Чудовищные корни путинщины. Время разгулявшихся бесов. (i)
Из воспоминаний Татьяны Михайловны Некрасовой
Приближается конец ХХ века. […] Этот век принес трагедию России, ее разлом, уничтожение лика, ее мощи. Уничтожение России, занимавшей шестую часть мiра, (страна получила новую форму жизни), не могло не отразиться и на лике всего мiра. ХХ век принес новую эру. Православное старчество молилось тогда: «Господи, спаси страждущую державу Российскую».
Атмосфера дореволюционных лет отроческой душой и душой моей ранней юности чувствовалась как что-то нависшее перед чем-то очень тревожным, страшным, что тяготило и тревожило душу. Это было тяжелое затишье перед грозой. Казалось, что какая-то безотчетная тоска разливалась по стране, по городу, по домам, по комнатам. Она обволакивала все вокруг, создавала какую-то туманную, безликую серость, которая безотчетно томила душу. […]
И вдруг в эти однообразные дни нашей жизни врывается сообщение: «Появилась комета, большая комета с длинным хвостом». Комету эту можно разглядеть через закопченное стеклышко. Все немедленно вооружились такими стеклышками и пытались что-нибудь разглядеть, в том числе и мы, дети. Ходили толки, что эта комета зловещая, что это знамение, предвещающее бедствие. Так как уже царила атмосфера тревоги в стране, это появление кометы вносило еще большее чувство тревоги, хотя и безотчетное.
Следующим событием было оповещение о смерти Толстого. Толстой был не только великим писателем, но и борцом против Церкви, обрядов, «Христос - пророк, но не Сын Божий». Он разрушал многовековые устои, создавал смутную атмосферу. Учение его распространялось, хотя он сам перед смертью хотел вернуться к Христу.
Татьяна Михайловна в детстве.
Одновременно с Толстым была другая значительная личность - отец Иоанн Кронштадтский, противоположная по духу Толстому. Отец Иоанн умер на год раньше Толстого, в 1909 г. На него были покушения со стороны революционеров, атеистов, как на личность для них нежелательную, мешавшую революционной пропаганде, пользовавшуюся большим влиянием. Это была большая сила, вокруг которой собирались тысячные толпы. Отец Иоанн совершал силой своей веры чудеса. После того как он однажды совершил одно из своих поразительных чудес, свидетель этого, потрясенный до глубины души, воскликнул: «Кто же ты, творящий такие чудеса?» Отец Иоанн удивленно посмотрел на вопрошавшего и смиренно ответил: «Кто я? Я - темный и грешный человек, прилагающий все усилия к тому, чтобы послужить Богу в добре и истине».
Одно из последних покушений было незадолго до его кончины, в 1909 г. Он был приглашен людьми, будто нуждающимися в его духовной и целительной помощи. Войдя в дом, он долго не возвращался из комнаты, в которую его пригласили будто бы к больному. Это вызвало подозрение у сопровождавших его людей. Дверь оказалась запертой. Спасли о. Иоанна, взломав дверь в последнюю минуту. По просьбе о. Иоанна дело не было предано гласности, но покушение это отразилось на здоровье о. Иоанна.
Отец Иоанн был светильником в смутный период жизни России, когда религия у многих приобретала формальный характер, когда было простое выполнение всего, что полагалось, и одновременно распространялся атеизм. Но в то же время были люди духовной жизни. Было и такое убежище, как Оптина Пустынь. Последним старцем Оптиной пустыни был о. Нектарий, пользовавшийся большим духовным авторитетом. Впоследствии после закрытия монастыря коммунистами он был изгнан, жил скрываясь у приютивших его людей, где и закончил свою жизнь.
Несмотря на то, что были в то время такие светильники, как о. Иоанн Кронштадтский и Оптинские старцы, смута ума и души расползалась по всей России. Революционная пропаганда усиливалась и проникала в самые отдаленные уголки страны, в армию, стараясь ее разложить. Быть либералом было престижно, не быть либералом значило быть отсталым. Во время одного концерта, на котором присутствовала моя мать, передавалась по рядам из рук в руки денежная кружка сбора на революцию.
Капитолина Николаевна Полуэктова (1876-1968), урожденная Коншина, мать Т.М. Некрасовой.
К кружке был прикреплен портрет, изображающий повешенного и окровавленного Царя Николая II. Моя мать вернулась домой потрясенной.
Быть преданным своему правительству считалось отсталостью. В мужских гимназиях делились на разные политические партии, которые боролись между собой, например, монархисты с социалистами. Про партию большевиков мы тогда еще ничего не знали. Это было время систематической клеветы революционеров всех толков. Это было время разгулявшихся бесов. Невольно вспоминается Достоевский.
Т.М. Некрасова «Воспоминания» // «Живое наследие памяти. Коллективная монография». Т. 2. М. 2022. С. 304-305, 310-312.
Источник публикации: https://sergey-v-fomin.livejournal.com/738812.html
Приближается конец ХХ века. […] Этот век принес трагедию России, ее разлом, уничтожение лика, ее мощи. Уничтожение России, занимавшей шестую часть мiра, (страна получила новую форму жизни), не могло не отразиться и на лике всего мiра. ХХ век принес новую эру. Православное старчество молилось тогда: «Господи, спаси страждущую державу Российскую».
Атмосфера дореволюционных лет отроческой душой и душой моей ранней юности чувствовалась как что-то нависшее перед чем-то очень тревожным, страшным, что тяготило и тревожило душу. Это было тяжелое затишье перед грозой. Казалось, что какая-то безотчетная тоска разливалась по стране, по городу, по домам, по комнатам. Она обволакивала все вокруг, создавала какую-то туманную, безликую серость, которая безотчетно томила душу. […]
И вдруг в эти однообразные дни нашей жизни врывается сообщение: «Появилась комета, большая комета с длинным хвостом». Комету эту можно разглядеть через закопченное стеклышко. Все немедленно вооружились такими стеклышками и пытались что-нибудь разглядеть, в том числе и мы, дети. Ходили толки, что эта комета зловещая, что это знамение, предвещающее бедствие. Так как уже царила атмосфера тревоги в стране, это появление кометы вносило еще большее чувство тревоги, хотя и безотчетное.
Следующим событием было оповещение о смерти Толстого. Толстой был не только великим писателем, но и борцом против Церкви, обрядов, «Христос - пророк, но не Сын Божий». Он разрушал многовековые устои, создавал смутную атмосферу. Учение его распространялось, хотя он сам перед смертью хотел вернуться к Христу.
Татьяна Михайловна в детстве.
Одновременно с Толстым была другая значительная личность - отец Иоанн Кронштадтский, противоположная по духу Толстому. Отец Иоанн умер на год раньше Толстого, в 1909 г. На него были покушения со стороны революционеров, атеистов, как на личность для них нежелательную, мешавшую революционной пропаганде, пользовавшуюся большим влиянием. Это была большая сила, вокруг которой собирались тысячные толпы. Отец Иоанн совершал силой своей веры чудеса. После того как он однажды совершил одно из своих поразительных чудес, свидетель этого, потрясенный до глубины души, воскликнул: «Кто же ты, творящий такие чудеса?» Отец Иоанн удивленно посмотрел на вопрошавшего и смиренно ответил: «Кто я? Я - темный и грешный человек, прилагающий все усилия к тому, чтобы послужить Богу в добре и истине».
Одно из последних покушений было незадолго до его кончины, в 1909 г. Он был приглашен людьми, будто нуждающимися в его духовной и целительной помощи. Войдя в дом, он долго не возвращался из комнаты, в которую его пригласили будто бы к больному. Это вызвало подозрение у сопровождавших его людей. Дверь оказалась запертой. Спасли о. Иоанна, взломав дверь в последнюю минуту. По просьбе о. Иоанна дело не было предано гласности, но покушение это отразилось на здоровье о. Иоанна.
Отец Иоанн был светильником в смутный период жизни России, когда религия у многих приобретала формальный характер, когда было простое выполнение всего, что полагалось, и одновременно распространялся атеизм. Но в то же время были люди духовной жизни. Было и такое убежище, как Оптина Пустынь. Последним старцем Оптиной пустыни был о. Нектарий, пользовавшийся большим духовным авторитетом. Впоследствии после закрытия монастыря коммунистами он был изгнан, жил скрываясь у приютивших его людей, где и закончил свою жизнь.
Несмотря на то, что были в то время такие светильники, как о. Иоанн Кронштадтский и Оптинские старцы, смута ума и души расползалась по всей России. Революционная пропаганда усиливалась и проникала в самые отдаленные уголки страны, в армию, стараясь ее разложить. Быть либералом было престижно, не быть либералом значило быть отсталым. Во время одного концерта, на котором присутствовала моя мать, передавалась по рядам из рук в руки денежная кружка сбора на революцию.
Капитолина Николаевна Полуэктова (1876-1968), урожденная Коншина, мать Т.М. Некрасовой.
К кружке был прикреплен портрет, изображающий повешенного и окровавленного Царя Николая II. Моя мать вернулась домой потрясенной.
Быть преданным своему правительству считалось отсталостью. В мужских гимназиях делились на разные политические партии, которые боролись между собой, например, монархисты с социалистами. Про партию большевиков мы тогда еще ничего не знали. Это было время систематической клеветы революционеров всех толков. Это было время разгулявшихся бесов. Невольно вспоминается Достоевский.
Т.М. Некрасова «Воспоминания» // «Живое наследие памяти. Коллективная монография». Т. 2. М. 2022. С. 304-305, 310-312.
Источник публикации: https://sergey-v-fomin.livejournal.com/738812.html