Эволюция языка
Общественный феномен, который раньше прямолинейно назывался "рабовладением", эволюционировал в 19-м веке в "эксплуатацию", а в современном обществе приобрел название "потребительское отношение".
Язык подстраивается под запросы общества. Общество старательно работает над тем, чтобы рабовладение исчезло, хотя в условиях неравенства потенциалов и ресурсов, которыми обладает каждый отдельный человек, рабовладение - неизбежный спутник цивилизации.
Потребность замаскировать рабовладение новыми словами имеет двоякое значение. С одной стороны, это показывает, что с течением истории среднестатический человек научился больше ценить себя, как личность, и поэтому всячески стремится избежать в применении к себе любых определений, которые могли бы намекнуть на отсутствие у него политической субъектности (т.е. самодостаточности, самостоятельности, общественной автономности). С другой стороны, лингвистическая маскировка феномена рабовладения под другие понятия и рассмотрение его под другими ракурсами как бы размазывает его в сознании среднестатистического человека в туманный спектр разнокалиберных определений (таких, как "расчеловечивание", "объективизация", "отношение, как к товару", "использование"), не позволяет сразу распознать характерные признаки и вычленить из них общую суть рабовладения, что в свою очередь препятствует быстрому сопротивлению и принятию мер против ущерба, связанного с попаданием в рабскую зависимость.
Язык подстраивается под запросы общества. Общество старательно работает над тем, чтобы рабовладение исчезло, хотя в условиях неравенства потенциалов и ресурсов, которыми обладает каждый отдельный человек, рабовладение - неизбежный спутник цивилизации.
Потребность замаскировать рабовладение новыми словами имеет двоякое значение. С одной стороны, это показывает, что с течением истории среднестатический человек научился больше ценить себя, как личность, и поэтому всячески стремится избежать в применении к себе любых определений, которые могли бы намекнуть на отсутствие у него политической субъектности (т.е. самодостаточности, самостоятельности, общественной автономности). С другой стороны, лингвистическая маскировка феномена рабовладения под другие понятия и рассмотрение его под другими ракурсами как бы размазывает его в сознании среднестатистического человека в туманный спектр разнокалиберных определений (таких, как "расчеловечивание", "объективизация", "отношение, как к товару", "использование"), не позволяет сразу распознать характерные признаки и вычленить из них общую суть рабовладения, что в свою очередь препятствует быстрому сопротивлению и принятию мер против ущерба, связанного с попаданием в рабскую зависимость.