Туман Войны
…лежал, вытянувшись во весь рост: костистые руки раскинуты в стороны, желтые зубы оскалены, сухие, как столетний пергамент, глаза зашиты стяжками толстой черной нитки. Ниспадающее одеяние из тонкой коричневой кожи, измазанное густой, быстро темнеющей кровью, было расшито человеческими зубами. Впервые магог передо мной настолько близко. Страшный враг, которого за все десять лет мне пришлось лицезреть четыре раза, и только два раза из них - убить. Это, без сомнения был человек, но насколько странный! То, как он прыгнул на несколько метров в сторону, пытаясь улизнуть от автоматной очереди, никак не вязалось с аскетическим, или, правильнее сказать, дистрофическим телосложением. Думаю, он без особого труда мог добраться до верхушки обелиска, где до сих пор красовалась помутневшая пентаграмма. Отложив автомат, я быстро достал из ножен «Улыбку Фредди», клинок для скальпирования…
…и мы расположились в заброшенной, старой, как мир, школе из красного кирпича, на втором этаже. Одно из немногих сохранившихся окон выходило на памятник, зеленую бронзовую Клио, которая, казалось, в насмешку, стояла во весь рост на постаменте, презрев врага, будто давая понять, что в истории все было и все будет. Вокруг нее торчали черные головни сожженных деревьев, превращая старый парк в капище бессильных богов…
…Янек был куплен мной на саратовском невольничьем рынке. Он был немного старше меня, приземистый, крепкий, невозмутимый. Его некрасивое веснушчатое лицо ясно выдавало примесь тюркской крови. Он происходил из самопродавцев, неразговорчивый, замкнутый, но умелый в одном искусстве - убивать. Как всякий уважающий себя боевой холоп, он презирал опасность, но здесь, в самом логове магогов, он держался настороженно. Присев в углу на корточки, Янек неторопливо чистил «Беретту», которая стоила мне чуть ли не дороже его самого: два ящика отличнейшего самогона, почти не ношенные берцы и два рожка патронов. Но приобретение было крайне удачным, точнее, оба приобретения…
…и мы расположились в заброшенной, старой, как мир, школе из красного кирпича, на втором этаже. Одно из немногих сохранившихся окон выходило на памятник, зеленую бронзовую Клио, которая, казалось, в насмешку, стояла во весь рост на постаменте, презрев врага, будто давая понять, что в истории все было и все будет. Вокруг нее торчали черные головни сожженных деревьев, превращая старый парк в капище бессильных богов…
…Янек был куплен мной на саратовском невольничьем рынке. Он был немного старше меня, приземистый, крепкий, невозмутимый. Его некрасивое веснушчатое лицо ясно выдавало примесь тюркской крови. Он происходил из самопродавцев, неразговорчивый, замкнутый, но умелый в одном искусстве - убивать. Как всякий уважающий себя боевой холоп, он презирал опасность, но здесь, в самом логове магогов, он держался настороженно. Присев в углу на корточки, Янек неторопливо чистил «Беретту», которая стоила мне чуть ли не дороже его самого: два ящика отличнейшего самогона, почти не ношенные берцы и два рожка патронов. Но приобретение было крайне удачным, точнее, оба приобретения…