ПушКИНОведы или Император на киятре
Несколько рецензий на театральные и кино постановки ХХ века с николаевским сюжетом.
На сцене появляются похожие на клоунов Николай I, королева Виктория и император Бонапарт (продолжается перевод идей Толстого на язык сцены - на сей раз речь идет об амбициях властителей). Они что-то поют, но слова сливаются, и точный смысл происходящего ускользает. Ясно одно: режиссер Борис Морозов порадел о славе русского оружия. Без особых постановочных ухищрений и околичностей спектакль рассказывает о том, как молодой человек пал смертью храбрых. И ничего иного в нем искать не следует.
Анна Федоровна поступает на службу, когда «ещё в полной силе господствовала особая атмосфера двора, насыщенная всеприсутствием владыки» - императора Николая I . Внезапная болезнь и скорая смерть государя, которые так подробно описывает Тютчева, легли в основу драматического действия спектакля. За напряженным ожиданием конца жизни угадывается страх и ожидание конца целой эпохи. Царская семья и двор напуганы. Волю самодержца по органи- зации собственных похорон никто не смеет нарушить. И почивший, он продолжает править, верный своему же завету, который успевает передать наследнику: «Держи всё - держи всё»...
...По стенам красуются стенды с чудовищными экспонатами - всевозможными видами веревок, орудиями пыток. Царит атмосфера каземата. Присутствующие обречены стать свидетелями чего-то ужасного. Казни. Казни пятерых. Казни через повешение. Той казни, в которую до конца никто не верил, к которой толком ничего не было готово: столбы пришлось подпиливать, веревки оказались гнилые, двое приговоренных (или все-таки трое?) сорвались и полуживые вешались вторично.
Главные герои спектакля - люди, причастные той ночной расправе: Беркопф (начальник Кронверка), Самовидец (иначе, очевидец, лицо неизвестное), Присутствовавший на казни по службе (кто-то, пожелавший остаться неизвестным), Шницлер (случайный зритель), Полицейский. С того страшного рассвета им не обрести покоя, не перестать мучить себя и других, бесконечно выясняя: как было на самом деле?
На вопрос о том, зачем поставлена "Казнь декабристов", Гинкас отвечает лаконично: "Затем, чтобы не убивали", ибо "абсурдный производственный водевиль того времени чудовищно напоминает наше".
Стерильно-белая прямоугольная комната - очередная гинкасовская "камера пыток". Здесь раздаются взвинченные или бесстрастные голоса современников Александра Сергеевича: Жуковского и Нащокина, Соллогуба и Вяземского, Нащокиной и Вревской. Все они - графические черно-белые тени, некогда причастившиеся к Пушкину - имеют собственные версии причины роковой дуэли, делятся подробностями страшного выстрела Дантеса, пересказывают последние выдохнутые перед смертью слова поэта. И бесконечно спорят, убеждают, неистовствуют или, напротив, понуро опускают головы в осознании, что до Пушкина им уже никогда не дотянуться. Полифония перерастает в хаос и беспредел: обезумевшие современники, вцепившись в пушкинский гроб (гробом оказывается длинный стол, покрытый скатертью-простыней, с белой посмертной маской поэта в изголовье) взмывают вместе с ним в воздух, один за другим, не удерживаясь, спрыгивают вниз с зажатым в руках клочком вырванной из скатерти материи. Урвать кусочек Пушкина удается многим... Звучат слова: "Уважение к памяти поэта в громадных толпах народа, бывших на отпевании в Конюшенной церкви, было до того велико, что все полы сюртука Пушкина были разорваны в лоскутки, и он оказался лежащим чуть ли не в куртке..."
Спектакль насыщен застывающими в памяти визуальными образами. Чего стоит такой: в утомительную многочасовую вязь слов внезапно вклинивается диковинный танец - танец пальцев рук на белоснежном столе, бравурный, механистичный и безжизненный. Таков образ той праздничной и лицемерной светской жизни, на которую был пожизненно обречен Пушкин.
В фильме показано, как Николай I пытался обкорнать и приспособить для своих целей оперу Глинки. Бенкендорф докладывает “дело” об опере “Иван Сусанин”. Царь требует приставить к композитору надежного стихотворца и меняет заглавие оперы сначала на “Смерть за царя”, а потом на “Жизнь за царя”. Но ни это монаршее клеймо, ни текст Розена не в силах побороть вольнолюбивый народный дух творения Глинки! Это показано в сцене премьеры оперы.
“Чуют правду!”-поет Осип Петров. И резкий монтажный переход на зрительный зал показывает вельмож, которые, ежась, чуют правду оперы.
Раззолоченные ложи пышут злобой. Шипит Булгарин о запахе онучей, тучная дама бросает по-французски что-то о “музыке кучеров”. Но рукоплещут галереи, заполненные разночинной молодежью, рукоплещут Пушкин, просвещенные друзья Глинки...
...Рукоплещет и царь. Он доволен сюжетом и текстом, а музыку считает несущественной. Так, вопреки мнению “света”, опера получает официальное признание...
М. Названов не впервые выступает в роли Николая I. Неестественная прямота стана, ледяные, мертвящие интонации, холодные, пустые глаза, которые оживляются лишь искрами ненависти, - все это чрезвычайно ярко и уверенно сделано талантливым актером. Хороший ансамбль создают Названову И. Ликсо в роли ограниченной и злобной императрицы и В. Покровский в роли Бенкендорфа. Хороши В. Савельев и Ф. Шевченко в ролях чванных и невежественных вельмож и П. Павленко в роли их низкопоклонного прихвостня Булгарина.
Мы, конечно, знаем из исторических документов и о дворцовых шашнях Николая I и о его ухаживаниях за Натальей Николаевной. Но мы знаем также, что Пушкин при дворе все равно был обречен, даже в том случае, если б его жена не была первой красавицей России. Придворная интрига вокруг ее имени велась не столь откровенно и грубо, как это представлено в фильме (В. Гардин называл Николая I «коронованным петухом» и только в таком плане и трактовал его образ). Выбор актрисы на роль Н. Н. Пушкиной усугубил этот недостаток. Исполнительница роли И. Володко не только не обладала портретным сходством со своей героиней. Цыганский, восточный тип ее лица, манера двигаться, загадочная улыбка - все это заставляло вспоминать «душераздирающие драмы» дореволюционного репертуара. Адюльтер, проникший на советский экран, снижал, опошлял образ великого поэта и его близких.
Удивительно, что несмотря на явность этих ошибок, схема адюльтера из фильма «Поэт и царь» оказалась в нашем искусстве живучей. Спустя четверть века в спектакле «Пушкин» на сцене Московского театра имени Ермоловой (в спектакле во многом выдающемся!) трагедия поэта вновь объяснялась ухаживаниями царя за Натальей Николаевной. При этом сцена обольщения была вынесена на первый план с безвкусными атрибутами (царская кушетка, полумрак, шум далекого бала). Как видно, «Поэт и царь» способен оказывать влияние и нежелательного толка.
Основным промахом авторов фильма был вульгарно-социологический подход к сложному конфликту, существовавшему между Пушкиным и окружением Николая I. Это была как раз та ошибка, на которой позднее учились все наши постановщики исторических кинокартин. Именно здесь авторы отдавались во власть безудержной, наивной фантазии. В их толковании при дворе Николая I происходила ожесточенная борьба просвещения и невежества, литераторов и необразованных великосветских тунеядцев. Просвещенные писатели во главе с Пушкиным наступали широким фронтом, громко читая свободолюбивые вирши и аплодируя им под носом у царя. На гулянии в Петергофе, в непосредственной близости от их величеств произносились такие тирады, как будто на экране происходило собрание якобинцев. Но это были не якобинцы. Это были Жуковский, Гоголь, Крылов с дамами: они восторженно рукоплескали призывам Пушкина покончить с тиранией дома Романовых. Не приходится сомневаться, что Гоголь, с портретной точностью изображенный в фильме мастером ленинградского балета Ф. В. Лопуховым, действительно благоговел перед Пушкиным. Но показывать его публично записывающим революционные стихи, направленные против шагающего рядом царя, значит изменять самому принципу исторической достоверности.
Николай I занимал в фильме чуть ли не оборонительную позицию. Пушкин не только писал против него разящие обличительные стихи, которые тотчас передавали ему верные клевреты. Пушкин вдобавок публично дерзил ему при встречах. У Евгения Червякова в этой картине пылали гневом глаза - их взгляд заставлял Николая I отступать и тушеваться. К концу картины у государя появлялось желание избавиться от столь назойливого врага. Таким образом, верная мысль Гардина и Червякова о подлинных, тайных причинах гибели поэта доказывалась порой слишком прямолинейно, но сама мысль была верной, и, например,в сцене дуэли авторы находили великолепные, чисто кинематографические детали. В воображении Пушкина Дантес внезапно исчезал. На его месте, на фоне белого февральского пейзажа возвышался сам император и грозно целился в лоб своему противнику.
На сцене появляются похожие на клоунов Николай I, королева Виктория и император Бонапарт (продолжается перевод идей Толстого на язык сцены - на сей раз речь идет об амбициях властителей). Они что-то поют, но слова сливаются, и точный смысл происходящего ускользает. Ясно одно: режиссер Борис Морозов порадел о славе русского оружия. Без особых постановочных ухищрений и околичностей спектакль рассказывает о том, как молодой человек пал смертью храбрых. И ничего иного в нем искать не следует.
Анна Федоровна поступает на службу, когда «ещё в полной силе господствовала особая атмосфера двора, насыщенная всеприсутствием владыки» - императора Николая I . Внезапная болезнь и скорая смерть государя, которые так подробно описывает Тютчева, легли в основу драматического действия спектакля. За напряженным ожиданием конца жизни угадывается страх и ожидание конца целой эпохи. Царская семья и двор напуганы. Волю самодержца по органи- зации собственных похорон никто не смеет нарушить. И почивший, он продолжает править, верный своему же завету, который успевает передать наследнику: «Держи всё - держи всё»...
...По стенам красуются стенды с чудовищными экспонатами - всевозможными видами веревок, орудиями пыток. Царит атмосфера каземата. Присутствующие обречены стать свидетелями чего-то ужасного. Казни. Казни пятерых. Казни через повешение. Той казни, в которую до конца никто не верил, к которой толком ничего не было готово: столбы пришлось подпиливать, веревки оказались гнилые, двое приговоренных (или все-таки трое?) сорвались и полуживые вешались вторично.
Главные герои спектакля - люди, причастные той ночной расправе: Беркопф (начальник Кронверка), Самовидец (иначе, очевидец, лицо неизвестное), Присутствовавший на казни по службе (кто-то, пожелавший остаться неизвестным), Шницлер (случайный зритель), Полицейский. С того страшного рассвета им не обрести покоя, не перестать мучить себя и других, бесконечно выясняя: как было на самом деле?
На вопрос о том, зачем поставлена "Казнь декабристов", Гинкас отвечает лаконично: "Затем, чтобы не убивали", ибо "абсурдный производственный водевиль того времени чудовищно напоминает наше".
Стерильно-белая прямоугольная комната - очередная гинкасовская "камера пыток". Здесь раздаются взвинченные или бесстрастные голоса современников Александра Сергеевича: Жуковского и Нащокина, Соллогуба и Вяземского, Нащокиной и Вревской. Все они - графические черно-белые тени, некогда причастившиеся к Пушкину - имеют собственные версии причины роковой дуэли, делятся подробностями страшного выстрела Дантеса, пересказывают последние выдохнутые перед смертью слова поэта. И бесконечно спорят, убеждают, неистовствуют или, напротив, понуро опускают головы в осознании, что до Пушкина им уже никогда не дотянуться. Полифония перерастает в хаос и беспредел: обезумевшие современники, вцепившись в пушкинский гроб (гробом оказывается длинный стол, покрытый скатертью-простыней, с белой посмертной маской поэта в изголовье) взмывают вместе с ним в воздух, один за другим, не удерживаясь, спрыгивают вниз с зажатым в руках клочком вырванной из скатерти материи. Урвать кусочек Пушкина удается многим... Звучат слова: "Уважение к памяти поэта в громадных толпах народа, бывших на отпевании в Конюшенной церкви, было до того велико, что все полы сюртука Пушкина были разорваны в лоскутки, и он оказался лежащим чуть ли не в куртке..."
Спектакль насыщен застывающими в памяти визуальными образами. Чего стоит такой: в утомительную многочасовую вязь слов внезапно вклинивается диковинный танец - танец пальцев рук на белоснежном столе, бравурный, механистичный и безжизненный. Таков образ той праздничной и лицемерной светской жизни, на которую был пожизненно обречен Пушкин.
В фильме показано, как Николай I пытался обкорнать и приспособить для своих целей оперу Глинки. Бенкендорф докладывает “дело” об опере “Иван Сусанин”. Царь требует приставить к композитору надежного стихотворца и меняет заглавие оперы сначала на “Смерть за царя”, а потом на “Жизнь за царя”. Но ни это монаршее клеймо, ни текст Розена не в силах побороть вольнолюбивый народный дух творения Глинки! Это показано в сцене премьеры оперы.
“Чуют правду!”-поет Осип Петров. И резкий монтажный переход на зрительный зал показывает вельмож, которые, ежась, чуют правду оперы.
Раззолоченные ложи пышут злобой. Шипит Булгарин о запахе онучей, тучная дама бросает по-французски что-то о “музыке кучеров”. Но рукоплещут галереи, заполненные разночинной молодежью, рукоплещут Пушкин, просвещенные друзья Глинки...
...Рукоплещет и царь. Он доволен сюжетом и текстом, а музыку считает несущественной. Так, вопреки мнению “света”, опера получает официальное признание...
М. Названов не впервые выступает в роли Николая I. Неестественная прямота стана, ледяные, мертвящие интонации, холодные, пустые глаза, которые оживляются лишь искрами ненависти, - все это чрезвычайно ярко и уверенно сделано талантливым актером. Хороший ансамбль создают Названову И. Ликсо в роли ограниченной и злобной императрицы и В. Покровский в роли Бенкендорфа. Хороши В. Савельев и Ф. Шевченко в ролях чванных и невежественных вельмож и П. Павленко в роли их низкопоклонного прихвостня Булгарина.
Мы, конечно, знаем из исторических документов и о дворцовых шашнях Николая I и о его ухаживаниях за Натальей Николаевной. Но мы знаем также, что Пушкин при дворе все равно был обречен, даже в том случае, если б его жена не была первой красавицей России. Придворная интрига вокруг ее имени велась не столь откровенно и грубо, как это представлено в фильме (В. Гардин называл Николая I «коронованным петухом» и только в таком плане и трактовал его образ). Выбор актрисы на роль Н. Н. Пушкиной усугубил этот недостаток. Исполнительница роли И. Володко не только не обладала портретным сходством со своей героиней. Цыганский, восточный тип ее лица, манера двигаться, загадочная улыбка - все это заставляло вспоминать «душераздирающие драмы» дореволюционного репертуара. Адюльтер, проникший на советский экран, снижал, опошлял образ великого поэта и его близких.
Удивительно, что несмотря на явность этих ошибок, схема адюльтера из фильма «Поэт и царь» оказалась в нашем искусстве живучей. Спустя четверть века в спектакле «Пушкин» на сцене Московского театра имени Ермоловой (в спектакле во многом выдающемся!) трагедия поэта вновь объяснялась ухаживаниями царя за Натальей Николаевной. При этом сцена обольщения была вынесена на первый план с безвкусными атрибутами (царская кушетка, полумрак, шум далекого бала). Как видно, «Поэт и царь» способен оказывать влияние и нежелательного толка.
Основным промахом авторов фильма был вульгарно-социологический подход к сложному конфликту, существовавшему между Пушкиным и окружением Николая I. Это была как раз та ошибка, на которой позднее учились все наши постановщики исторических кинокартин. Именно здесь авторы отдавались во власть безудержной, наивной фантазии. В их толковании при дворе Николая I происходила ожесточенная борьба просвещения и невежества, литераторов и необразованных великосветских тунеядцев. Просвещенные писатели во главе с Пушкиным наступали широким фронтом, громко читая свободолюбивые вирши и аплодируя им под носом у царя. На гулянии в Петергофе, в непосредственной близости от их величеств произносились такие тирады, как будто на экране происходило собрание якобинцев. Но это были не якобинцы. Это были Жуковский, Гоголь, Крылов с дамами: они восторженно рукоплескали призывам Пушкина покончить с тиранией дома Романовых. Не приходится сомневаться, что Гоголь, с портретной точностью изображенный в фильме мастером ленинградского балета Ф. В. Лопуховым, действительно благоговел перед Пушкиным. Но показывать его публично записывающим революционные стихи, направленные против шагающего рядом царя, значит изменять самому принципу исторической достоверности.
Николай I занимал в фильме чуть ли не оборонительную позицию. Пушкин не только писал против него разящие обличительные стихи, которые тотчас передавали ему верные клевреты. Пушкин вдобавок публично дерзил ему при встречах. У Евгения Червякова в этой картине пылали гневом глаза - их взгляд заставлял Николая I отступать и тушеваться. К концу картины у государя появлялось желание избавиться от столь назойливого врага. Таким образом, верная мысль Гардина и Червякова о подлинных, тайных причинах гибели поэта доказывалась порой слишком прямолинейно, но сама мысль была верной, и, например,в сцене дуэли авторы находили великолепные, чисто кинематографические детали. В воображении Пушкина Дантес внезапно исчезал. На его месте, на фоне белого февральского пейзажа возвышался сам император и грозно целился в лоб своему противнику.