Кухонная философия
После стольких лет поисков дохлой кошки в захламленной комнате мы обрели, наконец, великое знание.
Мы хотели стать подвижнее и гибче, хотели, чтобы чиновники не чинили на каждом шагу препятствия каждой новой идее, чтобы средства не разворовывались, а пускались в дело. Мы хотели избавиться от полу-инфернального страха перед государственными силовыми структурами, хотели верить, что к нам больше никогда не приедут ночью в черной машине. Мы хотели сделать так, чтобы на улицах стало чище, и чтобы манера не снимать обуви при входе в дом не вызывала у нас оторопи, но стала эмоционально понятной.
Мы хотели много чего, и мы честно пытались. Конечно, не все пытались, и не все - честно. Но многие. Получалось неплохо, хотя и медленно, и надежда на постепенное улучшение была, и ей можно было жить, и ради нее можно было трудиться.
Но вдруг нам открыли глаза: оказывается, мы зря старались. Оказывается, у нас свой собственный великий путь, и не надо было делать ничего из того, к чему мы, вроде бы, стремились.
Оказывается, что мы безумно, до восторга, хороши такими, какие мы есть.
То есть, теперь, возвращаясь из дальней поездки, где, к слову, порою было неловко за дурное знание языка, на котором свободно говорят все, включая филиппинцев и вьетнамцев, можно больше не хмуриться, мол, вот, опять грязь, воровство, идиотизм... Нет, теперь можно вздохнуть полной грудью и сказать: хорошо, блядь, на Родине! Да: здесь можно спокойно и без оглядки делать то, к чему у нас душа лежит, можно чувствовать себя свободно и раскованно. Здесь мы - дома.
Мы на Родине. Мы в стране, где нам ни за что не стыдно.
Оказалось, что зря мы потратили столько сил и времени на то, чтобы построить страну, ЗА КОТОРУЮ не стыдно, надо было просто взглянуть на вещи с правильной стороны: нам необходимо и достаточно страны, в которой НАМ не стыдно. За себя, прежде всего, а также за бьющего жену и детей соседа, и за жлоба, обращающегося к официанту на турецком курорте: «Эй, бартелло». И за людей, празднующих изготовление очередного истребителя, когда через две квартиры умирает больной человек, финансирование медицинской помощи которому сократили из-за кризиса. И за чиновника из какой-то вшивой госконторы, который смотрит на нас как на говно. И за человека, называющего себя «казак», самым воинственным действием которого за всю его жизнь было, с молчаливого благословения полиции, президента и патриарха - ударить нагайкой женщину. И даже за патриарха, поставившего на поток торговлю водкой и табаком. Ну, и за все остальное.
Я очень хорошо понимаю, почему нынешнюю власть поддерживают 86% населения, я и в 146 легко поверю. Дело, конечно, не в снижении цены на водку, и не в имперских амбициях, и даже не в Крыме. Дело в том, что мы, наконец, обрели национальную идею.
Дело в том, что мы теперь - в родном гнезде, и не нужно развиваться, не нужно трудиться, не нужно расти над собой, не нужно работать над своими недостатками, не нужно думать над вопросом о хорошо и плохо, не нужно думать вовсе и решать что-нибудь, не нужно вообще становиться человеком. Можно падать лицом в салат под родные звуки знакомого с детства голоса Аллы Борисовны (хотя, честно сказать, он несколько изменился с тех пор), можно наблевать на пол, да хоть наложить в штаны. Всё оценят, всё простят, всё поймут правильно. И никому не будет стыдно.
И мы никогда, никогда не станем людьми, потому что для этого надо было бы работать, в первую очередь - над собой, а мы не хотим. Для этого надо было бы иметь стыд и совесть, а мы не хотим. Для этого надо было бы хотя бы попытаться возлюбить ближнего, а мы - не хотим. Но самое главное - теперь всего этого никто от нас и не ждет, потому что теперь мы поняли, что мы - в родном хлеву.
А дальше - хоть камни с неба.
Мы хотели стать подвижнее и гибче, хотели, чтобы чиновники не чинили на каждом шагу препятствия каждой новой идее, чтобы средства не разворовывались, а пускались в дело. Мы хотели избавиться от полу-инфернального страха перед государственными силовыми структурами, хотели верить, что к нам больше никогда не приедут ночью в черной машине. Мы хотели сделать так, чтобы на улицах стало чище, и чтобы манера не снимать обуви при входе в дом не вызывала у нас оторопи, но стала эмоционально понятной.
Мы хотели много чего, и мы честно пытались. Конечно, не все пытались, и не все - честно. Но многие. Получалось неплохо, хотя и медленно, и надежда на постепенное улучшение была, и ей можно было жить, и ради нее можно было трудиться.
Но вдруг нам открыли глаза: оказывается, мы зря старались. Оказывается, у нас свой собственный великий путь, и не надо было делать ничего из того, к чему мы, вроде бы, стремились.
Оказывается, что мы безумно, до восторга, хороши такими, какие мы есть.
То есть, теперь, возвращаясь из дальней поездки, где, к слову, порою было неловко за дурное знание языка, на котором свободно говорят все, включая филиппинцев и вьетнамцев, можно больше не хмуриться, мол, вот, опять грязь, воровство, идиотизм... Нет, теперь можно вздохнуть полной грудью и сказать: хорошо, блядь, на Родине! Да: здесь можно спокойно и без оглядки делать то, к чему у нас душа лежит, можно чувствовать себя свободно и раскованно. Здесь мы - дома.
Мы на Родине. Мы в стране, где нам ни за что не стыдно.
Оказалось, что зря мы потратили столько сил и времени на то, чтобы построить страну, ЗА КОТОРУЮ не стыдно, надо было просто взглянуть на вещи с правильной стороны: нам необходимо и достаточно страны, в которой НАМ не стыдно. За себя, прежде всего, а также за бьющего жену и детей соседа, и за жлоба, обращающегося к официанту на турецком курорте: «Эй, бартелло». И за людей, празднующих изготовление очередного истребителя, когда через две квартиры умирает больной человек, финансирование медицинской помощи которому сократили из-за кризиса. И за чиновника из какой-то вшивой госконторы, который смотрит на нас как на говно. И за человека, называющего себя «казак», самым воинственным действием которого за всю его жизнь было, с молчаливого благословения полиции, президента и патриарха - ударить нагайкой женщину. И даже за патриарха, поставившего на поток торговлю водкой и табаком. Ну, и за все остальное.
Я очень хорошо понимаю, почему нынешнюю власть поддерживают 86% населения, я и в 146 легко поверю. Дело, конечно, не в снижении цены на водку, и не в имперских амбициях, и даже не в Крыме. Дело в том, что мы, наконец, обрели национальную идею.
Дело в том, что мы теперь - в родном гнезде, и не нужно развиваться, не нужно трудиться, не нужно расти над собой, не нужно работать над своими недостатками, не нужно думать над вопросом о хорошо и плохо, не нужно думать вовсе и решать что-нибудь, не нужно вообще становиться человеком. Можно падать лицом в салат под родные звуки знакомого с детства голоса Аллы Борисовны (хотя, честно сказать, он несколько изменился с тех пор), можно наблевать на пол, да хоть наложить в штаны. Всё оценят, всё простят, всё поймут правильно. И никому не будет стыдно.
И мы никогда, никогда не станем людьми, потому что для этого надо было бы работать, в первую очередь - над собой, а мы не хотим. Для этого надо было бы иметь стыд и совесть, а мы не хотим. Для этого надо было бы хотя бы попытаться возлюбить ближнего, а мы - не хотим. Но самое главное - теперь всего этого никто от нас и не ждет, потому что теперь мы поняли, что мы - в родном хлеву.
А дальше - хоть камни с неба.