Гендерный новояз как орудие нового тоталитаризма
Как писал Оруэлл, «политический язык… создан, чтобы заставить ложь выглядеть правдоподобно, и вынуждает нас, позабыв обо всех приличиях, признать непоколебимой истиной то, что является чистейшим вздором».
Как сообщает New York Post, сотрудники Госдепа получили от своего начальника Энтони Блинкена инструкцию, предписывающую избегать таких опасных слов, как «муж/жена», «сын/дочь», «леди и джентльмены», чтобы не обидеть собеседника. Нельзя делать вывод о половой принадлежности человека по его внешности и имени. Кроме того, надо внимательно относиться к тому, что гендерная идентичность человека может в любой момент измениться.
Это очень своевременно. В самом деле, вдруг в коридорах Госдепа вы встретите кого-то высокого, широкоплечего, басовитого, с окладистой бородою - и сдуру скажете «он». А это окажется женщина (вернее, человек, «идентифицирующий себя как женщина»), и ваша грубость уязвит его (ее) в самую душу. У нас такие сообщения обычно вызывают хихиканье - «совсем они там с ума посходили». В самом деле, на человека постороннего все эти языковые игры производят впечатление, скорее, комическое - особенно при попытках перевести их на русский язык.
Помню, как в одном Telegram-канале, который пытается продвигать аналогичную повестку по-русски, мне попалось сообщение: «итальянские фашист:ки собрались на митинг». На видеоряде были какие-то гопнического вида бритоголовые пацаны - но изысканное написание «фашист:ки» должно было подчеркнуть, что, возможно, не все они идентифицируют себя как мужчин. Но человек, который хочет и дальше работать в Госдепе (и не только), не должен хихикать, разве что в кулак и запершись в туалете, потому что нежелание следовать линии партии в этом вопросе будет означать фактический запрет на профессию.
Со стороны это выглядит каким-то безумием, но в каждом безумии есть своя логика, которую важно понять, с учетом того, что все эти языковые игры в местоимения сделались обязательными в ряде могущественных стран мира, а стоящая за ними идеология опирается на огромные политические и финансовые ресурсы и стремится продвинуть себя по всему миру. И в этой логике нет ничего нового - она подробно описана еще Джорджем Оруэллом в его знаменитой антиутопии «1984», из которой к нам пришло популярное слово «новояз». «Новояз» - это специально сконструированный язык, цель которого в том, чтобы установить тотальный контроль над людьми и уничтожить саму возможность помыслить что-то, не одобряемое правящей партией.
Как писал сам Оруэлл, «политический язык… создан, чтобы заставить ложь выглядеть правдоподобно, и вынуждает нас, позабыв обо всех приличиях, признать непоколебимой истиной то, что является чистейшим вздором».
Новояз был сконструирован таким образом, чтобы «вводить в употребление слова, которые бы автоматически навязывали использующему их определенную позицию».
Оруэлл опирался на опыт тоталитарных режимов ХХ века, хотя аналогичное явление можно наблюдать и в тоталитарных культах.
Например, согласившись обсуждать, является ли Вася Пупкин «арийцем», вы уже подразумеваете, что слово «ариец» является осмысленным, и сам разговор о том, что Вася ариец, а Петя - нет, является не бредом наяву, а вполне разумным разговором об очень серьезных вещах.
При этом в наши дни от человека может и не требоваться явно подписаться под всеми артикулами идеологии. Создается ситуация «скрытого выбора», когда само принятие определенных идеологических установок подается как простой, почти незаметный акт дружелюбия и вежливости. Если человеку так надо, чтобы его называли каким-то странным местоимением, тебе что, трудно что ли?
Употребление «гендерно-нейтральной» лексики становится маркером, отличающим «своего», человека, которого надо поощрять и продвигать, а уклонение от нее сразу обозначит идеологически враждебного типа, карьера которого, конечно, окончена. Со стороны это выглядит каким-то сумасшествием, но у такой практики есть достаточно простой и рациональный смысл. Новояз - это эффективный инструмент власти и контроля. Его цель - подчинение людей своей власти, принуждение их думать, верить, принимать решения так, как предписывает идеология и ее вожди.
Новояз совершенно необязательно должен быть связан с гендером, но гендер тут хорошо подходит именно в силу очевидной нелепости всех этих «однополых браков» и «беременных мужчин».
Попробую привести пример. Допустим, вам начинают внушать - через СМИ, сериалы и т. д., - что носить розовые штаны есть признак человека доброго, прогрессивного и заслуживающего доверия. А в черных штанах ходят опасные экстремисты, за которыми нужен глаз да глаз. Розовые штаны превращаются из нейтральной личной причуды в знак лояльности.
Пресса начинает клеймить злобных, отсталых черноштанников. Нам, задыхаясь от ужаса и возмущения, рассказывают, как черноштанные фанатики, например, убили прекрасного, доброго и талантливого юношу за розовые штаны. Доколе терпеть?! Нет черноштанничеству! Вы понимаете, что в черных штанах на собеседование лучше не являться, и идете за розовыми. Потом оказывается, что к розовым штанам достойные, правильные люди носят еще банановую рубашку и зеленый галстук и приветствуют друг друга при встрече троекратным мяуканьем. Это тоже важный знак лояльности, который никак нельзя упускать - а то вдруг вы тайный черноштанник?
Готовность следовать заведомо идиотским указаниям (тут важно, чтобы они были именно подчеркнуто идиотскими) приучает людей к покорности, а такая покорность вскоре оборачивается искренней приверженностью.
Так устроена человеческая психология - людям неприятно думать, что они подчиняются ради выгоды или под давлением, и они становятся искренними, даже фанатичными сторонниками взглядов, которые им навязали, и вождей, которым им пришлось покориться.
Новояз - в его переводном варианте - может проникать и к нам. Вряд ли стоит его запрещать как-то административно, но стоит отдавать себе отчет, что на этот язык не стоит переходить. Тем более что такой переход может произойти как-то незаметно и постепенно - как это и произошло в самих США.
Как сообщает New York Post, сотрудники Госдепа получили от своего начальника Энтони Блинкена инструкцию, предписывающую избегать таких опасных слов, как «муж/жена», «сын/дочь», «леди и джентльмены», чтобы не обидеть собеседника. Нельзя делать вывод о половой принадлежности человека по его внешности и имени. Кроме того, надо внимательно относиться к тому, что гендерная идентичность человека может в любой момент измениться.
Это очень своевременно. В самом деле, вдруг в коридорах Госдепа вы встретите кого-то высокого, широкоплечего, басовитого, с окладистой бородою - и сдуру скажете «он». А это окажется женщина (вернее, человек, «идентифицирующий себя как женщина»), и ваша грубость уязвит его (ее) в самую душу. У нас такие сообщения обычно вызывают хихиканье - «совсем они там с ума посходили». В самом деле, на человека постороннего все эти языковые игры производят впечатление, скорее, комическое - особенно при попытках перевести их на русский язык.
Помню, как в одном Telegram-канале, который пытается продвигать аналогичную повестку по-русски, мне попалось сообщение: «итальянские фашист:ки собрались на митинг». На видеоряде были какие-то гопнического вида бритоголовые пацаны - но изысканное написание «фашист:ки» должно было подчеркнуть, что, возможно, не все они идентифицируют себя как мужчин. Но человек, который хочет и дальше работать в Госдепе (и не только), не должен хихикать, разве что в кулак и запершись в туалете, потому что нежелание следовать линии партии в этом вопросе будет означать фактический запрет на профессию.
Со стороны это выглядит каким-то безумием, но в каждом безумии есть своя логика, которую важно понять, с учетом того, что все эти языковые игры в местоимения сделались обязательными в ряде могущественных стран мира, а стоящая за ними идеология опирается на огромные политические и финансовые ресурсы и стремится продвинуть себя по всему миру. И в этой логике нет ничего нового - она подробно описана еще Джорджем Оруэллом в его знаменитой антиутопии «1984», из которой к нам пришло популярное слово «новояз». «Новояз» - это специально сконструированный язык, цель которого в том, чтобы установить тотальный контроль над людьми и уничтожить саму возможность помыслить что-то, не одобряемое правящей партией.
Как писал сам Оруэлл, «политический язык… создан, чтобы заставить ложь выглядеть правдоподобно, и вынуждает нас, позабыв обо всех приличиях, признать непоколебимой истиной то, что является чистейшим вздором».
Новояз был сконструирован таким образом, чтобы «вводить в употребление слова, которые бы автоматически навязывали использующему их определенную позицию».
Оруэлл опирался на опыт тоталитарных режимов ХХ века, хотя аналогичное явление можно наблюдать и в тоталитарных культах.
Например, согласившись обсуждать, является ли Вася Пупкин «арийцем», вы уже подразумеваете, что слово «ариец» является осмысленным, и сам разговор о том, что Вася ариец, а Петя - нет, является не бредом наяву, а вполне разумным разговором об очень серьезных вещах.
При этом в наши дни от человека может и не требоваться явно подписаться под всеми артикулами идеологии. Создается ситуация «скрытого выбора», когда само принятие определенных идеологических установок подается как простой, почти незаметный акт дружелюбия и вежливости. Если человеку так надо, чтобы его называли каким-то странным местоимением, тебе что, трудно что ли?
Употребление «гендерно-нейтральной» лексики становится маркером, отличающим «своего», человека, которого надо поощрять и продвигать, а уклонение от нее сразу обозначит идеологически враждебного типа, карьера которого, конечно, окончена. Со стороны это выглядит каким-то сумасшествием, но у такой практики есть достаточно простой и рациональный смысл. Новояз - это эффективный инструмент власти и контроля. Его цель - подчинение людей своей власти, принуждение их думать, верить, принимать решения так, как предписывает идеология и ее вожди.
Новояз совершенно необязательно должен быть связан с гендером, но гендер тут хорошо подходит именно в силу очевидной нелепости всех этих «однополых браков» и «беременных мужчин».
Попробую привести пример. Допустим, вам начинают внушать - через СМИ, сериалы и т. д., - что носить розовые штаны есть признак человека доброго, прогрессивного и заслуживающего доверия. А в черных штанах ходят опасные экстремисты, за которыми нужен глаз да глаз. Розовые штаны превращаются из нейтральной личной причуды в знак лояльности.
Пресса начинает клеймить злобных, отсталых черноштанников. Нам, задыхаясь от ужаса и возмущения, рассказывают, как черноштанные фанатики, например, убили прекрасного, доброго и талантливого юношу за розовые штаны. Доколе терпеть?! Нет черноштанничеству! Вы понимаете, что в черных штанах на собеседование лучше не являться, и идете за розовыми. Потом оказывается, что к розовым штанам достойные, правильные люди носят еще банановую рубашку и зеленый галстук и приветствуют друг друга при встрече троекратным мяуканьем. Это тоже важный знак лояльности, который никак нельзя упускать - а то вдруг вы тайный черноштанник?
Готовность следовать заведомо идиотским указаниям (тут важно, чтобы они были именно подчеркнуто идиотскими) приучает людей к покорности, а такая покорность вскоре оборачивается искренней приверженностью.
Так устроена человеческая психология - людям неприятно думать, что они подчиняются ради выгоды или под давлением, и они становятся искренними, даже фанатичными сторонниками взглядов, которые им навязали, и вождей, которым им пришлось покориться.
Новояз - в его переводном варианте - может проникать и к нам. Вряд ли стоит его запрещать как-то административно, но стоит отдавать себе отчет, что на этот язык не стоит переходить. Тем более что такой переход может произойти как-то незаметно и постепенно - как это и произошло в самих США.