Я где то у себя вешал очень давно
но найти не смог... Еще раз, чтобы не потерять
"Хочется чуда. Чуда. Незабудкового, макового, мангового. С привкусом миндаля и мяты, с запахом билета на самолёт. Время от времени нет-нет, да кольнёт: откуда? Зачем ты маешь меня, меня-то, стройного, пароконного, мустангового, скачущего неустанного всё время вперёд и вперёд? Чего тебе - ласки? блуда? запретов снятых? бездонного неба стеклянного оловянного деревянного? Что за причуда, прекрасно ведь знаешь: дым без огня-то, а сам - зануда, всего ведь навалом, и не домашнего какого посконного, а из самого драгоценнейшего сосуда налитого, взбитого, не примятого, от забора и до обеда, какого тебе ещё ляда, паскуда? Какого бреда?
Чуда хочу, извините пожалуйста. Чуда. Чтобы не предсказанное с вечера, не заказанное заранее, не убитое предварительными переговорами и не выработанное в бесконечной работе. Не на приём к врачу, чтоб пожаловаться (делать мне нечего), не рождённое спорами, не приуроченное к пятнице или субботе. Просто чуда, прошу прощения. Не в качестве кому-то награждения или мщения, не в качестве развлечения (хотя, в какой-то мере, и в качестве развлечения), не в процессе исхода, вообще не в процессе. Подайте корону принцессе. Подайте на бедность простого люда, подайте горошину в неисчерпаемую постель, подуйте на воду, вытащите из-под спуда. Чуда. Подснежников ей в метель.
Чуда, говорю же вам, объясняю, как одержимая - чуда! Но не любого, а только такого, от какого всем хорошо - безо всякого худа. Не бывает? Не верю. Вижу, где-то прохаживается снова мой король голышом. В жилах поёт простуда, в душе - бемоль, а в куплете - ром. Мы идём в никуда без откуда, в одиночку, вдвоём, втроём, вчетвером, в ожидании чуда. Роптать не буду. На сорок втором пассаже этюда, я надеюсь, всё-таки грянет гром. Я где-то и верую даже.
- На каком, вы сказали, пассаже?
- Как обычно - на сорок втором."
(с) erden , 2006
"Хочется чуда. Чуда. Незабудкового, макового, мангового. С привкусом миндаля и мяты, с запахом билета на самолёт. Время от времени нет-нет, да кольнёт: откуда? Зачем ты маешь меня, меня-то, стройного, пароконного, мустангового, скачущего неустанного всё время вперёд и вперёд? Чего тебе - ласки? блуда? запретов снятых? бездонного неба стеклянного оловянного деревянного? Что за причуда, прекрасно ведь знаешь: дым без огня-то, а сам - зануда, всего ведь навалом, и не домашнего какого посконного, а из самого драгоценнейшего сосуда налитого, взбитого, не примятого, от забора и до обеда, какого тебе ещё ляда, паскуда? Какого бреда?
Чуда хочу, извините пожалуйста. Чуда. Чтобы не предсказанное с вечера, не заказанное заранее, не убитое предварительными переговорами и не выработанное в бесконечной работе. Не на приём к врачу, чтоб пожаловаться (делать мне нечего), не рождённое спорами, не приуроченное к пятнице или субботе. Просто чуда, прошу прощения. Не в качестве кому-то награждения или мщения, не в качестве развлечения (хотя, в какой-то мере, и в качестве развлечения), не в процессе исхода, вообще не в процессе. Подайте корону принцессе. Подайте на бедность простого люда, подайте горошину в неисчерпаемую постель, подуйте на воду, вытащите из-под спуда. Чуда. Подснежников ей в метель.
Чуда, говорю же вам, объясняю, как одержимая - чуда! Но не любого, а только такого, от какого всем хорошо - безо всякого худа. Не бывает? Не верю. Вижу, где-то прохаживается снова мой король голышом. В жилах поёт простуда, в душе - бемоль, а в куплете - ром. Мы идём в никуда без откуда, в одиночку, вдвоём, втроём, вчетвером, в ожидании чуда. Роптать не буду. На сорок втором пассаже этюда, я надеюсь, всё-таки грянет гром. Я где-то и верую даже.
- На каком, вы сказали, пассаже?
- Как обычно - на сорок втором."
(с) erden , 2006