Удар маятника
Погибла Виктория Амелина. От ракетного удара. Я в шоке. Кто это, можно прочитать, например, здесь или здесь. Амелина входила в "узкий круг" украинской литературы, на шкале здешних иерархий она была примерно чуть ниже какого-нибудь Бажана. Украинский литературный узкий круг - такой же узкий и герметичный, как и российский литературный круг, и самое удивительное, по моему эмпирическому ощущению, они в количественном плане одинаковы, практически идентичны, видимо, искусственная рангация в отдельно взятой социальной выборке не позволяет превышать какой-то порог количественного роста.
Но это отдельная задача для социологов, и я отвлеклась от темы. Так вот, если в СССР были "знатные доярки", то Амелину, как и какую-нибудь аналогичную ей российскую авторшу Полину Жеребцову, чья литературная карьера пошла в гору на политически золотоносной теме "стрОдальчества" индивида, застигнутого чеченской войной, можно совершенно справедливо назвать "знатными писательницами". То есть, этот человек в "правильном направлении" принял на себя роль рупора масс и успешно собирал за ее общественные плюшки. Про Жеребцову не в курсе, но у Амелиной за ведущей темой дежурного "стрОдальчества" проглядывали проблески таланта, я даже переводила как-то по случаю к какому-то конкурсу один ее стишок (собственно, именно тогда я и узнала о ее существовании, выделив ее из кучи других "знатных" авторов, греющихся в престижных лобби украинского пен-клуба).
И вот, значит, она погибла, и теперь я в шоке. Не столько от ее смерти - человек смертен и внезапно смертен (причем внезапно даже, когда этого ожидаешь) - сколько от характера этой смерти, от того, какую изощренную форму она приобрела в матрице "война пожирает своих детей". Подумать только: человек из Львова сам специально приехал в Краматорск, выбрав для этого неординарный случай (в сопровождении колумбийской делегации, видимо, была цель довести размах маятника войны и до колумбийских территорий) и пошла именно в тот ресторан, куда прилетела ракета.
"Работала как документатор военных преступлений на деоккупированных территориях на востоке, юге и севере Украины", - ну-у... Фактически приговор. Идейные инспираторы войны, активисты войны, раздувающие, масштабирующие ее своим активным вмешательством, погибают в войне первыми. В конце июня прошлого года я уже писала о похожем случае: жертвой ракетного удара стала журналистка украинского подразделения "Радио Свободы" - ее завалило в ее квартире в новостройке бизнес-класса, когда ракета ударила в военный завод "Артем" (аналогичная история изощренно целенаправленного движения активиста войны к собственной смерти: специализирующаяся на политике журналистка из провинции поднакопила на золотых копях войны деньжат на жилье бизнес-класса и устроила свое гнездышко в Киеве прямо напротив стен завода, в который целились россияне). Почему эти две женщины? Почему именно они, из прослоек околовысших звеньев, получившие право публичного голоса? Обе - сами, своими руками смастерили свою смерть. Из российских жертв в среде "любимых чад войны" разу, конечно, вспоминаются Дугина, слегка недобитый Прилепин и тот, питерский с бюстом, фамилию уже забыла, - актеры того же самого театра боевых действий. Но там, конечно, всё очень выпукло, там отчетливо ощущается корректирующая рука хомо сапиенса, лезущего рулить природными процессами. С украинской же стороны всё более тонко, здесь больше этой странной мистики молоха, жрущего своих детей.
А вот стишок Амелиной, который я переводила. Чем она руководствовалась, когда выбирала тему и так выразительно на нее рефлексировала? Она, видимо, чувствовала, что это и ее судьба тоже.
Цифри втрат нашої армії засекречені
До кінця війни цифр не буде
Буде сусід, чоловік дивачки,
яка саджала червоні квіти
Друг, який нікого не попередив
Викладач, якого ми так любили
Та дівчинка, яка усіх дратувала
Художник, який завжди всім подобався
але здається, любив ту дівчинку
В ім'я державної таємниці
Клянуся, я загиблих не рахуватиму
Не рахуватиму до нестями
І до кінця війни
(Насправді я починала - збилась)
Но это отдельная задача для социологов, и я отвлеклась от темы. Так вот, если в СССР были "знатные доярки", то Амелину, как и какую-нибудь аналогичную ей российскую авторшу Полину Жеребцову, чья литературная карьера пошла в гору на политически золотоносной теме "стрОдальчества" индивида, застигнутого чеченской войной, можно совершенно справедливо назвать "знатными писательницами". То есть, этот человек в "правильном направлении" принял на себя роль рупора масс и успешно собирал за ее общественные плюшки. Про Жеребцову не в курсе, но у Амелиной за ведущей темой дежурного "стрОдальчества" проглядывали проблески таланта, я даже переводила как-то по случаю к какому-то конкурсу один ее стишок (собственно, именно тогда я и узнала о ее существовании, выделив ее из кучи других "знатных" авторов, греющихся в престижных лобби украинского пен-клуба).
И вот, значит, она погибла, и теперь я в шоке. Не столько от ее смерти - человек смертен и внезапно смертен (причем внезапно даже, когда этого ожидаешь) - сколько от характера этой смерти, от того, какую изощренную форму она приобрела в матрице "война пожирает своих детей". Подумать только: человек из Львова сам специально приехал в Краматорск, выбрав для этого неординарный случай (в сопровождении колумбийской делегации, видимо, была цель довести размах маятника войны и до колумбийских территорий) и пошла именно в тот ресторан, куда прилетела ракета.
"Работала как документатор военных преступлений на деоккупированных территориях на востоке, юге и севере Украины", - ну-у... Фактически приговор. Идейные инспираторы войны, активисты войны, раздувающие, масштабирующие ее своим активным вмешательством, погибают в войне первыми. В конце июня прошлого года я уже писала о похожем случае: жертвой ракетного удара стала журналистка украинского подразделения "Радио Свободы" - ее завалило в ее квартире в новостройке бизнес-класса, когда ракета ударила в военный завод "Артем" (аналогичная история изощренно целенаправленного движения активиста войны к собственной смерти: специализирующаяся на политике журналистка из провинции поднакопила на золотых копях войны деньжат на жилье бизнес-класса и устроила свое гнездышко в Киеве прямо напротив стен завода, в который целились россияне). Почему эти две женщины? Почему именно они, из прослоек околовысших звеньев, получившие право публичного голоса? Обе - сами, своими руками смастерили свою смерть. Из российских жертв в среде "любимых чад войны" разу, конечно, вспоминаются Дугина, слегка недобитый Прилепин и тот, питерский с бюстом, фамилию уже забыла, - актеры того же самого театра боевых действий. Но там, конечно, всё очень выпукло, там отчетливо ощущается корректирующая рука хомо сапиенса, лезущего рулить природными процессами. С украинской же стороны всё более тонко, здесь больше этой странной мистики молоха, жрущего своих детей.
А вот стишок Амелиной, который я переводила. Чем она руководствовалась, когда выбирала тему и так выразительно на нее рефлексировала? Она, видимо, чувствовала, что это и ее судьба тоже.
Цифри втрат нашої армії засекречені
До кінця війни цифр не буде
Буде сусід, чоловік дивачки,
яка саджала червоні квіти
Друг, який нікого не попередив
Викладач, якого ми так любили
Та дівчинка, яка усіх дратувала
Художник, який завжди всім подобався
але здається, любив ту дівчинку
В ім'я державної таємниці
Клянуся, я загиблих не рахуватиму
Не рахуватиму до нестями
І до кінця війни
(Насправді я починала - збилась)