Иркутское архитектурное наследие - гарантия осмысленного будущего
Оригинал взят у bg_irkutsk в Есть ли будущее у иркутской элиты?
Проходя через центр города, видишь странную картину фантастической войны между старой и новой архитектурой. Следы разрушений и пожаров, то там, то здесь, очерчивают линию фронта и заставляют выбирать на чьей ты стороне. Я - на стороне старого. Не только потому, что я историк, и не только потому, что вслед за архитектурным советским убожеством город застраивается убожеством постсоветским. Я уверен, что вместе с прошлым уничтожается будущее.
О важности сохранения историко-архитектурного наследия написано и сказано уже немало, и людьми умней меня, мне лишь хочется остановиться на общественно-политической стороне этой проблемы.
Интрига ситуации кроется в том, что уничтожением города заняты люди, считающие себя высшим классом городского общества - руководители строительных компаний, директора торговых центров и помогающие им чиновники. Дополним список оставшейся частью молчаливо согласных, и перед нами - тот слой нашего общества, который в политической публицистике принято именовать собаководческим термином «элита».
Здесь нужно немного отвлечься, чтобы сказать несколько слов о том, что такое элита. Причина стойкого существования этого явления на протяжении всей истории в том, что человеческое общество всегда иерархично. Любой коллектив, даже случайный и временный, осознав свою общность, сразу определяется с лидерами. Какие бы настроения и идей не бродили в людских головах, разделение на тех, кто наверху и на тех, кто внизу неизбежно. Исторические эксперименты по созданию бесклассового общества всеобщего равноправия при кратковременных успехах всегда заканчивались провалом.
Так, СССР, в эпоху развитого социализма, обеспечив на деле всеобщее равенство граждан и наций, так и не смог наитии средства от стихийного расслоения общества и скрытой войны за социальное лидерство внутри него. Несоответствие официальной риторики о равенстве реальному положению дел, рождало в массах подозрения в лицемерии власти и подрывало доверие к ней. Чем это закончилось, все знают.
Получив в 90-е возможность нового исторического выбора, советское общество пошло наиболее простым путем формирования своей элиты. В элиту стали «записывать» тех, кто был материально обеспечен. Некоторое время на фоне всеобщего обнищания большие деньги казались реальным доказательством избранности их держателя.
Но иллюзия скоро развеялась, самозванство новой «элиты» скоро стало очевидным даже для отцов русской демократии. Секрет настоящей элитарности заключается в том, что элита отделена от остальной массы более сложной системой регулирования поведения. Проще говоря, для включения в ряды элиты нужно предпринять большие усилия по переходу на новый культурный уровень. Тогда как сейчас любой представитель народа, получив достаточно денег, без проблем повторит все то, что в СМИ величается «светской жизнью». Мало того, переодев условную Ксению Собчак (или Тину Канделаки - на выбор) в ватник, мы получим 100% колхозницу. Словом, при таком раскладе, пребывание представителей нашей элиты в своем статусе есть историческое недоразумение, и смена элит неизбежна.
Казалась бы, при чем тут иркутские «деревяшки»? Многие считают, что старинные деревянные постройки - это экзотический антураж, добавляющий городу шарм и некую экзотичность. Сохраняя историческую застройку, мы тем самым создаем уникальный внешний вид города и зримо доказываем туристам, что Иркутск - это город с историей.
Однако наличие исторической архитектуры в Иркутске решает задачу куда более важную, чем простое украшательство. Это задача создания смысла. Все дело в том, что в Иркутске нет ничего значительного, кроме истории и культуры.
Конечно, данное утверждение может показаться спорным, но это так. При наличии большого числа различных экономических объектов и политических институтов, ни один из них не способен взять на себя роль центрального градообразующего элемента. В Байкальске такую роль играет БЦБК, в Железногорске - Коршуновский ГОК, в Нижнеудинске - железная дорога и т.д. И дело тут не в том, что эти предприятия выполняют функцию главных налогоплательщиков и предоставляют рабочие места, а в том, что они формируют социум и городскую идентичность. Городскую идентичность Иркутска формирует история и культура. Не очень длинная, но очень насыщенная история города дала возможность сложиться развитой городской культуре, которая «импортируется» в молодые города области. Но! Те люди, которые сосредоточили в своих руках большую часть денег, и в теории должны стать главными заказчиками у творцов, не могут переступить культурный барьер, по-прежнему пробавляясь различной попсой. «Элита» и не хочет рассматривать высокую культуру, как свою, и не хочет связывать себя с общей историей. Единственный доступный для элиты способ доказать себе свою элитарность это просто отгородиться от остальных деньгами и упорствовать в шопинге. Но при этом любое «чмо», сколотившее себе состояние на сайтах с детской порнографией (или на чем-либо не менее отвратительном) сможет получить доступ в «высший свет», благодаря счету в банке. От этой мировоззренческой позиции исходит зубодробительный аргумент про «ветхое состояние» уничтожаемых исторических домов. Просто для застройщиков культурная ценность ровна инвентаризационной. Но если отнять у Иркутска его историю, то рухнет вся система культуры и иркутский социум деградирует.
Беда в том, что нашим элитариям грядущие проблемы социума совершенно безразличны. И это не потому, что они как-то по особенному злы, а потому что элита намертво заколотила себя в идеях 90-х.
Суть идеологии времен зари демократии можно выразить одним словом - «приватизация», означающее право на присвоение того, до чего можешь дотянуться. Застройка исторического центра многоэтажными человейниками и торговыми бараками - это тоже приватизация. Однако идея приватизации не содержит требования развития, а лишь дарует право на потребление. Будущего у этой системы нет, и 90-е прошли во всеобщем ощущении временности происходящего. Эпоха Путина несколько изменила облик идеологии, и «временно» стало можно заменить на «надолго». Но надолго это не навсегда. Проблема перспективы остается открытой. Косвенно это подтверждает хаос, сложившийся в региональной политике, где различные элитарные группировки так и не могут объяснить друг другу и гражданам, чего они хотят. Если даже в «партии власти» возможен такой бардак, которые мы имеем возможность наблюдать, то становится ясно, что кризис верхов уже начался.
Сиюминутный эгоизм, еще как-то востребованный во времена президента Бориса, сегодня объективно выбивает почву из-под ног его адепта. Характеристикой нашего дня стало стремление людей к объединению. Объевшись крайнего индивидуализма в прошлые годы, люди пытаются восстановить прежние общественные связи и солидарность. В этих условиях как никогда становится востребовано чувство общего интереса и общих ценностей. Если раньше город был лишь местом жительства, то теперь он должен нести смысл. Именно за смыслом уезжают молодые люди в другие города, пока наши лидеры ищут причины миграции в неразвитости бытовой инфраструктуры. Осмысленное единство - вот залог успеха, как всего общества, так и каждого из нас в отдельности. Равно как и проигрыш тоже будет общим.
Таким образом, у нас складывается судьбоносный момент выбора нашей элитой дальнейшего пути. Или она идет, не сворачивая, той тропой, что проложили ей теоретики «свободного российского рынка» и уходит в небытие, или все же меняет свой взгляд на окружающую действительность и свою роль в ней.
Всеволод Напартэ
© 2013, еженедельная газета «Байкальская Сибирь»
Проходя через центр города, видишь странную картину фантастической войны между старой и новой архитектурой. Следы разрушений и пожаров, то там, то здесь, очерчивают линию фронта и заставляют выбирать на чьей ты стороне. Я - на стороне старого. Не только потому, что я историк, и не только потому, что вслед за архитектурным советским убожеством город застраивается убожеством постсоветским. Я уверен, что вместе с прошлым уничтожается будущее.
О важности сохранения историко-архитектурного наследия написано и сказано уже немало, и людьми умней меня, мне лишь хочется остановиться на общественно-политической стороне этой проблемы.
Интрига ситуации кроется в том, что уничтожением города заняты люди, считающие себя высшим классом городского общества - руководители строительных компаний, директора торговых центров и помогающие им чиновники. Дополним список оставшейся частью молчаливо согласных, и перед нами - тот слой нашего общества, который в политической публицистике принято именовать собаководческим термином «элита».
Здесь нужно немного отвлечься, чтобы сказать несколько слов о том, что такое элита. Причина стойкого существования этого явления на протяжении всей истории в том, что человеческое общество всегда иерархично. Любой коллектив, даже случайный и временный, осознав свою общность, сразу определяется с лидерами. Какие бы настроения и идей не бродили в людских головах, разделение на тех, кто наверху и на тех, кто внизу неизбежно. Исторические эксперименты по созданию бесклассового общества всеобщего равноправия при кратковременных успехах всегда заканчивались провалом.
Так, СССР, в эпоху развитого социализма, обеспечив на деле всеобщее равенство граждан и наций, так и не смог наитии средства от стихийного расслоения общества и скрытой войны за социальное лидерство внутри него. Несоответствие официальной риторики о равенстве реальному положению дел, рождало в массах подозрения в лицемерии власти и подрывало доверие к ней. Чем это закончилось, все знают.
Получив в 90-е возможность нового исторического выбора, советское общество пошло наиболее простым путем формирования своей элиты. В элиту стали «записывать» тех, кто был материально обеспечен. Некоторое время на фоне всеобщего обнищания большие деньги казались реальным доказательством избранности их держателя.
Но иллюзия скоро развеялась, самозванство новой «элиты» скоро стало очевидным даже для отцов русской демократии. Секрет настоящей элитарности заключается в том, что элита отделена от остальной массы более сложной системой регулирования поведения. Проще говоря, для включения в ряды элиты нужно предпринять большие усилия по переходу на новый культурный уровень. Тогда как сейчас любой представитель народа, получив достаточно денег, без проблем повторит все то, что в СМИ величается «светской жизнью». Мало того, переодев условную Ксению Собчак (или Тину Канделаки - на выбор) в ватник, мы получим 100% колхозницу. Словом, при таком раскладе, пребывание представителей нашей элиты в своем статусе есть историческое недоразумение, и смена элит неизбежна.
Казалась бы, при чем тут иркутские «деревяшки»? Многие считают, что старинные деревянные постройки - это экзотический антураж, добавляющий городу шарм и некую экзотичность. Сохраняя историческую застройку, мы тем самым создаем уникальный внешний вид города и зримо доказываем туристам, что Иркутск - это город с историей.
Однако наличие исторической архитектуры в Иркутске решает задачу куда более важную, чем простое украшательство. Это задача создания смысла. Все дело в том, что в Иркутске нет ничего значительного, кроме истории и культуры.
Конечно, данное утверждение может показаться спорным, но это так. При наличии большого числа различных экономических объектов и политических институтов, ни один из них не способен взять на себя роль центрального градообразующего элемента. В Байкальске такую роль играет БЦБК, в Железногорске - Коршуновский ГОК, в Нижнеудинске - железная дорога и т.д. И дело тут не в том, что эти предприятия выполняют функцию главных налогоплательщиков и предоставляют рабочие места, а в том, что они формируют социум и городскую идентичность. Городскую идентичность Иркутска формирует история и культура. Не очень длинная, но очень насыщенная история города дала возможность сложиться развитой городской культуре, которая «импортируется» в молодые города области. Но! Те люди, которые сосредоточили в своих руках большую часть денег, и в теории должны стать главными заказчиками у творцов, не могут переступить культурный барьер, по-прежнему пробавляясь различной попсой. «Элита» и не хочет рассматривать высокую культуру, как свою, и не хочет связывать себя с общей историей. Единственный доступный для элиты способ доказать себе свою элитарность это просто отгородиться от остальных деньгами и упорствовать в шопинге. Но при этом любое «чмо», сколотившее себе состояние на сайтах с детской порнографией (или на чем-либо не менее отвратительном) сможет получить доступ в «высший свет», благодаря счету в банке. От этой мировоззренческой позиции исходит зубодробительный аргумент про «ветхое состояние» уничтожаемых исторических домов. Просто для застройщиков культурная ценность ровна инвентаризационной. Но если отнять у Иркутска его историю, то рухнет вся система культуры и иркутский социум деградирует.
Беда в том, что нашим элитариям грядущие проблемы социума совершенно безразличны. И это не потому, что они как-то по особенному злы, а потому что элита намертво заколотила себя в идеях 90-х.
Суть идеологии времен зари демократии можно выразить одним словом - «приватизация», означающее право на присвоение того, до чего можешь дотянуться. Застройка исторического центра многоэтажными человейниками и торговыми бараками - это тоже приватизация. Однако идея приватизации не содержит требования развития, а лишь дарует право на потребление. Будущего у этой системы нет, и 90-е прошли во всеобщем ощущении временности происходящего. Эпоха Путина несколько изменила облик идеологии, и «временно» стало можно заменить на «надолго». Но надолго это не навсегда. Проблема перспективы остается открытой. Косвенно это подтверждает хаос, сложившийся в региональной политике, где различные элитарные группировки так и не могут объяснить друг другу и гражданам, чего они хотят. Если даже в «партии власти» возможен такой бардак, которые мы имеем возможность наблюдать, то становится ясно, что кризис верхов уже начался.
Сиюминутный эгоизм, еще как-то востребованный во времена президента Бориса, сегодня объективно выбивает почву из-под ног его адепта. Характеристикой нашего дня стало стремление людей к объединению. Объевшись крайнего индивидуализма в прошлые годы, люди пытаются восстановить прежние общественные связи и солидарность. В этих условиях как никогда становится востребовано чувство общего интереса и общих ценностей. Если раньше город был лишь местом жительства, то теперь он должен нести смысл. Именно за смыслом уезжают молодые люди в другие города, пока наши лидеры ищут причины миграции в неразвитости бытовой инфраструктуры. Осмысленное единство - вот залог успеха, как всего общества, так и каждого из нас в отдельности. Равно как и проигрыш тоже будет общим.
Таким образом, у нас складывается судьбоносный момент выбора нашей элитой дальнейшего пути. Или она идет, не сворачивая, той тропой, что проложили ей теоретики «свободного российского рынка» и уходит в небытие, или все же меняет свой взгляд на окружающую действительность и свою роль в ней.
Всеволод Напартэ
© 2013, еженедельная газета «Байкальская Сибирь»