После легенды
Последний раз я видела его возле той недостроенной башни. Когда я принесла ему очередной кувшин воды, он сказал, утирая пот со лба: "Камни сегодня тяжелее обычного". И тогда я взяла в руку один небольшой камень, и поняла: это не было преувеличением. Потом он продолжал таскать эти камни, а я приносила ему воду, спасая его от нестерпимой жары.
А потом это случилось. В какой-то момент он протянул мне пустой кувшин, и вместо обычного "спасибо" его губы произнесли какое-то слово, настолько странное и непривычное, что я даже засмеялась от неожиданности.
- Что ты говоришь? - спросила я.
Он нахмурился, и из его рта стали вылетать непонятные звуки; глядя на его серьёзное лицо, я испугалась. И тогда все вокруг заговорили разом, и я, закрыв уши ладонями, бросилась бежать, оставив его там с пустым кувшином в руках. Это было роковой ошибкой.
И с тех пор я ищу его. Мне много-много лет, я настолько древнее существо, что если бы я имела возможность стареть, как однажды постареете все вы, я бы уже давно превратилась в горстку праха. Я учу иностранные языки, один за другим, в надежде, что какие-то слова покажутся мне знакомыми; брожу по миру, отыскивая его лицо среди миллиардов лиц. Я верю в то, что он тоже до сих пор жив, и помнит меня с того самого дня в Вавилоне, когда мы потеряли друг друга.
А потом это случилось. В какой-то момент он протянул мне пустой кувшин, и вместо обычного "спасибо" его губы произнесли какое-то слово, настолько странное и непривычное, что я даже засмеялась от неожиданности.
- Что ты говоришь? - спросила я.
Он нахмурился, и из его рта стали вылетать непонятные звуки; глядя на его серьёзное лицо, я испугалась. И тогда все вокруг заговорили разом, и я, закрыв уши ладонями, бросилась бежать, оставив его там с пустым кувшином в руках. Это было роковой ошибкой.
И с тех пор я ищу его. Мне много-много лет, я настолько древнее существо, что если бы я имела возможность стареть, как однажды постареете все вы, я бы уже давно превратилась в горстку праха. Я учу иностранные языки, один за другим, в надежде, что какие-то слова покажутся мне знакомыми; брожу по миру, отыскивая его лицо среди миллиардов лиц. Я верю в то, что он тоже до сих пор жив, и помнит меня с того самого дня в Вавилоне, когда мы потеряли друг друга.