Отдел по борьбе_03
Отдел по борьбе
Глава 3. Товарищ Тёртый
Минут через тридцать, когда уполномоченный был отмыт в рабочем душе, обряжен в мохнатые тапки с ушами, шерстяные спортивные штаны и свитер Михалыча, и перестал, наконец, стучать зубами, все снова собрались в большой комнате с длинным столом. Людмила Васильевна уже успела наметать продуктов на стол и даже ухитрилась сделать салат. Славик и Чава сидели по разные стороны стола, молча жевали по кусочку сушеной колбасы и глядели в противоположных направлениях: Чава пялился на дырявую политическую карту мира, что украшала стену над сейфом, а Славик отрешенно смотрел на ту же карту, только в зеркале.
- А где Кукумац? - удивился Михалыч, входя с уполномоченным в комнату.
- Роды у нее, - задумчиво улыбнулась Людмила Васильевна, заботливо протирая рюмки вышитым полотенцем.
- Было незаметно, - майор Тёртый строго вопросительно поднял брови.
- Да, повитухой она... по совместительству, - пояснил Михалыч, показывая Тёртому стул рядом со Славиком, а сам занял свое место во главе стола. - Кузнецы должны были родить уже.
- В каком смысле, кузнецы? - майор, обойдя стол и усаживаясь, уставился на Михалыча, видно шок от неудачного перехода притупил остроту мысли.
- Типа, Кожемяки, - ответил Чава, который сидел напротив.
Майор Тёртый перевел на Чаву еще не до конца оттаявший взор.
- Ну, Кожемяки, - Чава оробел и кивнул в сторону окна.
Майор обернулся к окну и вздрогнул, потому что с подоконника за стеклом тут же шумно взлетела некая пернатая тень и канула в вечернюю глубину. Уполномоченный нервно повел плечами, нащупал под свитером амулет на груди и спросил, пристально глядя на Михалыча:
- Так я не понял, кузнецы или кожемяки?
- Значит, поясняю, - неторопливо начал объяснять Михалыч, - Кузнецы - это род деятельности, а Кожемяки - это их фамилия... Кожемяки, Соломон и Пуля.
- Так кто родить должен? - с некоторым раздражением спросил Тёртый, прищурившись.
- Пуля, конечно же, - Михалыч задумчиво пошевелил моржовыми усами, прицеливаясь на бутылку, - Пульхерия, Соломонова супружница. Добрая женщина, из железных прутьев узоры для ворот пальцами гнет.
- А почему повитуха? - строго спросил уполномоченный. - Что это за кустарщина? Попахивает растленными буржуазными пережитками. А человеческих акушеров у вас не имеется?
- Так она и есть, - кивнул Михалыч, - Кукумац, да Лёлик-берегиня. Ну, и доктор помогает. Все по уставу.
- По какому еще уставу? - не понял майор.
- По уставу повивальных бабок, - ответил Михалыч. - Может, нам уже принять по пятьдесят? Исключительно в лечебно-профилактических целях.
- Возражений не имеется, - сухо, но с готовностью согласился товарищ Тёртый.
Тут же послышались облегченные, хотя и робкие возгласы одобрения со стороны остальных присутствующих. Кто-то проголодался, кто-то не прочь был выпить, и всем хотелось как-то разрядить эту нервную обстановку. И уж конечно все переживали за здоровье товарища Тёртого. Ведь каждому известно, что с переохлаждением организма шутки плохи. Поселковый доктор Павел Александрович мог бы возразить, что, дескать, никакого толка во внутреннем приеме спиртного в случае переохлаждения нет. А наоборот даже вредно. Что гораздо разумнее было бы применить наружное растирание и теплую ванну. Это, наверное, правильно с медицинской точки зрения, но вы только представьте на минуточку эту картину. Товарища Тёртого оголяют при всем честном народе у накрытого стола и начинают коллективно растирать. А потом тут же укладывают в теплую ванну, продолжая нежно массировать его охлажденное тело. Согласитесь, это же просто… даже не знаю, как назвать. Вообще, надо отметить, что Михалыч сам практически не пил и злоупотребление алкоголем никогда не поощрял. На поселковом вече, где обычно решались важные вопросы, он, как глава вечевого совета, поддержал идею разумных граждан в целях борьбы с пьянством. Идея заключалась в том, чтобы сократить выдачу спиртного в магазине до одной бутылки в неделю в одни руки. Только по праздникам предполагалось некое послабление. А поскольку праздников на острове было не перечесть, то особо никто и не возмущался. Вот и теперь, в виду того, что доктор Павел Александрович в этот самый момент вместе с Кукумац был занят родами кузнецов, то и рюмки были подняты беспрепятственно.
Но сразу выпить не удалось. Неожиданно открылась дверь, и вошел Патрик. Был он умыт, свежевыбрит и наодеколонен. В слегка помятом вечернем фраке с белой манишкой и черной бабочкой, в серых брюках, кедах на босу ногу и что-то мурлыкал себе под нос. Почему-то в суматохе все про него забыли и теперь смущенно замерли с поднятыми рюмками.
- А где Кукумац? - спросил Патрик, окинув взором всю компанию.
- У нее роды, - хором ответили все пятеро.
Патрик посмотрел на присутствующих с подозрением.
- Кузнецы рожают, - пояснил майор Тёртый.
- А, понятно, - кивнул Патрик, деловито подошел к столу и со словами «если вы не против», принялся ловко сооружать многоэтажный бутерброд.
- А ты с нами не поужинаешь? - спросил Михалыч.
- Не могу, - проводник покачал головой, высматривая, чего бы еще прихватить. - По делам еще надо.
- А отложить не судьба? - пробасил Михалыч.
- Вопрос жизни и смерти, - пробормотал Патрик, нацепил на вилку кильку из консервной банки и уложил ее сверху на бутерброд.
- Жаль, - вздохнул Михалыч. - А на посошок?
- Обстоятельства не позволяют. Должо́н быть чист, как аметист, - Патрик взял яблоко и обратился к майору Тёртому. - Когда планируете обратную ходку?
Уполномоченный невольно вздрогнул, потом рефлекторно глянул на бутыль и перевел вопросительный взгляд на Михалыча. Михалыч как бы незаметно двинул бровью в сторону сейфа.
- Думаю, не раньше завтрашнего обеда, - разумно предположил Тёртый.
- Завтра суббота, Федор баню топит, - напомнил Михалыч. - Заодно и попаримся в профилактических целях. К вечеру воскресенья, думаю, будет в самый раз.
- На том и порешим, - согласился Тёртый.
- Угу, тогда всем пока... и постарайтесь, чтобы не получилось, как в прошлый раз, - Патрик со всеми раскланялся и, откусывая на ходу от бутерброда, ушел в стену рядом с зеркалом.
Уполномоченный пару раз моргнул, глядя на глухую стену, и повернулся к Михалычу.
- Ему все равно, - пояснил Михалыч. - Это он для нашего успокоения через зеркало ходит. Зеркало вроде как на проход похоже.
- О чем это он, про прошлый раз? - спросил Тёртый.
- Да, ерунда! - махнул рукой Михалыч. - Ну, будем здоровы!
Только они собрались выпить, как дверь снова приоткрылась и показалась голова Дживы.
- Вечер добрый, а где Кукумац? - озадаченно спросил он, оглядев собравшихся.
- Роды у нее, - за всех ответил Михалыч.
- Кузнецы рожают, - для полной ясности добавил Тёртый.
- Кожемяки, - вставил Чава.
- Опять? - почему-то удивился Джива. - Когда же они ковать успевают?
- А они не тратят времени на разговоры, в отличие от некоторых, - проворчал Михалыч.
- Так они немые, вроде, - неуверенно сказал Джива.
- Просто они молчаливые, - деликатно заступилась за Кожемяков Людмила Васильевна. - И разговаривают медленно.
- Ну, надо же. А я думал, немые, - пробормотал Джива, потом печально вздохнул и обратил взор, полный тоски на Михалыча, - Ну, я пойду, что ли, Емельян Михалыч?
- Давай, только я тебя прошу, с Лешим дебаты не заводи. А то он опять нам вместо кабана бородавочника подгонит или еще чего похуже.
- Какой разговор, Михалыч, буду молчать, как партизан, - пообещал Джива, немного замялся, потом попросил, - вы только бабе Нюре передайте, что если я завтра к обеду не вернусь, чтобы она на Чертов Палец сходила. Мало ли чего.
- Ладно, передам, - махнул рукой Михалыч.
- Ага, до свиданья, - Джива снова вздохнул и закрыл дверь.
- Это кто? - поинтересовался Тёртый.
- Это Цыбик, - ответил Михалыч, задумчиво глядя на дверь.
- Он у нас по совместительству снабженец, - пояснила Людмила Васильевна.
- Не удержится, - покачал головой Михалыч. - Опять придется с собаками искать.
- Это почему? - профессионально поинтересовался уполномоченный.
- С Лешим спорить себе дороже, - вздохнул Михалыч. - В прошлый раз его из дупла вызволяли. Дырка-то маленькая была, сам он вылезти никак не мог, только выглядывал, как бурундук. Пришлось дуб спилить.
- Леший выглядывал? - спросил Тёртый.
- Цыбик, - Михалыч махнул рукой. - Сутки в дупле куковал.
- А что же лешего не приструнить? - удивился майор. - Тут же неприкрытым вредительством попахивает, можно и под статью подвести.
- Да, какое вредительство, так баловство, - махнул рукой Михалыч. - И потом, он ведь из коренных. У отдела над ними юрисдикции нет. Вот такая диспозиция.
- Но он ведь проживает на территории Заповедного, - нахмурился Тёртый.
- Тут дело тонкое, Наум Сигизмундович, в двух словах не объяснишь. У нас с коренными единственный документ - Священный Договор… но это мы лучше завтра, на трезвую голову обсудим.
Тут снова открылась дверь, и в кабинет просунулась кудлатая голова Федора.
Застолье, не дожидаясь вопроса, нестройным хором отрапортовало:
- У Кукумац роды!
Федор внимательно посмотрел на заседающих, потом осторожно понюхал воздух, обвел прищуренным взором комнату и вроде ничего подозрительного не обнаружил.
- Кожемяки рожают, - повернувшись на стуле, теплым голосом сообщила Людмила Васильевна и зарделась.
- Я в курсе, - проворчал в бороду Федор, - Цыбик не заходил?
- Ушел на Чертов Палец, - сообщил Михалыч.
- Давно?
- Минуту назад.
Голова Федора тут же исчезла и дверь захлопнулась.
- А это кто? - хмуро спросил Тёртый.
- Федор, - ответил Михалыч.
- Федор у нас по совместительству дворником приписан, - добавила Людмила Васильевна, приобретая угрожающую пунцовость щек.
- А по основной специальности? - продолжал выпытывать майор.
- Домовой он при Тереме, - сообщил Славик.
- Дверь, что ли, закрыть? - проворчал Михалыч. - Значит, предлагаю выпить, несмотря ни на что!
Все торопливо чокнулись и довершили, наконец, «лечебно-профилактический» акт. И сразу как-то всем показалось, что вроде бы стало легче. И вроде бы на впалых бледно-землистых щеках уполномоченного уже слегка зарозовело.
- А Кукумац, она вообще кто? - поинтересовался Тёртый.
- Анна Афанасьевна? - Михалыч на мгновенье задумался. - Она… м-м-м… скажем так, официальный представитель от коренных в поселке. Вроде посла что-то.
- А мне показалось, что она уборщицей тут у вас, - подозрительно прищурился майор.
- А, это по совместительству, - кивнул Михалыч. - Чтобы не засахариться, как она говорит.
- Стало быть, посол, - кивнул Тёртый и взял соленый огурец из миски. - То-то я смотрю, фамилия у нее иностранная.
- А это по мужу, - сообщила Людмила Васильевна, подкладывая уполномоченному котлетку. - Древняя, говорят, фамилия.
- И давно она у вас послом? - спросил Тёртый и укусил огурец.
- Да тысячу лет уже, - ответил Михалыч.
Чаву все это время так и подмывало спросить Тёртого на счет расформирования, только он боялся, что не выговорит заковыристое отчество уполномоченного. Однако после рюмки он быстро сообразил:
- Товарищ, майор, а нас в натуре переменуют?
Тёртый, хрустя соленым огурцом, посмотрел на Чаву неодобрительно. И вообще, у него постоянно было какое-то недовольство во взгляде. Наверное, профессиональное.
- Мы тут все уже извелись, - торопливо добавила Людмила Васильевна, подкладывая уполномоченному салатика.
- Да, - поддержал своих коллег Михалыч, - Что за беда, Наум Сигизмундович, и отчего такая спешка?
Майор Тёртый прожевал огурец и обвел всех присутствующих строгим взглядом.
- По стране объявлена война с коррупцией, - сообщил он тревожную весть и, подняв вилку для убедительности, добавил, - решение принято на самом высоком уровне.
(апрель, 2012), © Каренгин С.В. 2012
<<< На предыдущую I На следующую >>>
Оглавление
ТЕКСТЫ
Глава 3. Товарищ Тёртый
Минут через тридцать, когда уполномоченный был отмыт в рабочем душе, обряжен в мохнатые тапки с ушами, шерстяные спортивные штаны и свитер Михалыча, и перестал, наконец, стучать зубами, все снова собрались в большой комнате с длинным столом. Людмила Васильевна уже успела наметать продуктов на стол и даже ухитрилась сделать салат. Славик и Чава сидели по разные стороны стола, молча жевали по кусочку сушеной колбасы и глядели в противоположных направлениях: Чава пялился на дырявую политическую карту мира, что украшала стену над сейфом, а Славик отрешенно смотрел на ту же карту, только в зеркале.
- А где Кукумац? - удивился Михалыч, входя с уполномоченным в комнату.
- Роды у нее, - задумчиво улыбнулась Людмила Васильевна, заботливо протирая рюмки вышитым полотенцем.
- Было незаметно, - майор Тёртый строго вопросительно поднял брови.
- Да, повитухой она... по совместительству, - пояснил Михалыч, показывая Тёртому стул рядом со Славиком, а сам занял свое место во главе стола. - Кузнецы должны были родить уже.
- В каком смысле, кузнецы? - майор, обойдя стол и усаживаясь, уставился на Михалыча, видно шок от неудачного перехода притупил остроту мысли.
- Типа, Кожемяки, - ответил Чава, который сидел напротив.
Майор Тёртый перевел на Чаву еще не до конца оттаявший взор.
- Ну, Кожемяки, - Чава оробел и кивнул в сторону окна.
Майор обернулся к окну и вздрогнул, потому что с подоконника за стеклом тут же шумно взлетела некая пернатая тень и канула в вечернюю глубину. Уполномоченный нервно повел плечами, нащупал под свитером амулет на груди и спросил, пристально глядя на Михалыча:
- Так я не понял, кузнецы или кожемяки?
- Значит, поясняю, - неторопливо начал объяснять Михалыч, - Кузнецы - это род деятельности, а Кожемяки - это их фамилия... Кожемяки, Соломон и Пуля.
- Так кто родить должен? - с некоторым раздражением спросил Тёртый, прищурившись.
- Пуля, конечно же, - Михалыч задумчиво пошевелил моржовыми усами, прицеливаясь на бутылку, - Пульхерия, Соломонова супружница. Добрая женщина, из железных прутьев узоры для ворот пальцами гнет.
- А почему повитуха? - строго спросил уполномоченный. - Что это за кустарщина? Попахивает растленными буржуазными пережитками. А человеческих акушеров у вас не имеется?
- Так она и есть, - кивнул Михалыч, - Кукумац, да Лёлик-берегиня. Ну, и доктор помогает. Все по уставу.
- По какому еще уставу? - не понял майор.
- По уставу повивальных бабок, - ответил Михалыч. - Может, нам уже принять по пятьдесят? Исключительно в лечебно-профилактических целях.
- Возражений не имеется, - сухо, но с готовностью согласился товарищ Тёртый.
Тут же послышались облегченные, хотя и робкие возгласы одобрения со стороны остальных присутствующих. Кто-то проголодался, кто-то не прочь был выпить, и всем хотелось как-то разрядить эту нервную обстановку. И уж конечно все переживали за здоровье товарища Тёртого. Ведь каждому известно, что с переохлаждением организма шутки плохи. Поселковый доктор Павел Александрович мог бы возразить, что, дескать, никакого толка во внутреннем приеме спиртного в случае переохлаждения нет. А наоборот даже вредно. Что гораздо разумнее было бы применить наружное растирание и теплую ванну. Это, наверное, правильно с медицинской точки зрения, но вы только представьте на минуточку эту картину. Товарища Тёртого оголяют при всем честном народе у накрытого стола и начинают коллективно растирать. А потом тут же укладывают в теплую ванну, продолжая нежно массировать его охлажденное тело. Согласитесь, это же просто… даже не знаю, как назвать. Вообще, надо отметить, что Михалыч сам практически не пил и злоупотребление алкоголем никогда не поощрял. На поселковом вече, где обычно решались важные вопросы, он, как глава вечевого совета, поддержал идею разумных граждан в целях борьбы с пьянством. Идея заключалась в том, чтобы сократить выдачу спиртного в магазине до одной бутылки в неделю в одни руки. Только по праздникам предполагалось некое послабление. А поскольку праздников на острове было не перечесть, то особо никто и не возмущался. Вот и теперь, в виду того, что доктор Павел Александрович в этот самый момент вместе с Кукумац был занят родами кузнецов, то и рюмки были подняты беспрепятственно.
Но сразу выпить не удалось. Неожиданно открылась дверь, и вошел Патрик. Был он умыт, свежевыбрит и наодеколонен. В слегка помятом вечернем фраке с белой манишкой и черной бабочкой, в серых брюках, кедах на босу ногу и что-то мурлыкал себе под нос. Почему-то в суматохе все про него забыли и теперь смущенно замерли с поднятыми рюмками.
- А где Кукумац? - спросил Патрик, окинув взором всю компанию.
- У нее роды, - хором ответили все пятеро.
Патрик посмотрел на присутствующих с подозрением.
- Кузнецы рожают, - пояснил майор Тёртый.
- А, понятно, - кивнул Патрик, деловито подошел к столу и со словами «если вы не против», принялся ловко сооружать многоэтажный бутерброд.
- А ты с нами не поужинаешь? - спросил Михалыч.
- Не могу, - проводник покачал головой, высматривая, чего бы еще прихватить. - По делам еще надо.
- А отложить не судьба? - пробасил Михалыч.
- Вопрос жизни и смерти, - пробормотал Патрик, нацепил на вилку кильку из консервной банки и уложил ее сверху на бутерброд.
- Жаль, - вздохнул Михалыч. - А на посошок?
- Обстоятельства не позволяют. Должо́н быть чист, как аметист, - Патрик взял яблоко и обратился к майору Тёртому. - Когда планируете обратную ходку?
Уполномоченный невольно вздрогнул, потом рефлекторно глянул на бутыль и перевел вопросительный взгляд на Михалыча. Михалыч как бы незаметно двинул бровью в сторону сейфа.
- Думаю, не раньше завтрашнего обеда, - разумно предположил Тёртый.
- Завтра суббота, Федор баню топит, - напомнил Михалыч. - Заодно и попаримся в профилактических целях. К вечеру воскресенья, думаю, будет в самый раз.
- На том и порешим, - согласился Тёртый.
- Угу, тогда всем пока... и постарайтесь, чтобы не получилось, как в прошлый раз, - Патрик со всеми раскланялся и, откусывая на ходу от бутерброда, ушел в стену рядом с зеркалом.
Уполномоченный пару раз моргнул, глядя на глухую стену, и повернулся к Михалычу.
- Ему все равно, - пояснил Михалыч. - Это он для нашего успокоения через зеркало ходит. Зеркало вроде как на проход похоже.
- О чем это он, про прошлый раз? - спросил Тёртый.
- Да, ерунда! - махнул рукой Михалыч. - Ну, будем здоровы!
Только они собрались выпить, как дверь снова приоткрылась и показалась голова Дживы.
- Вечер добрый, а где Кукумац? - озадаченно спросил он, оглядев собравшихся.
- Роды у нее, - за всех ответил Михалыч.
- Кузнецы рожают, - для полной ясности добавил Тёртый.
- Кожемяки, - вставил Чава.
- Опять? - почему-то удивился Джива. - Когда же они ковать успевают?
- А они не тратят времени на разговоры, в отличие от некоторых, - проворчал Михалыч.
- Так они немые, вроде, - неуверенно сказал Джива.
- Просто они молчаливые, - деликатно заступилась за Кожемяков Людмила Васильевна. - И разговаривают медленно.
- Ну, надо же. А я думал, немые, - пробормотал Джива, потом печально вздохнул и обратил взор, полный тоски на Михалыча, - Ну, я пойду, что ли, Емельян Михалыч?
- Давай, только я тебя прошу, с Лешим дебаты не заводи. А то он опять нам вместо кабана бородавочника подгонит или еще чего похуже.
- Какой разговор, Михалыч, буду молчать, как партизан, - пообещал Джива, немного замялся, потом попросил, - вы только бабе Нюре передайте, что если я завтра к обеду не вернусь, чтобы она на Чертов Палец сходила. Мало ли чего.
- Ладно, передам, - махнул рукой Михалыч.
- Ага, до свиданья, - Джива снова вздохнул и закрыл дверь.
- Это кто? - поинтересовался Тёртый.
- Это Цыбик, - ответил Михалыч, задумчиво глядя на дверь.
- Он у нас по совместительству снабженец, - пояснила Людмила Васильевна.
- Не удержится, - покачал головой Михалыч. - Опять придется с собаками искать.
- Это почему? - профессионально поинтересовался уполномоченный.
- С Лешим спорить себе дороже, - вздохнул Михалыч. - В прошлый раз его из дупла вызволяли. Дырка-то маленькая была, сам он вылезти никак не мог, только выглядывал, как бурундук. Пришлось дуб спилить.
- Леший выглядывал? - спросил Тёртый.
- Цыбик, - Михалыч махнул рукой. - Сутки в дупле куковал.
- А что же лешего не приструнить? - удивился майор. - Тут же неприкрытым вредительством попахивает, можно и под статью подвести.
- Да, какое вредительство, так баловство, - махнул рукой Михалыч. - И потом, он ведь из коренных. У отдела над ними юрисдикции нет. Вот такая диспозиция.
- Но он ведь проживает на территории Заповедного, - нахмурился Тёртый.
- Тут дело тонкое, Наум Сигизмундович, в двух словах не объяснишь. У нас с коренными единственный документ - Священный Договор… но это мы лучше завтра, на трезвую голову обсудим.
Тут снова открылась дверь, и в кабинет просунулась кудлатая голова Федора.
Застолье, не дожидаясь вопроса, нестройным хором отрапортовало:
- У Кукумац роды!
Федор внимательно посмотрел на заседающих, потом осторожно понюхал воздух, обвел прищуренным взором комнату и вроде ничего подозрительного не обнаружил.
- Кожемяки рожают, - повернувшись на стуле, теплым голосом сообщила Людмила Васильевна и зарделась.
- Я в курсе, - проворчал в бороду Федор, - Цыбик не заходил?
- Ушел на Чертов Палец, - сообщил Михалыч.
- Давно?
- Минуту назад.
Голова Федора тут же исчезла и дверь захлопнулась.
- А это кто? - хмуро спросил Тёртый.
- Федор, - ответил Михалыч.
- Федор у нас по совместительству дворником приписан, - добавила Людмила Васильевна, приобретая угрожающую пунцовость щек.
- А по основной специальности? - продолжал выпытывать майор.
- Домовой он при Тереме, - сообщил Славик.
- Дверь, что ли, закрыть? - проворчал Михалыч. - Значит, предлагаю выпить, несмотря ни на что!
Все торопливо чокнулись и довершили, наконец, «лечебно-профилактический» акт. И сразу как-то всем показалось, что вроде бы стало легче. И вроде бы на впалых бледно-землистых щеках уполномоченного уже слегка зарозовело.
- А Кукумац, она вообще кто? - поинтересовался Тёртый.
- Анна Афанасьевна? - Михалыч на мгновенье задумался. - Она… м-м-м… скажем так, официальный представитель от коренных в поселке. Вроде посла что-то.
- А мне показалось, что она уборщицей тут у вас, - подозрительно прищурился майор.
- А, это по совместительству, - кивнул Михалыч. - Чтобы не засахариться, как она говорит.
- Стало быть, посол, - кивнул Тёртый и взял соленый огурец из миски. - То-то я смотрю, фамилия у нее иностранная.
- А это по мужу, - сообщила Людмила Васильевна, подкладывая уполномоченному котлетку. - Древняя, говорят, фамилия.
- И давно она у вас послом? - спросил Тёртый и укусил огурец.
- Да тысячу лет уже, - ответил Михалыч.
Чаву все это время так и подмывало спросить Тёртого на счет расформирования, только он боялся, что не выговорит заковыристое отчество уполномоченного. Однако после рюмки он быстро сообразил:
- Товарищ, майор, а нас в натуре переменуют?
Тёртый, хрустя соленым огурцом, посмотрел на Чаву неодобрительно. И вообще, у него постоянно было какое-то недовольство во взгляде. Наверное, профессиональное.
- Мы тут все уже извелись, - торопливо добавила Людмила Васильевна, подкладывая уполномоченному салатика.
- Да, - поддержал своих коллег Михалыч, - Что за беда, Наум Сигизмундович, и отчего такая спешка?
Майор Тёртый прожевал огурец и обвел всех присутствующих строгим взглядом.
- По стране объявлена война с коррупцией, - сообщил он тревожную весть и, подняв вилку для убедительности, добавил, - решение принято на самом высоком уровне.
(апрель, 2012), © Каренгин С.В. 2012
<<< На предыдущую I На следующую >>>
Оглавление
ТЕКСТЫ