Альгамбра - "рубин в короне Гранады". Часть 1.
Оригинал взят у marinagra в АЛЬГАМБРА - "РУБИН В КОРОНЕ ГРАНАДЫ". ЧАСТЬ 1.
2 января 1492 года наступил последний день мусульманской Гранады - эмир Боабдил передал
ключи от крепости Альгамбра католическим королям Фердинанду и Изабелле. Реконкиста закончилась.
Вид на Гранаду из садов Хенералифе - летней резиденции эмиров Гранады.
На исходе 15 века Гранада оставалась единственным островком арабо-мусульманской культуры в Испании.
Восьмивековое владычество мусульман на Пиренейском полуострове подходило к концу, и точка была
поставлена в Гранаде 2 января 1492 года. Нет, никакими ужасами, подобными тем, что пережил в 1453 году
захваченный турками-османами КОНСТАНТИНОПОЛЬ , последний день мусульманской Гранады отмечен
не был, хотя ему предшествовала десятилетняя гранадская война, в которой были и сражения, и штурм
города, и долгая осада. Однако закончилось все без кровопролития, бесславно для мусульман. Последний
эмир из рода Насридов Боабдил подписал акт о капитуляции, собственноручно передал ключи от крепости
Альгамбра католическим королям и, обливаясь слезами, отправился с семьей в ссылку.
Достопамятный день 2 января в городе до сих пор отмечают как праздник - "День взятия Гранады",
El Dia de la Toma de Granada.
Осада Гранады. Деревянная резьба в Кафедральном соборе Толедо.
Передача ключей от Альгамбры католическим королям.
Деревянная резьба в Кафедральном соборе Толедо.
Живо представляю себе этот праздник по описанию из любимой книги "Альгамбра" Вашингтона
Ирвинга, написанной в 1832 году. О Дне Взятия Ирвингу рассказывает словоохотливый местный
житель Маттео: "По дороге назад, в Альгамбру, Матео непрестанно восторгался и неумолчно болтал.
«Ах, сеньор, - восклицал он, - где еще в мире бывают такие пышные церемонии (funciones grandes),
как в Гранаде? И ни гроша не нужно тратить, все удовольствия даром! Pero, el Dia de la Toma! Ah,
senor! El Dia de la Toma! (Но День взятия! Ах, сеньор, День взятия!)» Уж прекраснее этого дня Матео
и представить не мог. Dia de la Toma, как я выяснил, - это годовщина захвата или вступления в Гранаду
войска Фердинанда и Изабеллы.
Вершины Сьерра-Невады
В этот день, если верить Матео, весь город только и делает, что ликует. Большой призывный колокол
на дозорной башне Альгамбры (la Torre dе la Vela) раскатисто звонит с утра до вечера; звон его разносится
по всей Веге и отдается в горах, сзывая ближних и дальних крестьян на столичное празднество. «Счастье
той девице, - говорит Матео, - которой достанется тогда ударить в колокол: не пройдет и года, как она
непременно выйдет замуж!»
Весь день Альгамбра открыта для посетителей. В ее чертогах и покоях, где когда-то владычествовали
мавританские государи, звучат гитары и кастаньеты, и веселые компании в затейливых андалузских
нарядах исполняют свои старинные танцы, унаследованные от мавров.
Пышная процессия, изображающая вступление в город, проходит по главным улицам. Хоругвь Фердинанда
и Изабеллы, эту драгоценную реликвию времен Покорения, изымают из хранилища; ее торжественно
проносит Alferez mayor, то есть главный знаменосец. Походный алтарь, который возили за государями
во всех их войнах, переносят в королевскую часовню собора и ставят перед гробницей, на которой высечены
из мрамора их изображения. Затем в память Покорения совершается торжественная месса; посреди
церемонии Alferez mayor надевает шляпу и помахивает хоругвью над гробницей завоевателей. /…/
Здесь и далее: виды на Гранаду и Альгамбру из садов Хенералифе -
летней резиденции эмиров Гранады.
В подражание великому гранадскому Дню взятия почти во всякой деревне и городке празднуют собственную
годовщину, отмечая, по-деревенски пышно и незатейливо, избавление от мавританского ига. По такому
случаю, говорит Матео, на свет божий являются старинные доспехи и оружие: тяжкие двуручные мечи,
увесистые аркебузы с фитильными замками и другое воинское снаряжение, сберегавшееся из рода в род
со времен покорения Гранады; и благо тем, которые сберегли какое-нибудь старое оружие, положим,
пушку-ломбарду вроде той, из какой стреляли завоеватели; она день-деньской бухает где-нибудь в горах,
хватило бы только пороху.
На протяжении дня разыгрывается воинственное действо. Одни прохаживаются по улицам в древних
доспехах, как заступники веры, другие одеваются мавританскими витязями. Посреди площади ставят шатер,
внутри которого - алтарь с изображением богоматери. Христианские воины приближаются, дабы поклониться
алтарю; басурманы окружают шатер, дабы им помешать: происходит шуточная битва, в которой бойцы порою
забывают, что дело не всерьез, и норовят обменяться хоть несмертельными, но сокрушительными ударами.
Впрочем, в битве этой добро неизменно побеждает. Мавров одолевают и забирают в плен. Торжественно
воздевают вырученный из неволи образ Приснодевы, устраивается шествие, и победители выступают под
приветственные клики, а пленников ведут в цепях, на радость и в поучение зрителям."
(Вашингтон Ирвинг. Альгамбра).
Годовщина Дня взятия - хороший повод для того, чтобы отправиться в Гранаду
и полюбоваться прекрасным трофеем католических королей - Альгамброй.
Когда над пустынными, скудными, каменистыми равнинами Андалузии встают, как мираж, заснеженные
вершины Сьерра-Невады, возникает ощущение, что ты вот-вот попадешь в земной рай или в волшебную
сказку. И оно не обманывает! Есть ли путешественник, которого не околдовала, не захватила, не изумила
бы Гранада? Горная гряда окаймляет плодородную Вегу - долину рек Дарро и Хениль, с апельсиновыми
рощами, кружевными миндальными деревцами, темными кипарисами, яркими цветами. Белые
дома Гранады взбегают вверх по холмам, над которыми возвышаются охристо-красные стены Альгамбры…
"В удивительной гармонии сливается здесь цвет неба, гор, зелени, розово-золотистой старой архитектуры,
белых кварталов жилой застройки. Замкнутость горными хребтами создает ощущение как бы особого мира
со своим климатом, светом, куполом небосвода и прозрачным хрустально-чистым воздухом"
( Т.П. Каптерева," Искусство Испании").
Волшебной красоты картина, открывающаяся нашим глазам, - лишь тень великолепия, которым сверкала
мавританская Гранада в 13 -15 столетиях. «Окруженный цветущими садами город походит на прелестное лицо,
покрытое легким пушком. Текущая через него река с живописно перекинутыми мостами напоминает запястье
девушки, охваченное браслетами», - в этих несколько неуклюже переведённых строках андалузский
поэт 14 века Ибн аль-Хатиб воспел красоту Гранады. Ему вторит современник, другой гранадский поэт Ибн
Зумрук: "Гранада - корона, украшенная небесными созвездиями, а Альгамбра, да хранит ее аллах, рубин
в этой короне". Однако уже с середины 13 века в андалузской поэзии звучали мотивы обреченности: "О те,
которые за морем живут в спокойствии и у кого на их родине величие и власть! Есть ли у вас вести от
жителей Андалусии? Вчера они были царями в своих дворцах, а сегодня они рабы в странах неверия", -
писал Салих ар-Ронди.
Павильоны в садах Хенералифе
Возможно, есть закономерность в том, что в свою закатную пору искусство достигает высшего совершенства.
Два события, произошедшие в 15 веке с интервалом в 40 лет, - захват турками-османами Константинополя
в 1453 году и падение Гранады в 1492 представляются симметричными, хотя и отмечены противоположными
знаками: утонченное поздневизантийское искусство эпохи Палеологов странным образом перекликается
с искусством гранадского эмирата, блистательно воплощённым в Альгамбре.
Двор Асекийя (двор канала) в летней резиденции Хенералифе.
„Образ воды, воплощенный то в зеркальной неподвижности плоских водоемов, то в сиянии, в говоре, в
узорчатом рисунке множества фонтанов, строгая ясность геометрических линий и форм подстриженных
деревьев и кустарников и одновременно буйство красок свободно растущих ярких и душистых цветов -
все это в садах Хенералифе преображает окружающий мир, придает ему поэтическую многозначность“.
(Т. Н. Каптерева. Искусство Испании)
Павильоны летней резиденции Хенералифе оформлены
скромнее, чем дворцы Альгамбры.
Когда Альгамбра начала строиться, конец мусульманской эпохи на Пиренейском полуострове был
уже предопределен. В 1236 году под напором христиан пала Кордова, в 1238 году - Валенсия,
в 1248 году - Севилья. Именно в это время, в 1238 году, Мухаммед Первый из династии Насридов
явился в Гранаду и принялся возводить крепость на высоком холме, надежно защищенном отрогами
Сьерра-Невады. С тех пор каждый новый правитель Гранады вносил свод лепту в расширение крепости,
которая обросла 37ю башнями, каждый приумножал число дворцовых покоев. Ведь арабский властитель
просто обязан строить, дабы никто не усомнился в его силе!
Непросто сказать, что же такое Альбамбра, подобно многопалубному кораблю плывущая над Вегой,- крепость
со множеством дворцов и садов или небольшой город за крепостными стенами? Столь же непросто вообразить,
глядя на эту массивную громаду, как изящны, ажурно-легки покои дворцов. Снаружи в Альгамбре нет ничего
от дворца, внутри - ничего от крепости. Она напоминает грецкий орех с грубой шершавой кожурой и нежной,
рельефной, прихотливо-сложной "начинкой".
В садах Хенералифе
Хотя утраты Альгамбры значительны, ей все же повезло: победители-испанцы разрушали мусульманские
постройки, минареты переделывали в колокольни, мечети - в христианские храмы (подобно тому,
как это с обратным знаком делали победители-турки в Константинополе), но Альгамбра, которая была
одно время резиденцией испанских королей, хоть и пришла с годами в запустение, чудом сохранилась.
"Глядя на грациозные колоннады и по видимости хрупкие настенные узоры, трудно поверить, что над ними
промчались столетия, что они претерпели землетрясения и войны, что их пощадили неспешные и тем более
пагубные старания расхитителей-путешественников", - писал уж упомянутый мною Вашингтон Ирвинг.
Американский писатель был среди тех романтиков, которые в 19 веке заново открыли для мира
сказочный арабский дворец. Собирая материал для своей "Хроники завоевания Гранады", Ирвинг три
месяца прожил в Альгамбре и написал о ней книгу - причудливое и занимательное собрание путевых
заметок, размышлений, зарисовок местной жизни, легенд, арабских сказок, исторических сведений.
В садах Хенералифе
Крепостной бастион
Я с юности полюбила "Альгамбру" Ирвинга. Сколько раз я перечитывала ее, даже не помышляя, что этот,
по выражению автора "мусульманский элизиуим" мне доведется когда-нибудь увидеть! Драгоценная книга,
выпущенная в 1979 году Главной редакцией восточной литературы издательства "Наука", и сейчас лежит передо
мной, изрядно потрепанная, с потемневшими страницами. И хотя в моем распоряжении несколько прекрасных
подробных путеводителей, они кажутся сухими и бездушными по сравнению с восторженными, живыми
заметками Ирвинга.
Вы только послушайте:
"Для путешественника, наделенного чувством истории и чутьем к поэзии - а история и поэзия неразрывно
сплетены в анналах романтической Испании, - Альгамбра может служить местом поклонения, как Кааба
для правоверного мусульманина. Сколько сказаний и обычаев, исконных и позднейших, сколько песен и
баллад - арабских и испанских - о любви, войне и рыцарских подвигах связано с этим монументом Востока!
Здесь обитали мавританские цари: окруженные изысканной пышностью азиатской роскоши, они полагали
себя владетелями рая земного и стали последним оплотом мусульманского владычества в Испании".
Ночная Альгамбра
Во дворцы Альгамбры - рукотворный земной рай - мы пойдем в следующий раз.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Испанскую музыку времени католических королей Фердинанда и Изабеллы
представляет сегодня archigenova
2 января 1492 года наступил последний день мусульманской Гранады - эмир Боабдил передал
ключи от крепости Альгамбра католическим королям Фердинанду и Изабелле. Реконкиста закончилась.
Вид на Гранаду из садов Хенералифе - летней резиденции эмиров Гранады.
На исходе 15 века Гранада оставалась единственным островком арабо-мусульманской культуры в Испании.
Восьмивековое владычество мусульман на Пиренейском полуострове подходило к концу, и точка была
поставлена в Гранаде 2 января 1492 года. Нет, никакими ужасами, подобными тем, что пережил в 1453 году
захваченный турками-османами КОНСТАНТИНОПОЛЬ , последний день мусульманской Гранады отмечен
не был, хотя ему предшествовала десятилетняя гранадская война, в которой были и сражения, и штурм
города, и долгая осада. Однако закончилось все без кровопролития, бесславно для мусульман. Последний
эмир из рода Насридов Боабдил подписал акт о капитуляции, собственноручно передал ключи от крепости
Альгамбра католическим королям и, обливаясь слезами, отправился с семьей в ссылку.
Достопамятный день 2 января в городе до сих пор отмечают как праздник - "День взятия Гранады",
El Dia de la Toma de Granada.
Осада Гранады. Деревянная резьба в Кафедральном соборе Толедо.
Передача ключей от Альгамбры католическим королям.
Деревянная резьба в Кафедральном соборе Толедо.
Живо представляю себе этот праздник по описанию из любимой книги "Альгамбра" Вашингтона
Ирвинга, написанной в 1832 году. О Дне Взятия Ирвингу рассказывает словоохотливый местный
житель Маттео: "По дороге назад, в Альгамбру, Матео непрестанно восторгался и неумолчно болтал.
«Ах, сеньор, - восклицал он, - где еще в мире бывают такие пышные церемонии (funciones grandes),
как в Гранаде? И ни гроша не нужно тратить, все удовольствия даром! Pero, el Dia de la Toma! Ah,
senor! El Dia de la Toma! (Но День взятия! Ах, сеньор, День взятия!)» Уж прекраснее этого дня Матео
и представить не мог. Dia de la Toma, как я выяснил, - это годовщина захвата или вступления в Гранаду
войска Фердинанда и Изабеллы.
Вершины Сьерра-Невады
В этот день, если верить Матео, весь город только и делает, что ликует. Большой призывный колокол
на дозорной башне Альгамбры (la Torre dе la Vela) раскатисто звонит с утра до вечера; звон его разносится
по всей Веге и отдается в горах, сзывая ближних и дальних крестьян на столичное празднество. «Счастье
той девице, - говорит Матео, - которой достанется тогда ударить в колокол: не пройдет и года, как она
непременно выйдет замуж!»
Весь день Альгамбра открыта для посетителей. В ее чертогах и покоях, где когда-то владычествовали
мавританские государи, звучат гитары и кастаньеты, и веселые компании в затейливых андалузских
нарядах исполняют свои старинные танцы, унаследованные от мавров.
Пышная процессия, изображающая вступление в город, проходит по главным улицам. Хоругвь Фердинанда
и Изабеллы, эту драгоценную реликвию времен Покорения, изымают из хранилища; ее торжественно
проносит Alferez mayor, то есть главный знаменосец. Походный алтарь, который возили за государями
во всех их войнах, переносят в королевскую часовню собора и ставят перед гробницей, на которой высечены
из мрамора их изображения. Затем в память Покорения совершается торжественная месса; посреди
церемонии Alferez mayor надевает шляпу и помахивает хоругвью над гробницей завоевателей. /…/
Здесь и далее: виды на Гранаду и Альгамбру из садов Хенералифе -
летней резиденции эмиров Гранады.
В подражание великому гранадскому Дню взятия почти во всякой деревне и городке празднуют собственную
годовщину, отмечая, по-деревенски пышно и незатейливо, избавление от мавританского ига. По такому
случаю, говорит Матео, на свет божий являются старинные доспехи и оружие: тяжкие двуручные мечи,
увесистые аркебузы с фитильными замками и другое воинское снаряжение, сберегавшееся из рода в род
со времен покорения Гранады; и благо тем, которые сберегли какое-нибудь старое оружие, положим,
пушку-ломбарду вроде той, из какой стреляли завоеватели; она день-деньской бухает где-нибудь в горах,
хватило бы только пороху.
На протяжении дня разыгрывается воинственное действо. Одни прохаживаются по улицам в древних
доспехах, как заступники веры, другие одеваются мавританскими витязями. Посреди площади ставят шатер,
внутри которого - алтарь с изображением богоматери. Христианские воины приближаются, дабы поклониться
алтарю; басурманы окружают шатер, дабы им помешать: происходит шуточная битва, в которой бойцы порою
забывают, что дело не всерьез, и норовят обменяться хоть несмертельными, но сокрушительными ударами.
Впрочем, в битве этой добро неизменно побеждает. Мавров одолевают и забирают в плен. Торжественно
воздевают вырученный из неволи образ Приснодевы, устраивается шествие, и победители выступают под
приветственные клики, а пленников ведут в цепях, на радость и в поучение зрителям."
(Вашингтон Ирвинг. Альгамбра).
Годовщина Дня взятия - хороший повод для того, чтобы отправиться в Гранаду
и полюбоваться прекрасным трофеем католических королей - Альгамброй.
Когда над пустынными, скудными, каменистыми равнинами Андалузии встают, как мираж, заснеженные
вершины Сьерра-Невады, возникает ощущение, что ты вот-вот попадешь в земной рай или в волшебную
сказку. И оно не обманывает! Есть ли путешественник, которого не околдовала, не захватила, не изумила
бы Гранада? Горная гряда окаймляет плодородную Вегу - долину рек Дарро и Хениль, с апельсиновыми
рощами, кружевными миндальными деревцами, темными кипарисами, яркими цветами. Белые
дома Гранады взбегают вверх по холмам, над которыми возвышаются охристо-красные стены Альгамбры…
"В удивительной гармонии сливается здесь цвет неба, гор, зелени, розово-золотистой старой архитектуры,
белых кварталов жилой застройки. Замкнутость горными хребтами создает ощущение как бы особого мира
со своим климатом, светом, куполом небосвода и прозрачным хрустально-чистым воздухом"
( Т.П. Каптерева," Искусство Испании").
Волшебной красоты картина, открывающаяся нашим глазам, - лишь тень великолепия, которым сверкала
мавританская Гранада в 13 -15 столетиях. «Окруженный цветущими садами город походит на прелестное лицо,
покрытое легким пушком. Текущая через него река с живописно перекинутыми мостами напоминает запястье
девушки, охваченное браслетами», - в этих несколько неуклюже переведённых строках андалузский
поэт 14 века Ибн аль-Хатиб воспел красоту Гранады. Ему вторит современник, другой гранадский поэт Ибн
Зумрук: "Гранада - корона, украшенная небесными созвездиями, а Альгамбра, да хранит ее аллах, рубин
в этой короне". Однако уже с середины 13 века в андалузской поэзии звучали мотивы обреченности: "О те,
которые за морем живут в спокойствии и у кого на их родине величие и власть! Есть ли у вас вести от
жителей Андалусии? Вчера они были царями в своих дворцах, а сегодня они рабы в странах неверия", -
писал Салих ар-Ронди.
Павильоны в садах Хенералифе
Возможно, есть закономерность в том, что в свою закатную пору искусство достигает высшего совершенства.
Два события, произошедшие в 15 веке с интервалом в 40 лет, - захват турками-османами Константинополя
в 1453 году и падение Гранады в 1492 представляются симметричными, хотя и отмечены противоположными
знаками: утонченное поздневизантийское искусство эпохи Палеологов странным образом перекликается
с искусством гранадского эмирата, блистательно воплощённым в Альгамбре.
Двор Асекийя (двор канала) в летней резиденции Хенералифе.
„Образ воды, воплощенный то в зеркальной неподвижности плоских водоемов, то в сиянии, в говоре, в
узорчатом рисунке множества фонтанов, строгая ясность геометрических линий и форм подстриженных
деревьев и кустарников и одновременно буйство красок свободно растущих ярких и душистых цветов -
все это в садах Хенералифе преображает окружающий мир, придает ему поэтическую многозначность“.
(Т. Н. Каптерева. Искусство Испании)
Павильоны летней резиденции Хенералифе оформлены
скромнее, чем дворцы Альгамбры.
Когда Альгамбра начала строиться, конец мусульманской эпохи на Пиренейском полуострове был
уже предопределен. В 1236 году под напором христиан пала Кордова, в 1238 году - Валенсия,
в 1248 году - Севилья. Именно в это время, в 1238 году, Мухаммед Первый из династии Насридов
явился в Гранаду и принялся возводить крепость на высоком холме, надежно защищенном отрогами
Сьерра-Невады. С тех пор каждый новый правитель Гранады вносил свод лепту в расширение крепости,
которая обросла 37ю башнями, каждый приумножал число дворцовых покоев. Ведь арабский властитель
просто обязан строить, дабы никто не усомнился в его силе!
Непросто сказать, что же такое Альбамбра, подобно многопалубному кораблю плывущая над Вегой,- крепость
со множеством дворцов и садов или небольшой город за крепостными стенами? Столь же непросто вообразить,
глядя на эту массивную громаду, как изящны, ажурно-легки покои дворцов. Снаружи в Альгамбре нет ничего
от дворца, внутри - ничего от крепости. Она напоминает грецкий орех с грубой шершавой кожурой и нежной,
рельефной, прихотливо-сложной "начинкой".
В садах Хенералифе
Хотя утраты Альгамбры значительны, ей все же повезло: победители-испанцы разрушали мусульманские
постройки, минареты переделывали в колокольни, мечети - в христианские храмы (подобно тому,
как это с обратным знаком делали победители-турки в Константинополе), но Альгамбра, которая была
одно время резиденцией испанских королей, хоть и пришла с годами в запустение, чудом сохранилась.
"Глядя на грациозные колоннады и по видимости хрупкие настенные узоры, трудно поверить, что над ними
промчались столетия, что они претерпели землетрясения и войны, что их пощадили неспешные и тем более
пагубные старания расхитителей-путешественников", - писал уж упомянутый мною Вашингтон Ирвинг.
Американский писатель был среди тех романтиков, которые в 19 веке заново открыли для мира
сказочный арабский дворец. Собирая материал для своей "Хроники завоевания Гранады", Ирвинг три
месяца прожил в Альгамбре и написал о ней книгу - причудливое и занимательное собрание путевых
заметок, размышлений, зарисовок местной жизни, легенд, арабских сказок, исторических сведений.
В садах Хенералифе
Крепостной бастион
Я с юности полюбила "Альгамбру" Ирвинга. Сколько раз я перечитывала ее, даже не помышляя, что этот,
по выражению автора "мусульманский элизиуим" мне доведется когда-нибудь увидеть! Драгоценная книга,
выпущенная в 1979 году Главной редакцией восточной литературы издательства "Наука", и сейчас лежит передо
мной, изрядно потрепанная, с потемневшими страницами. И хотя в моем распоряжении несколько прекрасных
подробных путеводителей, они кажутся сухими и бездушными по сравнению с восторженными, живыми
заметками Ирвинга.
Вы только послушайте:
"Для путешественника, наделенного чувством истории и чутьем к поэзии - а история и поэзия неразрывно
сплетены в анналах романтической Испании, - Альгамбра может служить местом поклонения, как Кааба
для правоверного мусульманина. Сколько сказаний и обычаев, исконных и позднейших, сколько песен и
баллад - арабских и испанских - о любви, войне и рыцарских подвигах связано с этим монументом Востока!
Здесь обитали мавританские цари: окруженные изысканной пышностью азиатской роскоши, они полагали
себя владетелями рая земного и стали последним оплотом мусульманского владычества в Испании".
Ночная Альгамбра
Во дворцы Альгамбры - рукотворный земной рай - мы пойдем в следующий раз.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Испанскую музыку времени католических королей Фердинанда и Изабеллы
представляет сегодня archigenova