Every month in a while
(ассоциативное созвучие)
Картинки из поездки в Питер, только текстом.
Город встретил нелюбезно, и дело не в непроходимых ледяных засадах вместо тротуаров.
Всё постоянно закрывалось, меняло время работы, меняло место работы (или как вместо ВО я оказалась на проспекте Ветеранов, а заодно изучила изобильные питерские станции, названные в честь тех или иных проспектов - не то чтобы в Мск их было меньше, но тут какая-то особенно густая вышла концентрация оных!), меняло планы на день и неделю. В единственный день, который у меня остался на возлюбленную Петроградку, грянуло минус четырнадцать. Зато светило солнце.
Светило так хорошо и сильно, что вовсе не заметила, как словила лицом обморожение. Три часа ходила по Петроградке зигзагами, хватая ртом морозный воздух и фильтруя ресницами потрясающий апельсиновый свет. Периодически Петроградка приоткрывала передо мною двери, и я заходила в парадные погреться. Там же встретила своё самое мощное впечатление за эту поездку - лестницу Эшера, стеклянный подъезд с внутренними окнами в другой подъезд вообще другого дома, где лестницы были расположены на другой высоте и под другими углами. И высота этажей сильно разнилась!
То есть, спускаясь по одной хитро заверченной в треугольник лестнице, можно было видеть (сквозь сложной формы окна с тонкими рамами), как вокруг за стеклом причудливо плывут лестничные клетки соседнего дома, и лестницы разворачиваются под непредсказуемыми углами. Абсолютно психоделическое впечатление, когда понимаешь, что реальность в очередной раз переплюнула фикшен, хотя, казалось бы, Эшера переплюнуть - нужно очень постараться. Постарались. Это Питер, детка.
Ходили в индийский ресторан, не ожидала от затеи ничего, а получила всё. Идеальное сочетание места, музыки, текстур, цвета, вкуса и запахов. Мой внутренний синестетик буквально обрёл свою точку силы, и хотя меню было не сногсшибательно (в любом и смыслов, и, пожалуй, слава Ганеше, что так, а не), но общее сочетание ВСЕХ факторов по всем органам чувств и восприятия (включая интенсивность света, свечи, громкость мантр, блеск зеркал, фактуру тканей на тканых подушках) - собралось в поистине фантастическое переживание, к которому хочется возвращаться вновь и вновь.
Ходили в гости. Тут смешно - идти нам нужно было два километра по ночному Девяткину, что же могло пойти не так. Ахъ да - их бульвары, что твои проспекты, деревьями засажены токмо в дальней временной перспективе, а поныне там пребывают широчайшие тротуары, являющие собой зимою даденную нам во ощущениях могущественную эманацию первичного ледяного катка.
Поэтому с расчётом времени на "пройти пешком" произошло магическое удлинение в три раза от заданного периода, мы шли классическим пингвиньим шагом (реагенты? песок? не, не слышали), передвигаясь от точки а к точке б, и каким-то не менее магическим образом всё ж таки (слава навигатору!) не спутали нужный нам дом с двумя дюжинами его точных копий, стройными рядами образующих зелёно-матричную девяткинскую хтонь, от созерцания которой кажется, что реальность подвисла во глитче и им же теперь рябит (а это на самом деле новогодние гирлянды из окон перекликаются).
Гости капитально отформатировали ощущение пространства, или как можно ужиться впятером (два человека и трое немаленьких зверей) в пятнадцатиметровой комнате/кухне/кабинете/спальне/вольере. И ещё тут вон московские залётные сверху в то же пространство нагрянули. Ощущение во многом крышесносное, я неимоверно восхитилась пробивной психологической устойчивостью наших хостов, до сих пор периодически накрывает - и пребываю, пытаясь осознать. Как говорится, зато в своём.
Ездили в икею, видели икея-кафе (там же и отобедали). В Питере всюду спрашивали квар-коды, и было очень иронично, что мой маасковский далеко не всегда срабатывал. Тогда я с мастерством иллюзиониста извлекала ворох документов, венчаемый бумажным сертификатом, и тогда у пропускантов не оставалось аргументов. Очень интересный мандариновый торт (именно торт, не пирог). Классические фрикадельки с брокколи и клюквенным вареньем вызывают желудочный восторг и ощущение необходимой обустроенности мира. На кассе забыли белую раму (хотя бы не оконную).
Целый один день удалось отвести рисованию (и вечер другого) - сделала недельную норму всяких фестивальных штуковин, которая суммарно оказалась удачнее всего, что я делала на схожие темы прежде. Это к вопросу о необходимых усилиях, попадании в алгоритмы, о сделанном вовремя и о такой вот технической философии.
Ездили в гости на электричке в низ карты, оттуда во второй морознейший день отправились гулять в Екатерининский парк, но хотя бы не на три часа. Шли по льду пруда, лёд был подозрительно жухлый и размороженный. Всё ещё минус четырнадцать, кто бы мог подумать, что так окажется. Цвет воздуха и неба поразительно красивый, разбавленный, но без белил! Не разбеленный. Смотришь и мысленно перебираешь возможные исходники, из которых эдакую филигранную оттеночную тонкость можно было бы выписать и сохранить её жемчужную переливчатость.
В гостях старательно хранила добродушный покерфэйс, потому что невежливо хозяевам дома указывать на странности выбранной ими системы отопления (паче воспоследовавших за этим выбором квитанций на электроэнергию). Зато очень уютно стоять на тёплом полу волглыми носками, такое ощущение сказочного книжного рождества, солнечный свет из огромных многочисленных окон (как перестать думать о теплоизоляции, теплопотерях и теплоносителях в нашей новой серии ситкома "Лучше выпьем чаю с рулетиком").
Ходили в итальянский ресторан (не понравился уровень пафоса и сквозняк, понравилась давленая облепиха), где открыла для себя опцию ароматических диффузоров. Аж возмечтала о. Уж со всей-то вскрывшейся любовью к ароматическим свечам, маслам и прочим сладко-пахучим штукам, до которых так редко досель случалось дорваться.
На каток дважды не попали и трижды попали (каждый раз - на разные). Вечернее катание очень понравилось, толпливо, но как-то... Привольно. Затестила наконец купленные два года назад коньки. Да, я езжу в Питер с коньками. Первый раз катались в крытом ТЦ, мне на удивление понравилось - хороший лёд, при этом тепло. Третий раз попыталась объехать ямы на катке районном, но в силу его единственности и доступности оный был убит в хлам. Но всё равно было в этом что-то... От той самой новогодней сказки, где всё хорошо, да.
Внезапно для себя оказалась на сеансе третьей части последнего богатыря, чудовищной развесистости клюква и вообще не тот тип креатива, с которым хотелось бы знакомиться, но там была избушка. На курьих ножках. Мой любимый сказочный персонаж. Так что насладилась об неё и об то, как любовно и аккуратно с цветовой точки зрения снята утренняя предрассветная Москва. Идеальный туристический фильм про центр Москвы - вот уж чего точно не ждёшь от его просмотра, а это ведь фильм-путеводитель! И второстепенные персонажи-"магглы" из московской арки сделаны совершенно роскошно (таксист и деловая мама с телефоном), хочу про них отдельные фильмы.
На ВО видела комнату с двумя звёздами (икеевскими). Очень созвучно и резонирует. Привезла с собою в Мск шесть разных булочек, каковыми ещё два дня по возвращении питалась, сохраняя декадентский и восхитительно гедонистический питерский дух. Маршрутки немилосердно опаздывали, магазины сбегали с навигаторов, расстояния растягивались, день укатывался в ночь, а утро наступало пополудни, в грузинском ресторане не могли подать стакана воды (только кувшин жуткой переслащенной жижки), а пить из-под кранов в Питере невозможно нигде - в отличие от столицы нашей родины, где при случае жажды этим хинтом можно воспользоваться где угодно.
Но даже несмотря на труднопроходимость, непристойно огромные расстояния между нашими точками интересу (так уж вышло, что все они оказались буквально на разных концах города!) и непростые коммуникативные эпизоды, Питер восхищает и зачаровывает своим световым волшебством, as it should be. And so here's to its inherent magic!
Коммуникация была тяжёлая в основном потому, что обнаружила себя тем персонажем, который слушает, когда другие говорят; но стоит ему начать говорить, как остальные тотчас же даже не ломают комедию, что им интересно слушать. Мне было в большинстве случаев слушать столь же пронзительно неинтересно, но что-то (вежливость?) мешало закатывать глаза и перебивать.
Очень неприятно вдруг оказаться в этой безблагодатной роли, потеряв исходные точки соприкосновения, быть слушающим без транзита к говорящему, эдаким портативным зрительным залом для заезжих актёров (хотя технически-то казалось бы, что всё наоборот!), очень мне всё это неинтересно и некомфортно было (а уж сколько всего могла бы в затраченное время нарисовать. Ну да, всё теперь через рисование промеряется, чего уж тут))
Иронично, что когда про моё участие в разговоре таки вспоминали (не всегда), то вопросы задавали фантастически безтактные, внезапно крайне физиологические (показалось, что человек выстраивал впечатление о собеседнике через физиологию), про травмы, травлю и всякие такие штуки, о которых с едва знакомым человеком, сколь бы он ни был заочно прекрасен, говорить не захочешь точно никогда, потому что сходу видишь и чувствуешь, что он тебя не слышит и не собирается (потому что слышит только себя, и ему с собой достаточно комфортно, чтобы не пытаться ещё и слушать каких-то там остальных).
Поэтому даже когда я пыталась честно отвечать (in a hindsight - а собсна, зачем?), разговор быстро переходил обратно на собеседников, всплывшие негативные воспоминания и переживания полностью обесценивались, как проходные жизненные эпизоды, так что суммарно этот незваный, непрошеный и изобильный дискомфорт конечно изрядно наложился на переживания от самого пребывания меня-в-городе.
Шла по Петроградке в солнечный её мороз, любовалась невероятными формами восьмигранных модерновых мансардных окон, всё с извивами да рельефами да эркерами зачарованными - и думала о том, как там люди пытaлись выживaть в блoкaду, без еды, но в окружении такой жестокой, безчеловечной красоты (хотя знамо дело, что не про архитектуру эта история вовсе, а всегда про людей, peзультатом чьих peшений стала эта кaтacтpoфа, но это, как говорится, дети, уже совсем другая история).
Картинки из поездки в Питер, только текстом.
Город встретил нелюбезно, и дело не в непроходимых ледяных засадах вместо тротуаров.
Всё постоянно закрывалось, меняло время работы, меняло место работы (или как вместо ВО я оказалась на проспекте Ветеранов, а заодно изучила изобильные питерские станции, названные в честь тех или иных проспектов - не то чтобы в Мск их было меньше, но тут какая-то особенно густая вышла концентрация оных!), меняло планы на день и неделю. В единственный день, который у меня остался на возлюбленную Петроградку, грянуло минус четырнадцать. Зато светило солнце.
Светило так хорошо и сильно, что вовсе не заметила, как словила лицом обморожение. Три часа ходила по Петроградке зигзагами, хватая ртом морозный воздух и фильтруя ресницами потрясающий апельсиновый свет. Периодически Петроградка приоткрывала передо мною двери, и я заходила в парадные погреться. Там же встретила своё самое мощное впечатление за эту поездку - лестницу Эшера, стеклянный подъезд с внутренними окнами в другой подъезд вообще другого дома, где лестницы были расположены на другой высоте и под другими углами. И высота этажей сильно разнилась!
То есть, спускаясь по одной хитро заверченной в треугольник лестнице, можно было видеть (сквозь сложной формы окна с тонкими рамами), как вокруг за стеклом причудливо плывут лестничные клетки соседнего дома, и лестницы разворачиваются под непредсказуемыми углами. Абсолютно психоделическое впечатление, когда понимаешь, что реальность в очередной раз переплюнула фикшен, хотя, казалось бы, Эшера переплюнуть - нужно очень постараться. Постарались. Это Питер, детка.
Ходили в индийский ресторан, не ожидала от затеи ничего, а получила всё. Идеальное сочетание места, музыки, текстур, цвета, вкуса и запахов. Мой внутренний синестетик буквально обрёл свою точку силы, и хотя меню было не сногсшибательно (в любом и смыслов, и, пожалуй, слава Ганеше, что так, а не), но общее сочетание ВСЕХ факторов по всем органам чувств и восприятия (включая интенсивность света, свечи, громкость мантр, блеск зеркал, фактуру тканей на тканых подушках) - собралось в поистине фантастическое переживание, к которому хочется возвращаться вновь и вновь.
Ходили в гости. Тут смешно - идти нам нужно было два километра по ночному Девяткину, что же могло пойти не так. Ахъ да - их бульвары, что твои проспекты, деревьями засажены токмо в дальней временной перспективе, а поныне там пребывают широчайшие тротуары, являющие собой зимою даденную нам во ощущениях могущественную эманацию первичного ледяного катка.
Поэтому с расчётом времени на "пройти пешком" произошло магическое удлинение в три раза от заданного периода, мы шли классическим пингвиньим шагом (реагенты? песок? не, не слышали), передвигаясь от точки а к точке б, и каким-то не менее магическим образом всё ж таки (слава навигатору!) не спутали нужный нам дом с двумя дюжинами его точных копий, стройными рядами образующих зелёно-матричную девяткинскую хтонь, от созерцания которой кажется, что реальность подвисла во глитче и им же теперь рябит (а это на самом деле новогодние гирлянды из окон перекликаются).
Гости капитально отформатировали ощущение пространства, или как можно ужиться впятером (два человека и трое немаленьких зверей) в пятнадцатиметровой комнате/кухне/кабинете/спальне/вольере. И ещё тут вон московские залётные сверху в то же пространство нагрянули. Ощущение во многом крышесносное, я неимоверно восхитилась пробивной психологической устойчивостью наших хостов, до сих пор периодически накрывает - и пребываю, пытаясь осознать. Как говорится, зато в своём.
Ездили в икею, видели икея-кафе (там же и отобедали). В Питере всюду спрашивали квар-коды, и было очень иронично, что мой маасковский далеко не всегда срабатывал. Тогда я с мастерством иллюзиониста извлекала ворох документов, венчаемый бумажным сертификатом, и тогда у пропускантов не оставалось аргументов. Очень интересный мандариновый торт (именно торт, не пирог). Классические фрикадельки с брокколи и клюквенным вареньем вызывают желудочный восторг и ощущение необходимой обустроенности мира. На кассе забыли белую раму (хотя бы не оконную).
Целый один день удалось отвести рисованию (и вечер другого) - сделала недельную норму всяких фестивальных штуковин, которая суммарно оказалась удачнее всего, что я делала на схожие темы прежде. Это к вопросу о необходимых усилиях, попадании в алгоритмы, о сделанном вовремя и о такой вот технической философии.
Ездили в гости на электричке в низ карты, оттуда во второй морознейший день отправились гулять в Екатерининский парк, но хотя бы не на три часа. Шли по льду пруда, лёд был подозрительно жухлый и размороженный. Всё ещё минус четырнадцать, кто бы мог подумать, что так окажется. Цвет воздуха и неба поразительно красивый, разбавленный, но без белил! Не разбеленный. Смотришь и мысленно перебираешь возможные исходники, из которых эдакую филигранную оттеночную тонкость можно было бы выписать и сохранить её жемчужную переливчатость.
В гостях старательно хранила добродушный покерфэйс, потому что невежливо хозяевам дома указывать на странности выбранной ими системы отопления (паче воспоследовавших за этим выбором квитанций на электроэнергию). Зато очень уютно стоять на тёплом полу волглыми носками, такое ощущение сказочного книжного рождества, солнечный свет из огромных многочисленных окон (как перестать думать о теплоизоляции, теплопотерях и теплоносителях в нашей новой серии ситкома "Лучше выпьем чаю с рулетиком").
Ходили в итальянский ресторан (не понравился уровень пафоса и сквозняк, понравилась давленая облепиха), где открыла для себя опцию ароматических диффузоров. Аж возмечтала о. Уж со всей-то вскрывшейся любовью к ароматическим свечам, маслам и прочим сладко-пахучим штукам, до которых так редко досель случалось дорваться.
На каток дважды не попали и трижды попали (каждый раз - на разные). Вечернее катание очень понравилось, толпливо, но как-то... Привольно. Затестила наконец купленные два года назад коньки. Да, я езжу в Питер с коньками. Первый раз катались в крытом ТЦ, мне на удивление понравилось - хороший лёд, при этом тепло. Третий раз попыталась объехать ямы на катке районном, но в силу его единственности и доступности оный был убит в хлам. Но всё равно было в этом что-то... От той самой новогодней сказки, где всё хорошо, да.
Внезапно для себя оказалась на сеансе третьей части последнего богатыря, чудовищной развесистости клюква и вообще не тот тип креатива, с которым хотелось бы знакомиться, но там была избушка. На курьих ножках. Мой любимый сказочный персонаж. Так что насладилась об неё и об то, как любовно и аккуратно с цветовой точки зрения снята утренняя предрассветная Москва. Идеальный туристический фильм про центр Москвы - вот уж чего точно не ждёшь от его просмотра, а это ведь фильм-путеводитель! И второстепенные персонажи-"магглы" из московской арки сделаны совершенно роскошно (таксист и деловая мама с телефоном), хочу про них отдельные фильмы.
На ВО видела комнату с двумя звёздами (икеевскими). Очень созвучно и резонирует. Привезла с собою в Мск шесть разных булочек, каковыми ещё два дня по возвращении питалась, сохраняя декадентский и восхитительно гедонистический питерский дух. Маршрутки немилосердно опаздывали, магазины сбегали с навигаторов, расстояния растягивались, день укатывался в ночь, а утро наступало пополудни, в грузинском ресторане не могли подать стакана воды (только кувшин жуткой переслащенной жижки), а пить из-под кранов в Питере невозможно нигде - в отличие от столицы нашей родины, где при случае жажды этим хинтом можно воспользоваться где угодно.
Но даже несмотря на труднопроходимость, непристойно огромные расстояния между нашими точками интересу (так уж вышло, что все они оказались буквально на разных концах города!) и непростые коммуникативные эпизоды, Питер восхищает и зачаровывает своим световым волшебством, as it should be. And so here's to its inherent magic!
Коммуникация была тяжёлая в основном потому, что обнаружила себя тем персонажем, который слушает, когда другие говорят; но стоит ему начать говорить, как остальные тотчас же даже не ломают комедию, что им интересно слушать. Мне было в большинстве случаев слушать столь же пронзительно неинтересно, но что-то (вежливость?) мешало закатывать глаза и перебивать.
Очень неприятно вдруг оказаться в этой безблагодатной роли, потеряв исходные точки соприкосновения, быть слушающим без транзита к говорящему, эдаким портативным зрительным залом для заезжих актёров (хотя технически-то казалось бы, что всё наоборот!), очень мне всё это неинтересно и некомфортно было (а уж сколько всего могла бы в затраченное время нарисовать. Ну да, всё теперь через рисование промеряется, чего уж тут))
Иронично, что когда про моё участие в разговоре таки вспоминали (не всегда), то вопросы задавали фантастически безтактные, внезапно крайне физиологические (показалось, что человек выстраивал впечатление о собеседнике через физиологию), про травмы, травлю и всякие такие штуки, о которых с едва знакомым человеком, сколь бы он ни был заочно прекрасен, говорить не захочешь точно никогда, потому что сходу видишь и чувствуешь, что он тебя не слышит и не собирается (потому что слышит только себя, и ему с собой достаточно комфортно, чтобы не пытаться ещё и слушать каких-то там остальных).
Поэтому даже когда я пыталась честно отвечать (in a hindsight - а собсна, зачем?), разговор быстро переходил обратно на собеседников, всплывшие негативные воспоминания и переживания полностью обесценивались, как проходные жизненные эпизоды, так что суммарно этот незваный, непрошеный и изобильный дискомфорт конечно изрядно наложился на переживания от самого пребывания меня-в-городе.
Шла по Петроградке в солнечный её мороз, любовалась невероятными формами восьмигранных модерновых мансардных окон, всё с извивами да рельефами да эркерами зачарованными - и думала о том, как там люди пытaлись выживaть в блoкaду, без еды, но в окружении такой жестокой, безчеловечной красоты (хотя знамо дело, что не про архитектуру эта история вовсе, а всегда про людей, peзультатом чьих peшений стала эта кaтacтpoфа, но это, как говорится, дети, уже совсем другая история).