Евгений Водолазкин. Лавр

Jun 01, 2013 17:48

Книга вышла в финал премии Нацбест этого года, оказалась в шорт-листе Большой книги, а еще умудриласть выиграть фантастическую премию Портал. Это вторая книга автора, первая - Соловьев и Ларионов - тоже побывала в шорте Большой книги. Она была любопытной, а еще запомнилась уникально малым тиражом (на тот момент) всего в тысячу экземпляров. Сейчас автор написал книгу вообще по своей основной теме. Он историк, причем, занимается историей Древней Руси. И получилось на удивление хорошо. Наверное, это одна из самых интересных (для меня) книг, прочитанных за последнее время.

История жизни святого на Руси в конце XV начале XVI века. Еще будучи юным герой (уже тогда врач, травник) стал жить с женщиной. Причем она пришла из области пораженной мором, сама больная, но исцелившаяся. Крестьяне ее просто выгнали бы. Так что поначалу герой ее вынужден был спрятать. А потом уже боялся предъявить. Девушка забеременела, просила позвать повиальную бабку, герой, тогда еще его звали Арсением, не стал. В итоге и ребенок и женщина умерли. Для человека того времени это было гораздо страшнее, чем для нынешнего. Потому что умерли они без причастия, фактически, герой закрыл им путь к спасению. Вся дальнейшая жизнь героя посвящена исправлению этой своей ошибки. Не отмаливанию собственно греха, подчеркну это, но «добыча билета» в жизнь вечную для любимой и сына.

Естественно, что вся книга сильно пропитана «православным духом». Многие писали, что это мешало при чтении, мне, почему-то нет (хотя я атеист и совершенно не православный человек). Во-первых, а каким же еще быть русскому человеку (да еще м святому) в XV веке? А во-вторых - книга вовсе не о том, что надо «поститься, молиться» или, там, умерщвлять плоть, и тогда воздастся. Скорее это книга об отношении человека и времени. Сама книга, ее действие как бы вынесено из времени, поставлено над временем (потому что для герое книги время как тюрьма). Достигается это с помощью анахронизмов, речи персонажей. Вытаявшие из-под снега пластиковые бутылки появляются уже в первой части (в XV веке, напомню). Герои могут говорит и на древнерусском, и тут же вставлять - «как показывает практика», «спасибо за комплимент», «медицина бессильна». Ну и конечно же не надо забывать о видениях одного из героев, Амброджо, который видит будущее. (Причем отдаленное, и эти его видения совершенно бесполезны с практической точки зрения - просто отрывки из нашей современной - и не очень - жизни).

В книге время течет для героев разными способами. Тут и круговое время - круг богослужений, и время, движущееся по спирали.
(Не удержусь от цитаты:
«Да ты, старче, круги делаешь, сказал ему Амвросий.
Нет, это уже спираль. Иду, как и прежде, сопровождаем вихрем листьев, но - заметь, Амвросие, - вышло солнце, и я уже немного другой. Мне кажется, что я даже слегка взлетаю. (Старец Иннокентий оторвался от земли и медленно проплыл мимо Амвросия.) Хотя и не очень высоко, конечно.»)
И еще есть время остановившееся, когда события протекают хаотично, сами по себе.
(«Тут выяснилось, что события не всегда протекают во времени, сказал Арсений Устине. Порой они протекают сами по себе. Вынутые из времени. Тебе-то, любовь моя, это хорошо известно, а я вот сталкиваюсь с этим впервые.»)

А еще книга - о соотношении исторического течения времени - и личной жизни. Свободен ли человек от исторической предопределенности?
«Значит, по-твоему, и конец света уже существует, спросил Арсений.
Я этого не исключаю. Существует ведь смерть отдельных людей - разве это не личный конец света? В конце концов, всеобщая история - это лишь часть истории личной.»
всеобщая история - это лишь часть истории личной, заметьте, но не наоборот. Личность поднимается над историей. Личность - не в п смысле великого человека, но в смысле человека любого. Или почти любого.
«Люди свободны, ответил Амброджо, но история несвободна. В ней столько, как ты говоришь, помыслов и поступков, что она не может свести их воедино и объемлется только Богом. Я бы даже сказал, что свободны не люди, а человек. Скрещение же человеческих воль уподоблю блохам в сосуде: их движение очевидно, но разве оно имеет общую направленность? Потому у истории нет цели, как нет ее и у человечества. Цель есть только у человека. И то не всегда.»

А еще автор очень удачно решил чисто художественную задачу: перевести не только язык, но и способ мышления древнерусского человека на современный язык. Юродивые в Пскове, монахи, да и просто жители умудряются одновременно оставаться и нашими предками и нашими современниками.

Ну и добавлю, что книга очень светлая, чистая, что ли, а еще с замечательным юмором, незаметным, так, между делом вставляемым, как приправа.
«Даже самые юные из здесь стоящих проживут не более лет семидесяти, ну, может быть, восьмидесяти. (Юные заплакали.) »

«Дальше начиналась Силезия. Пока Арсений расспрашивал у купцов о Силезии, она незаметно перешла в Моравию. Он поторопился узнать все о Моравии, ибо ничто в Моравии не предвещало, что она больше Силезии. »

«В этом животном нет настоящего характера, и я боюсь, что оно не будет меня смирять.
Не бойся этого, брат Гуго, ответили ему францисканцы. Оставь свою заботу, ибо это животное будет тебя смирять. У него есть характер, и этим обстоятельством до некоторой степени объясняется наше желание с ним расстаться. »

«Да оно, как говорится, и заметно, подтвердили родственники, нет в нем прежней душевности. Говоришь ему: многая лета, дедушка. А он: да катитесь вы… Такая жуткая метаморфоза. »

На самом деле я не смогу написать ничего внятного о книге сейчас, просто она требует более глубокого обдумывания, перечитывания, диссертации, там, кандидатской или докторской. Потому что при чтении хотелось с многим чем сравнить. ОтЭко до Цветочного креста Колядиной (не в плане афедрона, но героиня Креста тоже умаляет свою плоть, и к ней тоже приходят болящие, так что параллель тут есть).
И - кстати - лечит герой, конечноне только травами но и Верой, но все-таки во многом - Верой других в него Когда в конце вера в него сокращается (люди считают его грешником), то его способность к лечению утрачивается.
Вообще про веру в книге есть интересные места:
« Вот ты говоришь, что тебе мало веры, ты хочешь еще и знания. Но знание не предполагает духовного усилия, знание очевидно. Усилие предполагает вера. Знание - покой, а вера - движение.»

В общем, то что я сейчас написал - просто некоторые мои наброски, даже не полноценный отзыв… Наверное, все-таки не мне делать полноценный разбор «Лавра».
Еще надо бы порассуждать о том, фантастика это или нет. По мне - все-таки не фантастика.

А закончу самыми последними строками из произведения:
«Что вы за народ такой, говорит купец Зигфрид. Человек вас исцеляет, посвящает вам всю свою жизнь, вы же его всю жизнь мучаете. А когда он умирает, привязываете ему к ногам веревку и тащите его, и обливаетесь слезами.
Ты в нашей земле уже год и восемь месяцев, отвечает кузнец Аверкий, а так ничего в ней и не понял.
А сами вы ее понимаете, спрашивает Зигфрид.
Мы? Кузнец задумывается и смотрит на Зигфрида. Сами мы ее, конечно, тоже не понимаем.»

Премия Большая книга, Премия Национальный Бестселлер

Previous post Next post
Up