Этапы Владимира Жильцова
С.А. Смирнов, действительный член Историко-родословного общества в Москве
6 июня исполнилось полвека с начала раскрутки дела об антисоветской организации в Нижегородском государственном университете имени Лобачевского. Одного из его фигурантов, будущего известного поэта и лидера областной писательской организации Владимира Ивановича Жильцова арестовали как раз в день рождения Пушкина. Судили студентов-антисоветчиков почти год спустя, весной 1970 года, и приговорили к разным срокам заключения в исправительно-трудовом лагере.
* Владимир Жильцов, 1960-е годы
У меня в руках книга «Траектория поэта», подаренная вдовой Владимира, ушедшего из жизни 9 лет назад. В книге подробно описана вся его жизнь, включая и тюремно-лагерную эпопею. Листая книжные страницы, попробуем воссоздать краткую хронику того дела, сфабрикованного управлением КГБ по Горьковской области. Впрочем, почему сфабрикованного? Если рассматривать его через призму действовавшего тогда законодательства, то все выглядит вполне законно. Трех студентов и одного преподавателя (главаря группы) осудили по 70-й (антисоветская агитация и пропаганда) и 72-й (участие в антисоветской организации) статьям УК РСФСР. Можно говорить о натяжках, но не о фальсификации, ибо по факту имели место и деятельность, которую при желании можно трактовать как «антисоветскую», и группа, так как все осужденные были знакомы друг с другом и совершали инкриминируемые им поступки сообща.
* С женой Надеждой
1968-й год, в Чехословакии происходят события, которые войдут в политический лексикон под названием «Пражская весна». Можно по-разному относиться к ним, рассматривая в контексте холодной войны, противоборства систем, действий специальных служб и т.п. Но факта недовольства значительной части народов Восточной Европы вхождением их государств в социалистический лагерь отрицать нельзя. Никакие ЦРУ или БНД* не смогли бы раскачать лодку Варшавского договора, не будь того недовольства, в основе которого лежали и исторические причины, и сравнения уровня и разнообразных условий жизни на Западе и в странах Восточного блока. То же, только чуть позже, произойдет в СССР, и напрасно искать этому объяснение лишь в происках западных разведок или в будто бы политическом инфантилизме поддержавшей перестройку значительной и далеко не худшей части советского общества.
Но все это случится четверть века спустя, а тогда, в 1968-м, Советский Союз казался идеологическим монолитом, которому ничто не грозит. «Учение Маркса всесильно, потому что верно».
* С дочерью Машей (слева)
Но уже тогда в монолите появились первые, едва заметные трещинки. Толчком, вызвавшим их появление, явилась хрущевская оттепель и с ней - некоторое ослабление цензуры. Появились протестное (диссидентское) движение, самиздат. Человеческую мысль невозможно держать взаперти, вопреки всему она будет рваться на волю. Так было и в Нижнем Новгороде - тогда наглухо закрытом от всяких внешних проникновений городе Горьком. Несмотря на строгие идеологические фильтры, в беспокойную и отзывчивую на правду и неправду студенческую массу проникали вести о событиях за рубежом, в том числе и о «Пражской весне».
Семена падали на подготовленную почву. В конформистской в целом молодежной среде находились молодые люди, которые искали ответы на трудные вопросы, порождаемые советской историей и действительностью. «Я задумывался над тем, что происходит», - вспоминал Владимир Жильцов.
А размышлял студент младших курсов о трагедии коллективизации, колхозном строе, при котором люди живут впроголодь, репрессиях, царящей в СССР духовной несвободе.
В Горьковском университете, куда сын бывшего сотрудника НКВД Володя Жильцов поступил в 1964 году, он впервые познакомился с произведениям самизадта. Об этом узнали, и у нестандартно думающего студента была двухчасовая беседа на Воробьевке (улица, где расположено здание УКГБ).
Однако поиска ответов на трудные вопросы эта встреча не прекратила.
Постепенно в университете сложилась группа единомышленников. «Это не была политическая организация, - рассказывал Владимир, - нас объединяли духовные интересы». Вместе студенты читали Солженицына, Шаламова. А в начале 1968 года написали листовку-протест с критикой советского режима, размножили ее фотоспособом и расклеили на столбах и заборах. В этом и состояла их злостная деятельность по подрыву основ советского строя. За это и получил Владимир Жильцов четырехлетний срок Темниковских лагерей.
Под колпак КГБ он попал немного раньше. Как вспоминал Владимир, весной 1968 года проходили выборы и, будучи убежденным, что голосование - всего лишь фарс, Жильцов отказался в нем участвовать. Не помогли и настойчивые требования «рассерженной» женщины-агитатора, написавшей потом донос руководству университета. Эта кляуза, вероятно, так бы и осталась под сукном, не дай ей ход заведующий кафедрой философии ГГУ, который счел своим долгом проинформировать о случившемся компетентные органы. По мнению Владимира Жильцова, с тех пор КГБ заинтересовалось им всерьез.
И вот арест в день рождения Пушкина. Перед этим Жильцов сломал ногу, играя в футбол, и находился в больнице, нога - в гипсе. В палату 6 июня 1969 года явились люди в штатском, и на «Волге», в сопровождении двух дюжих медбратьев доставили в СИЗО на Арзамасском шоссе.
Процесс начался в марте 1970 года и длился около месяца. Дело рассматривала коллегия по уголовным делам Горьковского областного суда. В качестве доказательств вины подсудимых в антисоветской агитации и пропаганде и участии в антисоветской организации судьи привели произведения Самиздата, найденные при обысках: статьи югославского оппозиционера Милована Джиласа и академика Сахарова, письма писателей, переписка диссидентов… Подробно разбирался эпизод с изготовлением и расклейкой листовки. Были заслушаны показания около 100 свидетелей, говорившие в пользу версии следствия.
24 апреля суд огласил приговор: всех обвиняемых признать виновными по статьям 70 и 72 уголовного кодекса и приговорить: Михаила Капранова и Владлена Павленкова - к 7 годам колонии строгого режима; Сергея Пономарева - к 5 годам; Владимира Жильцова - к 4 годам.
Потом были Темниковские лагеря - на границе Горьковской области и Мордовии. Работали в основном на швейном производстве, срок отбывали от звонка до звонка. Четыре года спустя - освобождение и статус поднадзорного КГБ, работа грузчиком. Семь лет потребовалось Владимиру, чтобы завершить образование. Через год надзор сняли, но пристальное внимание органов осталось. Сохранялись профилактические беседы, ограничения в передвижении, проблемы с трудоустройством. Зарабатывать на жизнь приходилось чернорабочим на стройках и «шабашках», почтальоном.
В конце 1980-х ситуация стала меняться. Удалось устроиться на работу корреспондентом в газету «Рабочая Балахна», позднее, уже в эпоху перемен, - перейти в областную газету «Нижегородские новости». В то время Владимир Жильцов уже признанный поэт, лауреат престижных литературных премий, его избирают председателем областной организации Союза писателей России. Одно из главных дел его жизни - издание многотомной областной Книги памяти жертв политических репрессий.
Автору довелось близко знать Владимира Ивановича - по журналистской работе и участию по его приглашению в Комиссии по восстановлению прав жертв политических репрессий при губернаторе Нижегородской области, усилиями которой и при активном участии председателя удалось, в частности, реабилитировать около 300 жертв красного террора - самой трудной категории, обращения по которой до того встречали неизменные отказы компетентных органов.
Владимир Жильцов запомнился мне, как человек много переживший, но сохранивший доброту и отзывчивость, незамутненный взгляд на жизнь, живое чувство юмора.Сегодня о нем напоминают скромные с виду томики прекрасных, полных свежих и ярких красок, стихов, а также исповедальная книга «Траектория поэта», повествующая о драме его недлинной, но наполненной грозными событиями жизни.
Примечания
*БНД - Бундеснахрихтендинст, спецслужба ФРГ.
Фото из книги "Траектория поэта".
Автор благодарит вдову Надежду Николаевну Жильцову за предоставленные материалы.
6 июня исполнилось полвека с начала раскрутки дела об антисоветской организации в Нижегородском государственном университете имени Лобачевского. Одного из его фигурантов, будущего известного поэта и лидера областной писательской организации Владимира Ивановича Жильцова арестовали как раз в день рождения Пушкина. Судили студентов-антисоветчиков почти год спустя, весной 1970 года, и приговорили к разным срокам заключения в исправительно-трудовом лагере.
* Владимир Жильцов, 1960-е годы
У меня в руках книга «Траектория поэта», подаренная вдовой Владимира, ушедшего из жизни 9 лет назад. В книге подробно описана вся его жизнь, включая и тюремно-лагерную эпопею. Листая книжные страницы, попробуем воссоздать краткую хронику того дела, сфабрикованного управлением КГБ по Горьковской области. Впрочем, почему сфабрикованного? Если рассматривать его через призму действовавшего тогда законодательства, то все выглядит вполне законно. Трех студентов и одного преподавателя (главаря группы) осудили по 70-й (антисоветская агитация и пропаганда) и 72-й (участие в антисоветской организации) статьям УК РСФСР. Можно говорить о натяжках, но не о фальсификации, ибо по факту имели место и деятельность, которую при желании можно трактовать как «антисоветскую», и группа, так как все осужденные были знакомы друг с другом и совершали инкриминируемые им поступки сообща.
* С женой Надеждой
1968-й год, в Чехословакии происходят события, которые войдут в политический лексикон под названием «Пражская весна». Можно по-разному относиться к ним, рассматривая в контексте холодной войны, противоборства систем, действий специальных служб и т.п. Но факта недовольства значительной части народов Восточной Европы вхождением их государств в социалистический лагерь отрицать нельзя. Никакие ЦРУ или БНД* не смогли бы раскачать лодку Варшавского договора, не будь того недовольства, в основе которого лежали и исторические причины, и сравнения уровня и разнообразных условий жизни на Западе и в странах Восточного блока. То же, только чуть позже, произойдет в СССР, и напрасно искать этому объяснение лишь в происках западных разведок или в будто бы политическом инфантилизме поддержавшей перестройку значительной и далеко не худшей части советского общества.
Но все это случится четверть века спустя, а тогда, в 1968-м, Советский Союз казался идеологическим монолитом, которому ничто не грозит. «Учение Маркса всесильно, потому что верно».
* С дочерью Машей (слева)
Но уже тогда в монолите появились первые, едва заметные трещинки. Толчком, вызвавшим их появление, явилась хрущевская оттепель и с ней - некоторое ослабление цензуры. Появились протестное (диссидентское) движение, самиздат. Человеческую мысль невозможно держать взаперти, вопреки всему она будет рваться на волю. Так было и в Нижнем Новгороде - тогда наглухо закрытом от всяких внешних проникновений городе Горьком. Несмотря на строгие идеологические фильтры, в беспокойную и отзывчивую на правду и неправду студенческую массу проникали вести о событиях за рубежом, в том числе и о «Пражской весне».
Семена падали на подготовленную почву. В конформистской в целом молодежной среде находились молодые люди, которые искали ответы на трудные вопросы, порождаемые советской историей и действительностью. «Я задумывался над тем, что происходит», - вспоминал Владимир Жильцов.
А размышлял студент младших курсов о трагедии коллективизации, колхозном строе, при котором люди живут впроголодь, репрессиях, царящей в СССР духовной несвободе.
В Горьковском университете, куда сын бывшего сотрудника НКВД Володя Жильцов поступил в 1964 году, он впервые познакомился с произведениям самизадта. Об этом узнали, и у нестандартно думающего студента была двухчасовая беседа на Воробьевке (улица, где расположено здание УКГБ).
Однако поиска ответов на трудные вопросы эта встреча не прекратила.
Постепенно в университете сложилась группа единомышленников. «Это не была политическая организация, - рассказывал Владимир, - нас объединяли духовные интересы». Вместе студенты читали Солженицына, Шаламова. А в начале 1968 года написали листовку-протест с критикой советского режима, размножили ее фотоспособом и расклеили на столбах и заборах. В этом и состояла их злостная деятельность по подрыву основ советского строя. За это и получил Владимир Жильцов четырехлетний срок Темниковских лагерей.
Под колпак КГБ он попал немного раньше. Как вспоминал Владимир, весной 1968 года проходили выборы и, будучи убежденным, что голосование - всего лишь фарс, Жильцов отказался в нем участвовать. Не помогли и настойчивые требования «рассерженной» женщины-агитатора, написавшей потом донос руководству университета. Эта кляуза, вероятно, так бы и осталась под сукном, не дай ей ход заведующий кафедрой философии ГГУ, который счел своим долгом проинформировать о случившемся компетентные органы. По мнению Владимира Жильцова, с тех пор КГБ заинтересовалось им всерьез.
И вот арест в день рождения Пушкина. Перед этим Жильцов сломал ногу, играя в футбол, и находился в больнице, нога - в гипсе. В палату 6 июня 1969 года явились люди в штатском, и на «Волге», в сопровождении двух дюжих медбратьев доставили в СИЗО на Арзамасском шоссе.
Процесс начался в марте 1970 года и длился около месяца. Дело рассматривала коллегия по уголовным делам Горьковского областного суда. В качестве доказательств вины подсудимых в антисоветской агитации и пропаганде и участии в антисоветской организации судьи привели произведения Самиздата, найденные при обысках: статьи югославского оппозиционера Милована Джиласа и академика Сахарова, письма писателей, переписка диссидентов… Подробно разбирался эпизод с изготовлением и расклейкой листовки. Были заслушаны показания около 100 свидетелей, говорившие в пользу версии следствия.
24 апреля суд огласил приговор: всех обвиняемых признать виновными по статьям 70 и 72 уголовного кодекса и приговорить: Михаила Капранова и Владлена Павленкова - к 7 годам колонии строгого режима; Сергея Пономарева - к 5 годам; Владимира Жильцова - к 4 годам.
Потом были Темниковские лагеря - на границе Горьковской области и Мордовии. Работали в основном на швейном производстве, срок отбывали от звонка до звонка. Четыре года спустя - освобождение и статус поднадзорного КГБ, работа грузчиком. Семь лет потребовалось Владимиру, чтобы завершить образование. Через год надзор сняли, но пристальное внимание органов осталось. Сохранялись профилактические беседы, ограничения в передвижении, проблемы с трудоустройством. Зарабатывать на жизнь приходилось чернорабочим на стройках и «шабашках», почтальоном.
В конце 1980-х ситуация стала меняться. Удалось устроиться на работу корреспондентом в газету «Рабочая Балахна», позднее, уже в эпоху перемен, - перейти в областную газету «Нижегородские новости». В то время Владимир Жильцов уже признанный поэт, лауреат престижных литературных премий, его избирают председателем областной организации Союза писателей России. Одно из главных дел его жизни - издание многотомной областной Книги памяти жертв политических репрессий.
Автору довелось близко знать Владимира Ивановича - по журналистской работе и участию по его приглашению в Комиссии по восстановлению прав жертв политических репрессий при губернаторе Нижегородской области, усилиями которой и при активном участии председателя удалось, в частности, реабилитировать около 300 жертв красного террора - самой трудной категории, обращения по которой до того встречали неизменные отказы компетентных органов.
Владимир Жильцов запомнился мне, как человек много переживший, но сохранивший доброту и отзывчивость, незамутненный взгляд на жизнь, живое чувство юмора.Сегодня о нем напоминают скромные с виду томики прекрасных, полных свежих и ярких красок, стихов, а также исповедальная книга «Траектория поэта», повествующая о драме его недлинной, но наполненной грозными событиями жизни.
Примечания
*БНД - Бундеснахрихтендинст, спецслужба ФРГ.
Фото из книги "Траектория поэта".
Автор благодарит вдову Надежду Николаевну Жильцову за предоставленные материалы.