ВЕРСИИ ОТ «ТАЙНОГО СОВЕТНИКА ВОЖДЯ» (3)
«Взаимоотношения Сталина и Андреева имели налет загадочности. Иосиф Виссарионович с тех самых пор, как я впервые увидел их вместе (еще при жизни Ленина), испытывал безоглядное доверие к Андрееву, это при пресловутой сталинской подозрительности. Никогда не контролировал его и уважал почти так же, как Шапошникова (напомню, Борис Михайлович был единственным человеком, который закуривал при Сталине, не испрашивая разрешения). Берию мог Иосиф Виссарионович при людях пренебрежительно назвать Лаврентием, Кагановича - Лазарем, Молотова - по-дружески Вече. А вот Андреева - только по имени-отчеству, хотя порой и на “ты” ».
«…Андрей Андреевич Андреев: суховато-вежливый, худощавый, молчаливый, с усами-подковками над плотно замкнутыми губами. Две особенности были в его лице. Глубоко запрятанные большие глаза: в них странным образом сочетались сердечность, внимательность с пронизывающей твердостью. Когда он хмурился, а глаза щурились, доброта уходила вглубь, исчезала, зато пронзительность становилась настолько резкой, жутковатой, что не многие могли выдержать такой взгляд, способный пригвоздить к стенке.
Считалось, что Андрей Андреевич Ильин (фамилию Андреев он взял когда-то, уходя в подполье) - крестьянин из затерянной в смоленских лесах деревушки. Но как бы скромно он ни одевался, как бы ни старался держаться в тени, угадывался в нем некий аристократизм. В узком кругу шутили: сын-то крестьянский, да вид дворянский. Прямой нос с тонкими чуткими крыльями, легкое подрагивание которых только и выдавало иногда волнение, возбуждение этого человека, казавшегося совершенно безстрастным.
Однако это можно было заметить лишь при внимательном рассмотрении, что редко кому удавалось. Андрей Андреевич умел оставаться незаметным. Вроде тут он - и нет его. На аккуратной неброской одежде взгляд не зацепится. Однообразные имя, отчество, фамилия проскальзывали мимо ушей. Голос негромкий. Превосходная выучка конспиратора.
Андрей Андреевич Андреев (1895-1971) - член большевицкой партии с 1914 г. Член ЦК (1920-1921, 1922-1961), Политбюро (1932-1952), Оргбюро ЦК (1922-1928, 1939-1946), секретарь ЦК (1924-1925, 1935-1946). Член ЦИК СССР I-VII созывов, депутат Верховного Совета СССР I-V созывов (1937-1962).
Редчайший случай - Андреев был в числе тех немногих большевиков, до которых ни разу не добралась царская охранка (Калинина, к примеру, арестовывали шестнадцать раз!). А ведь Андреев не отсиживался по закоулкам, постоянно вел революционную работу, и не где-нибудь, а на передовой линии, в самом Питере, да еще на ответственных должностях. Возглавлял партийную организацию на Путиловском заводе, в Нарвском районе столицы, был членом Петербургского городского комитета партии. Какую же осторожность, осмотрительность надо было иметь, чтобы не попасться в жандармско-полицейские сети!
Маленькая подробность. Он очень любил музыку, особенно Брамса, Бетховена, Чайковского. Наверно, самым первым в стране, еще в двадцатые годы, начал собирать фонотеку. Друзья и знакомые Андреевых знали: лучший подарок для их семьи - хорошая редкая запись. […]
А.А. Андреев (в центре в черной кепке) на параде физкультурников на Красной площади рядом с Иосифом Сталиным, Лазарем Кагановиче, Никитой Хрущевым и Генрихом Ягодой. 1935 г.
Взаимоотношения Сталина и Андреева имели налет загадочности. Иосиф Виссарионович с тех самых пор, как я впервые увидел их вместе (еще при жизни Ленина), испытывал безоглядное доверие к Андрееву, это при пресловутой сталинской подозрительности. Никогда не контролировал его и уважал почти так же, как Шапошникова (напомню, Борис Михайлович был единственным человеком, который закуривал при Сталине, не испрашивая разрешения). Берию мог Иосиф Виссарионович при людях пренебрежительно назвать Лаврентием, Кагановича - Лазарем, Молотова - по-дружески Вече. А вот Андреева - только по имени-отчеству, хотя порой и на “ты” .
Или такой штрих. Сталин ни с кем не связывался сам по телефону, не тратил время. Этим занимался Поскребышев, дежурный секретарь или дежурный генерал. Исключение составляли только сугубо личные звонки из квартиры или с дачи, и то очень редко. Светлане, мне, знакомой женщине. А вот Андрееву Иосиф Виссарионович звонил всегда собственноручно, причем знал голоса всех членов его семьи. “Наташа? Здравствуй. Отец дома? Позови, пожалуйста”.
Откуда это пошло? […]
Ну, еще с Лениным работал Андреев, очень ценилась его добросовестность, исполнительность. С Дзержинским. Друг Калинина, всей семьи. Но разве у Молотова, у других товарищей меньше подобных биографических фактов, революционных заслуг?! Взаимоотношения со Сталиным у них хорошие. Однако не было у Иосифа Виссарионовича к ним той уважительности, даже почтительности, как к суровому, не способному на панибратство Андрееву. Связывала их какая-то глубокая тайна, возможно, замешанная на крови. Много лет это интриговало меня. […]
Жданов, Сталин, Ворошилов, Калинин, Андреев.
И все же за долгое время что-то отрывочное, случайное узнавалось, накапливалось. Глухая штора приоткрылась, хотя и не знаю насколько. […]
В 1915 году в Риге “провалилась” нелегальная типография. Кто не был арестован, искал укрытия в других городах. Молодой, красивый, интеллигентного вида чиновник Ильин-Андреев работал тогда в больничной кассе Путиловского завода. По просьбе товарищей из горкома партии устроил в бухгалтерию этой же кассы Дору Хазан, скрывавшуюся под именем Анны Сермус.
Образованная барышня со знанием нескольких языков пришлась к месту. Тоже молода была и тоже красива. Густые, темные, бронзового отлива волосы, черные брови. Нос, правда, великоват, если в профиль. В общем - не совсем равнодушны были они друг к другу, особенно Андрей Андреевич. Вместе встретили Новый год на балу в Тенишевском театральном училище. Через несколько месяцев он спас, скрыл ее, когда в больничную кассу явилась полиция, чтобы арестовать Анну Сермус, то есть Дору Хазан.
Партия направила молодую большевичку в Ревель, работать среди военных моряков. Там ее и выдал провокатор. Дору Моисеевну и ее товарищей по группе должен был судить военно-крепостной суд “за деятельность в пользу врага в военное время”, и можно было предполагать самое худшее. Андреев писал ей письма в тюрьму, поддерживал морально. Обратился к известному адвокату А.Ф. Керенскому, а когда тот отказался защищать “ревельскую группу”, попросил другого опытного адвоката сделать это.
Дора Моисеевна Хазан (1894-1961) - родилась в Риге в еврейской семье. После окончания начальной школы для девочек была конторской служащей. Вступив РСДРП (1912), распространяла подрывную литературу среди рабочих. В 1914 г. под именем Анны Сырмус поступила на работу в больничную кассу Путиловского завода в Петербурге. В 1916 г. в связи с арестами Дору переправили в Ревель, где она вела подпольную работу. В апреле вместе с другими членами ревельского комитета ее арестовали. В самом начале 1917 г. ее приговорили к пожизненному поселению в Сибири. Февральский переворот. Активно содействовала захвату и удержанию власти большевиками в Эстляндской губернии. После провозглашения независимой Эстонской республики, вместе с другими членами советского правительства была эвакуирована в Петроград на крейсере «Рюрик». В марте 1918 г. вышла замуж за Андреева: https://muuseum.jewish.ee/stories/Hazan_ru.html
Февральская революция, распахнувшая перед “ревельцами” двери камер, закрутила Дору в водовороте событий среди моряков-балтийцев, начал забываться недавний спаситель… Однако судьба свела их вновь, на этот раз в Смольном, на II съезде Советов, как раз в ту ночь, когда пал Зимний дворец. Вместе слушали они Луначарского, зачитавшего написанное Лениным воззвание к народу, в котором говорилось, что восставшие петроградские рабочие и солдаты победили…
В ноябре-декабре семнадцатого года член Ревельского комитета партии Дора Хазан часто бывала в столице, несколько раз встречалась с Яковом Мовшевичем Свердловым. Он, председатель ВЦИК и руководитель секретариата ЦК партии, собирал вокруг себя надежных людей. Но уж очень однородны были эти люди, слишком заметна тенденциозность».
В.Д. Успенский «Тайный советник вождя». Т. III. СПб. 2001. С.189-193.
Продолжение следует.
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/512303.html
«…Андрей Андреевич Андреев: суховато-вежливый, худощавый, молчаливый, с усами-подковками над плотно замкнутыми губами. Две особенности были в его лице. Глубоко запрятанные большие глаза: в них странным образом сочетались сердечность, внимательность с пронизывающей твердостью. Когда он хмурился, а глаза щурились, доброта уходила вглубь, исчезала, зато пронзительность становилась настолько резкой, жутковатой, что не многие могли выдержать такой взгляд, способный пригвоздить к стенке.
Считалось, что Андрей Андреевич Ильин (фамилию Андреев он взял когда-то, уходя в подполье) - крестьянин из затерянной в смоленских лесах деревушки. Но как бы скромно он ни одевался, как бы ни старался держаться в тени, угадывался в нем некий аристократизм. В узком кругу шутили: сын-то крестьянский, да вид дворянский. Прямой нос с тонкими чуткими крыльями, легкое подрагивание которых только и выдавало иногда волнение, возбуждение этого человека, казавшегося совершенно безстрастным.
Однако это можно было заметить лишь при внимательном рассмотрении, что редко кому удавалось. Андрей Андреевич умел оставаться незаметным. Вроде тут он - и нет его. На аккуратной неброской одежде взгляд не зацепится. Однообразные имя, отчество, фамилия проскальзывали мимо ушей. Голос негромкий. Превосходная выучка конспиратора.
Андрей Андреевич Андреев (1895-1971) - член большевицкой партии с 1914 г. Член ЦК (1920-1921, 1922-1961), Политбюро (1932-1952), Оргбюро ЦК (1922-1928, 1939-1946), секретарь ЦК (1924-1925, 1935-1946). Член ЦИК СССР I-VII созывов, депутат Верховного Совета СССР I-V созывов (1937-1962).
Редчайший случай - Андреев был в числе тех немногих большевиков, до которых ни разу не добралась царская охранка (Калинина, к примеру, арестовывали шестнадцать раз!). А ведь Андреев не отсиживался по закоулкам, постоянно вел революционную работу, и не где-нибудь, а на передовой линии, в самом Питере, да еще на ответственных должностях. Возглавлял партийную организацию на Путиловском заводе, в Нарвском районе столицы, был членом Петербургского городского комитета партии. Какую же осторожность, осмотрительность надо было иметь, чтобы не попасться в жандармско-полицейские сети!
Маленькая подробность. Он очень любил музыку, особенно Брамса, Бетховена, Чайковского. Наверно, самым первым в стране, еще в двадцатые годы, начал собирать фонотеку. Друзья и знакомые Андреевых знали: лучший подарок для их семьи - хорошая редкая запись. […]
А.А. Андреев (в центре в черной кепке) на параде физкультурников на Красной площади рядом с Иосифом Сталиным, Лазарем Кагановиче, Никитой Хрущевым и Генрихом Ягодой. 1935 г.
Взаимоотношения Сталина и Андреева имели налет загадочности. Иосиф Виссарионович с тех самых пор, как я впервые увидел их вместе (еще при жизни Ленина), испытывал безоглядное доверие к Андрееву, это при пресловутой сталинской подозрительности. Никогда не контролировал его и уважал почти так же, как Шапошникова (напомню, Борис Михайлович был единственным человеком, который закуривал при Сталине, не испрашивая разрешения). Берию мог Иосиф Виссарионович при людях пренебрежительно назвать Лаврентием, Кагановича - Лазарем, Молотова - по-дружески Вече. А вот Андреева - только по имени-отчеству, хотя порой и на “ты” .
Или такой штрих. Сталин ни с кем не связывался сам по телефону, не тратил время. Этим занимался Поскребышев, дежурный секретарь или дежурный генерал. Исключение составляли только сугубо личные звонки из квартиры или с дачи, и то очень редко. Светлане, мне, знакомой женщине. А вот Андрееву Иосиф Виссарионович звонил всегда собственноручно, причем знал голоса всех членов его семьи. “Наташа? Здравствуй. Отец дома? Позови, пожалуйста”.
Откуда это пошло? […]
Ну, еще с Лениным работал Андреев, очень ценилась его добросовестность, исполнительность. С Дзержинским. Друг Калинина, всей семьи. Но разве у Молотова, у других товарищей меньше подобных биографических фактов, революционных заслуг?! Взаимоотношения со Сталиным у них хорошие. Однако не было у Иосифа Виссарионовича к ним той уважительности, даже почтительности, как к суровому, не способному на панибратство Андрееву. Связывала их какая-то глубокая тайна, возможно, замешанная на крови. Много лет это интриговало меня. […]
Жданов, Сталин, Ворошилов, Калинин, Андреев.
И все же за долгое время что-то отрывочное, случайное узнавалось, накапливалось. Глухая штора приоткрылась, хотя и не знаю насколько. […]
В 1915 году в Риге “провалилась” нелегальная типография. Кто не был арестован, искал укрытия в других городах. Молодой, красивый, интеллигентного вида чиновник Ильин-Андреев работал тогда в больничной кассе Путиловского завода. По просьбе товарищей из горкома партии устроил в бухгалтерию этой же кассы Дору Хазан, скрывавшуюся под именем Анны Сермус.
Образованная барышня со знанием нескольких языков пришлась к месту. Тоже молода была и тоже красива. Густые, темные, бронзового отлива волосы, черные брови. Нос, правда, великоват, если в профиль. В общем - не совсем равнодушны были они друг к другу, особенно Андрей Андреевич. Вместе встретили Новый год на балу в Тенишевском театральном училище. Через несколько месяцев он спас, скрыл ее, когда в больничную кассу явилась полиция, чтобы арестовать Анну Сермус, то есть Дору Хазан.
Партия направила молодую большевичку в Ревель, работать среди военных моряков. Там ее и выдал провокатор. Дору Моисеевну и ее товарищей по группе должен был судить военно-крепостной суд “за деятельность в пользу врага в военное время”, и можно было предполагать самое худшее. Андреев писал ей письма в тюрьму, поддерживал морально. Обратился к известному адвокату А.Ф. Керенскому, а когда тот отказался защищать “ревельскую группу”, попросил другого опытного адвоката сделать это.
Дора Моисеевна Хазан (1894-1961) - родилась в Риге в еврейской семье. После окончания начальной школы для девочек была конторской служащей. Вступив РСДРП (1912), распространяла подрывную литературу среди рабочих. В 1914 г. под именем Анны Сырмус поступила на работу в больничную кассу Путиловского завода в Петербурге. В 1916 г. в связи с арестами Дору переправили в Ревель, где она вела подпольную работу. В апреле вместе с другими членами ревельского комитета ее арестовали. В самом начале 1917 г. ее приговорили к пожизненному поселению в Сибири. Февральский переворот. Активно содействовала захвату и удержанию власти большевиками в Эстляндской губернии. После провозглашения независимой Эстонской республики, вместе с другими членами советского правительства была эвакуирована в Петроград на крейсере «Рюрик». В марте 1918 г. вышла замуж за Андреева: https://muuseum.jewish.ee/stories/Hazan_ru.html
Февральская революция, распахнувшая перед “ревельцами” двери камер, закрутила Дору в водовороте событий среди моряков-балтийцев, начал забываться недавний спаситель… Однако судьба свела их вновь, на этот раз в Смольном, на II съезде Советов, как раз в ту ночь, когда пал Зимний дворец. Вместе слушали они Луначарского, зачитавшего написанное Лениным воззвание к народу, в котором говорилось, что восставшие петроградские рабочие и солдаты победили…
В ноябре-декабре семнадцатого года член Ревельского комитета партии Дора Хазан часто бывала в столице, несколько раз встречалась с Яковом Мовшевичем Свердловым. Он, председатель ВЦИК и руководитель секретариата ЦК партии, собирал вокруг себя надежных людей. Но уж очень однородны были эти люди, слишком заметна тенденциозность».
В.Д. Успенский «Тайный советник вождя». Т. III. СПб. 2001. С.189-193.
Продолжение следует.
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/512303.html