднялся.Тема преступления - уступка зрителю, который точно хочет знать,что-где-когда, убивал, не убивал. Да покороче. А тут нужны объемы «достоевского романа», чтобы разобраться с проблемой «гордого человека». Слишком много ему было дано. Все, кто знали Славу с юности, кто знал его как молодого талантливого следователя, работал с ним как с районным прокурором, его друзья и соседи - до сих пор только плечами пожимают в изумлении. Он был настолько выше своей среды, умный и благородный человек. Иррациональное убийство, небанальное преступление, уж точно не сводимое к деньгам. Может случиться с «хорошим» человеком. Со мной, с тобой. Каинова печать лежит на человечестве, поскольку Авель потомства не оставил. Дремлющий в каждом вирус. «Я бы никогда не убил» - крайне неосторожное убеждение. Из него и происходит самодовольное немилосердие. Впрочем, брезгливость и ужас в отношении убийц - правильное родовое чувство - с ним глупо спорить. Поучительная история про катастрофу убийства действительно должна быть в балансе с метафизикой, что называется, «неисповедимыми Божьими путями». Тут самое интересное и начинается. Самое рисковое. Возможно, для инструментария документального кино неподъемное. Что и отличает мой фильм от множества тюремных, криминальных, плохих, хороших, обычных.
История про потустороннее, про ад и про рай. Слава - свидетель, прорвавшийся в параллельную реальность через ужасные муки и духовную работу. Научился там обитать как бы насквозь, даже оправдывает нашу пыточную тюремную систему в отношении себя, принимает и ужесточение режима, связанное с характером времени силовиков. Из недавнего письма: «Благодарю тебя, Господи, что держишь меня в выгребной яме прод сортиром. Благословенна тюрьма»
- Есть шанс на освобождение раскаявшегося?
Был. Когда мы начали его снимать 15 лет назад, начальник колонии Мирослав Макух сказал, что отпустил бы Славу сейчас же, его незачем уже держать на Огненном. Но происходит так называемая реформа тюремной системы, реконструируют здания, будет в камерах человеческий туалет. Ура! Многих зэков разбросали по разным зонам. Славе досталось Заполярье, самая жуткая колония на Харпе. По законодательству после 10 лет со строгих условий содержания зека переводят на общие, а после 25 лет пожизненный имеет право подавать на условно-досрочное освобождение. Все они, попавшие под мораторий о смертной казни, ждали 2015 года как рубежа, после которого может начаться третья их жизнь. Зоны вибрировали. И уж первый, кого надо было выпускать - Шараевский. Ни одного замечания за весь срок. И вдруг три карцера за последние три месяца. Статус «злостный нарушитель» и перевод обратно на строгие условия содержания. В последнем письме он написал, чтоб посылок ему теперь не посылала и что он готовится к 6 месяцам карцера, так как вряд ли начальство замедлит найти за ним какое-либо следующее нарушение. На языке всем понятных жестов это значит, что никаких надежд.
Я еще кое с кем переписываюсь из «вечных» - везде такая же петрушка. Решили всех заморить. Хорошие простые мужики из деревни писали лично Путину, что ждут возвращения Славы, просят помилования, сорок подписей. Письмо спустилось во ФСИН. И мы с о. Александром порыпались… Но как бы не усугубить. Благословенна тюрьма.