Пересказ старой байки
Сакура...
Старый Ишида тяжело поднялся со ступеньки, где до этого сидел, греясь в лучах ласкового весеннего солнышка, и пошел через двор, приволакивая правую ногу. Дойдя до старой сакуры, положил ладонь на развилку ветвей. Сухая кора колола и холодила кожу. Дерево выглядело безжизненным. Тонкие прутики, посаженные старшим внуком прошлой осенью вдоль ограды, красовались нежным розовым кружевом, а эта сакура все стояла серым и мрачным укором всему живому.
Ишида поднял голову и прищурился, пытаясь разглядеть в сплетении ветвей хоть один розовый цветок. Налетевший порыв ветра швырнул в лицо Ишиде горсть нежных лепестков с молодой поросли сакуры, а старое дерево только тяжело качнуло сухими ветвями.
- Эх, умерла сакура. А ведь ее посадил еще твой прадед, Ишида-сама, - сзади донесся хриплый голос Номуры. Только ему, старому и верному вассалу Ишиды, было позволено нарушать уединение старого самурая.
Ишида медленно обернулся. Номура поклонился.
- Ишида-сама, все готово для вечерней трапезы. Не изволишь ли пойти поменять одежду? Гость скоро прибудет.
Ишида кивнул и пошел обратно к дому. Номура ковылял за ним, отставая на пару шагов, и бормотал:
- Какая была сакура, Ишида-сама! Даже прежний даймё говорил, что красивее этой сакуры не видел ничего в своей жизни. Пожары и тайфуны миновали ее все эти годы. Да вот, видать, и ей пришел срок. Что прикажешь делать со старым деревом, Ишида-сама?
Ишида не ответил.
Гостем старого Ишиды был Иезаемон, настоятель родового храма семьи Ишида, верный друг и советчик самурая. У старых друзей давно повелось совместно трапезничать иногда, разговаривая про текущие дела и делясь планами. В этот раз Ишида и Иезаемон неторопливо обсуждали последние новости из Эдо, виды на урожай риса, всякие дела жителей городка Ийо, где оба они прожили длинную и беспокойную жизнь.
К концу трапезы слегка захмелевший Иезаемон сказал:
- Ишида, а старая сакура у тебе во дворе так и не зацвела в этом году...
- Не торопись, - буркнул Ишида, - цветение еще только началось. Может, и проснется еще.
- Эх, старый друг, да на ней и в прошлом году было хорошо, если горсть цветочков, а после этой холодной зимы, боюсь, не очнется больше старое дерево.
- Не каркай, Иезаемон. Это дерево посадил мой прадед, грозный Ишида Шигео, в день, когда впервые побрил свою макушку. Это дерево помнит и деда моего, и отца, и всех дядьев моих и братьев. И мои сыновья и старшие внуки тоже играли под широкой кроной старой сакуры. Жена моя, Юкико, любила сидеть под ней. Когда умирала, попросила вынести ее и положить под сакурой, чтобы в последний раз полюбоваться ее цветами. Так и умерла.
Иезаемон вздохнул, отхлебнул еще немного саке.
- Ты знаешь, Ишида, моя мать была мудрая женщина. Отец ее служил в старом храме и знал много легенд, которые иногда рассказывал своим детям. И как-то вечером, когда мы любовались сакурой в саду у старого даймё, еще деда нашего нонешнего, рассказала мне мать легенду, которую услышала от своего отца...
Иезаемон помолчал. Погладил бритую голову. Ишида ждал продолжения, задумчиво глядя во двор, на старую сакуру, освещенную луной. Луна милостиво озолотила старые ветви и блики на коре казались трепещущими лепестками цветов.
- Много лет назад жил один уважаемый самурай из старинного рода. Был он женат на женщине достойной и красивой, но детей у них не было. Годы шли, жена самурая совершала одно паломчество по святым местам за другим, щедро одаривая храмы. И вот когда надежда уже была потеряна, жене самурая приснился сон. Богиня Каннон явилась ей и сказала: "Определено было богами, что семья ваша не должна иметь потомства. Но мольбы твои расстрогали меня. Родится у тебя девочка, но проживет недолго...". Через положенный срок родилась у самурая и его жены девочка, краше которой никто в тех местах и не видел. Родители души не чаяли в единственной наследнице. Но поскольку мать ее была уже не молода и молока для ребенка не хватало, пригласили кормилицу, уважаемую женщину из своей же деревни, ребенок которой умер, не прожив и трех дней. Кормилица тоже привязалась к девочке. И даже когда малютка подросла и перестала нуждаться в кормилице, женщина осталась в доме самурая в качестве няньки.
Девочка росла и превратилась в редкую красавицу с добрым нравом, которую любили все домочадцы и соседи. Мать ее, помня пророчество Каннон, опасалась всего на свете и пыталась предусмотреть все возможные напасти. Однако ж, едва девушке исполнилось 15, весной она слегла с редкой болезнью, излечения от которой никто не знал.
Изаемон промочил горло очередной порцией саке. Ишида сидел неподвижно, все так же глядя на старую сакуру. То ли слушал, то ли дремал с открытыми глазами.
- Самурай обошел все окрестные храмы, приглашал докторов и пытался сделать все, что было в его силах и даже сверх того. Но девушка угасала на глазах. И тогда нянька девушки пошла в храм богини Каннон.
- Милосердная Каннон, - поклонилась богине нянька, - воспитанница моя любимая умирает. Не будет и мне жизни без нее, и ее родителям тоже. Уповаю на милость твою: пожалей молодую красавицу, возьми мою жизнь взамен.
Долго молилась нянька. А ночью приснился ей сон: будто великая Каннон говорит ей, что все будет как она просила. Только в качестве благодарности пусть посадит нянька сакуру около храма.
Утром оказалось, что девушке стало намного лучше, а вот нянька ее слегла. Девушка быстро шла на поправку и уже стало ясно, что опасность миновала. И тогда принесли соседи в дом самурая весть, что нянька девушки умирает.
Самурай с женой и дочерью поспешили в дом к няньке. И там умирающая женщина рассказала, что обменяла свою жизнь на жизнь своей любимицы. И просит только об одном: чтобы посадили они сакуру возле храма Каннон, потому что обещала она богине, а сама уже не сможет.
После того добрая женшина вскоре умерла. Проводив ее со всеми возможными почестями, самурай, жена его и дочь посадили возле храма богини Каннон сакуру и каждый год в день смерти няньки приходили к этой сакуре. И каждый год в этот день сакура цвела особенно пышным цветом.
Изаемон подлил себе саке и взглянул на старого друга. Ишида повернулся к нему и в упор посмотрел в глаза священнику.
- Жизнь на жизнь, говоришь...
- Так рассказывает легенда, старый друг.
- Но в твоей легенде девушка, а не сакура.
- Тебе ли не знать, Ишида, что все, окружающее нас, имеет свою жизнь. И деревья, и реки, и горы, и даже камни.
Ничего не ответил Ишида. Позвал слуг, чтобы подали чай дорогому гостю.
Поздней ночью, когда Иезаемон давно покинул дом самурая, и все домочадцы улеглись спать, вышел старый Ишида во двор и подошел к умирающей сакуре. Лунный свет озарял каждую веточку на старом дереве. Подул ветерок.
- Ишида, ишида, ишида, - зашелестели сухие ветви. И в сплетении ветвей возник образ сурового воина с нахмуренными бровями и шрамом на лбу. Ишида узнал своего прадеда, Шигео, чей портрет на старом свитке висел в его комнате.
Тени на земле шевельнулись, обозначив контур прекрасной женщины с тонкими чертами.
- Юкико! - позвал Ишида.
Казалось, женщина улыбнулась и взмахнула рукой. Ишида шагнул к ней. Но тень пропала.
Ишида огляделся. В призрачном лунном свете, заливавшем двор, проступали тени людей, которых он когда-то знал и любил, и которые давно покинули этот мир.
- Ишида, ишида... - шелестело в ветвях старой сакуры.
Автор фото - cectra_xaoc
Старый воин тряхнул головой и решительно двинулся к дому. В доме все спали. Только масляные ночники освещали кое-где комнаты. Пройдя к себе в комнату, Ишида переоделся в белую одежду и достал старый, еще прадедовский короткий меч тантоу. По семейной легенде, последний раз им пользовался дядя грозного Шигео, нарушивший закон шёгуната, защищая честь своей матери.
Ишида вновь вышел во двор. Подойдя к старой сакуре, расстелил на земле белое полотно и сел посередине, положив тантоу перед собой.
- Перед всеми богами обращаюсь к тебе, о душа старой сакуры, - торжественно сказал Ишида и поклонился, коснувшись лбом белого полотна, - призываю тебя зацвести еще раз, приняв мою жизнь как продолжение своей.
Лунный свет померк...
Утром слуги старого Ишиды обнаружили окровавленное тело своего господина у подножия старой сакуры, каждая веточка которой была покрыта прекраснейшими цветами.
Отсюда.
И с тех пор каждый год та сакура зацветает только на один день - день смерти самурая. И все потомки Ишиды собираются в этот день под сенью нежнейших цветов, чтобы почтить память старого воина.