Сретение
ВСТРЕЧА
Приставать я стал к молодым попам, а вот, спрашиваю, что бы вы стали делать, если бы Христос живой перед вашими глазами предстал?
Один говорит: ну, я бы просто созерцал Его Лицо.
Другой хотел поддакнуть, но вспомнил о своем больном сыне и сказал, что попросил бы ему здоровья. И тут же батюшки обратились ко мне: а ты сам-то чего бы сделал.
Я сначала хотел сказать, что спросил чего-нибудь радикальное, суровое. Но потом вдруг вспомнил, как Христос отвечает на вопросы разных людей в Писании. Спрашивают его апостолы о загробной участи, а Он им о геене огненной, о плаче и скрежете зубов, огне неугасимом и черве неусыпимом. Мог бы и утешить, мол, вы же - апостолы, вас во веки будут прославлять и молиться вам будут. А Его успокоить уже невозможно, Он не останавливается: "И если соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее: лучше тебе увечному войти в жизнь, нежели с двумя руками идти в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает и огонь не угасает, - и можно было бы на этом и закончить ( и так страшно), но нет: - И если нога твоя соблазняет тебя, отсеки ее: лучше тебе войти в жизнь хромому, нежели с двумя ногами быть ввержену в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает и огонь не угасает. - И СНОВА И СНОВА - И если глаз твой соблазняет тебя, вырви его: лучше тебе с одним глазом войти в Царствие Божие, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную, где червь их не умирает и огонь не угасает". (Мк 9,43-48)
Или как Он про детей и про псов беседует с сирофиникинянкой: "Дай прежде насытиться детям, ибо нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам" (Мк 7, 27).
Или юноше благочестивому говорит: "Одного тебе недостает: пойди, всё, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест". И на недоуменный вопрос апостолов: «Кто же может спастись?», отвечает: человекам это невозможно, но не Богу, ибо всё возможно Богу.
И меновщиков побил, и столы их опрокинул. Вот вам ответы на радикальные вопросы. Пока мы живы, не будет нам утешительного ответа, кроме самой жизни. Потому, что утешительность была бы нечестной по отношению к нашему земному подвигу, нашей свободе. Удивляться, терпеть и благодарить, потому что не то, что чувствуем, точно знаем - все по силам.
И уж когда совсем страшно, только тогда говорит самое для меня радостное: "По воскресении же Моем предварю вас в Галилее" (Мф. 26, 32).
Он ждет нас ТАМ. В небесной ГАЛИЛЕЕ. Ждет. Мы рассеемся, мы уснем, мы не сможем и часа молиться, но Он будет нас ждать. И это самое главное. Мы встретимся.
И спрашивать ничего не нужно, и так все понятно.
Я первый раз это понял, когда беседовал с о.Артемием Владимировым. Понял тогда: лучше было вместе помолчать. По-настоящему.
