(no subject)
Провинция невинна в своем безобразии. И ей это даже к лицу. Честное слово. Прямоугольные пятиэтажки на окраинах, заросшие кустарниками и деревьями, изрытые дворы с покосившимися детскими площадками, обмотанные кусками проржавевшего коричневого металла трубы наружу, непонятное месиво под ногами, будто бы стесняющиеся своей неуклюжести блеклые центральные проспекты и улицы, три лавочки на плющихе вместо скверов и бронзовый Ленин в фуражке вместо памятников, почти испарившаяся, засоренная, захламленная речушка, на которой то и дело акцентируют внимание, обустраивая набережные, безвкусные угловатые постройки, которые не сносят, считая историческим наследием. Почти весь город от края до края можно пройти пешком часа за два, встретив по пути всех знакомых. Люди одеваются как-то уж очень по-домашнему неопрятно и уютно, за исключением тех, которые одеваются также неопрятно, но притом вульгарно и пошло. Любые перемены к лучшему/худшему утопают в безнадежном наплевательстве и безвкусице. Кажется, что все давным-давно на все махнули рукой и движутся по замкнутой траектории низкооплачиваемых работ, бытовухи, пятничных аморальных клубов с попсой и совсем уж отвратительными лоснящимися мужиками. Этот город может быть родным в далеких воспоминаниях, когда внутри всего этого безразличия теплился мирок из друзей, кухонных посиделок, любимых мест и занятий. А со стороны здесь некомфортно, неуютно и совершенно нелюбопытно.
