Потерянная страшная сказка Захадума
Прежде чем положить новый фрагментик, восхищусь Биллом Лазвеллом и Стайл Скоттом, а так же амбиентной командой JFC чьим творчеством, во многом, навеян данный эпизод...
…На закате правления Темных Хозяев папаша Ливингстон, жирный лоснящийся коротышка, типичный бюрократизированный вождь разоряющегося гномского клана, нашел способ вырваться из нищеты, сбывая ритуальные ценности и подделки, производство которых было поставлено на поток, за границу, через мелких жрецов Тьмы и нередких туристов, сочувствующих бесчеловечному режиму. Сделав на этом неплохое состояние, он успешно пережил оккупацию, после чего заделался знатоком древних традиций, ревнителем анимистического благочестия и крайним националистом. Каждый од он собирал многочисленных родственников, устраивая практически забытый, но воссозданный, а точнее, сочиненный им заново, ритуал Призвания Духов и Единения Гномов (правда, оставалось неясным, какого единения: гномов с гномами, или гномов с духами). По словам Иеремии, ритуал состоял из множества патетических формальностей и неясных восклицаний на национальном гномском наречии, которые заканчивались, естественно плясками под звуки аналогового синтезатора и всеобщей попойкой до невменяемости.
После такового действа Иеремия Ливингстон поутру возвращался к машине, и был застигнут на окраине деревни местными ксенофобами, которые, естественно решили, что это признаки воровства, якобы практикуемого гномами в ритуальных целях.
Иеремия был типичным компьютерным маньяком-вундеркиндом. После окончания двухклассной школы, положенной гномам по всеобщей образовательной реформе, он проявил недюжинные способности к математике, а, откопав где-то учебник по программированию, вообще будто обезумел. В надежде вернуть дитятке душевное здоровье, папаша Ливингстон, или Папа Ливи, прикупил списанный компьютер в местной налоговой инспекции. Чтобы превратить его в рабочий агрегат, понадобилось, как минимум, провести в высокогорную укрепленную деревню электричество, и Иеремия, со своей неестественной страстью к числам и их сочетаниям, сам того не ожидая, стал причиной пришествия к гномам прогресса в виде электрической лампочки и радиоприемника.
С тех пор жизнь его неслась со скоростью хорошего быстрого даба. Не видя пользы от младшего сына в семейном бизнесе, Папа Ливи отправил Иеремию в Круг, учиться в университете, где юноша и преуспел, просто не замечая язвительного высокомерия однокурсников, рассказывавших всем окружающим, что это невысокое существо прибыло в город учиться с обозом бананов и сахарной свеклы.
Сначала юной звезде зарождающегося гномского хайтека пророчили академическое будущее, и один выдающийся метр с седой бородой и устремленным в бушующее «никуда» взором провозгласил его первым светилом информатики грядущего свободного века. Но чуть раньше Иеремию прибрала к рукам опомнившаяся гномская диаспора Кругга. С академической карьерой было покончено благодаря чаяниям Мамы Дазу, неофициальной правительницы городских гномов. Иеремию настойчиво обратили к более материальным, в прямом и переносном смыслах, проблемам. Он взялся за дело компьютерного дизайна, и вскоре превратился в главу и покровителя всех дизайнеров дарьяновского концерна. Естественно, находясь в облаках цифрового художественного пространства, он не замечал, как все стратегические и тактические решения принимают два секретаря-близнеца, приставленных ему своевременно в помощь доброй Мамой Гномов. Иеремия жил в пентхаузе, ездил на одной из самых дорогих машин в Королевствах, мечтал вывести формулу красоты и впадал в кататонию при виде девушек, которых ему с потрясающим терпением и настойчивостью подсылала новоявленная покровительница искусств.
Об этом повествовал Рингу Иеремия в забегаловке ближайшего городка. Он говорил быстро и непрерывно, умудряясь при этом жевать блинчики, густо политые сгущенным молоком, или с хлюпаньем глотать кофе из огромной потрескавшейся кружки.
Ринг сидел напротив гнома, почти блаженно улыбаясь. Окна забегаловки были занавешены коричневыми шторами, от чего зал погрузился в приятный полумрак. Посетителей было немного, в основном - местные жители, обсуждавшие в полголоса местные проблемы, но вольно или невольно, зыркающие на странных гостей: гнома в кольчуге откутюр и странного молодого человека с копной выкрашенных зеленым волос.
Сквозь щель между шторами было видно, как местная ребятня буквально облепила тачку Ливингстона-самого младшего. Сам гном аутически улыбался и время от времени кричал толстой недовольной официантке: «Еще кофе, пжалста!»
Что-то будет в Круге? Ринг понимал, что Хендер не зря позвал его. Это не гастроли, не простая встреча двух старых друзей, не видевшихся половину вечности, если угодно, встреча учителя и ученика. Он зовет на помощь, причем так, чтобы никто не догадался. Все думают, что ди-джеи опутаны сытой богатой жизнью, славой, признательностью поклонников и почетом со стороны хозяев и покровителей FM-станций, расплодившихся за последние годы, как грибы после дождя. Радиоволны - практически единственные нити, связывавшие страну воедино. Необходимо приготовиться к худшему, хотя что может быть хуже уже случившегося?
Из динамиков хрипел даб. На ста восьми здесь вещала станция «Круг вокруг», «Элитанский крик» здесь не добивал до этих мест.
…На закате правления Темных Хозяев папаша Ливингстон, жирный лоснящийся коротышка, типичный бюрократизированный вождь разоряющегося гномского клана, нашел способ вырваться из нищеты, сбывая ритуальные ценности и подделки, производство которых было поставлено на поток, за границу, через мелких жрецов Тьмы и нередких туристов, сочувствующих бесчеловечному режиму. Сделав на этом неплохое состояние, он успешно пережил оккупацию, после чего заделался знатоком древних традиций, ревнителем анимистического благочестия и крайним националистом. Каждый од он собирал многочисленных родственников, устраивая практически забытый, но воссозданный, а точнее, сочиненный им заново, ритуал Призвания Духов и Единения Гномов (правда, оставалось неясным, какого единения: гномов с гномами, или гномов с духами). По словам Иеремии, ритуал состоял из множества патетических формальностей и неясных восклицаний на национальном гномском наречии, которые заканчивались, естественно плясками под звуки аналогового синтезатора и всеобщей попойкой до невменяемости.
После такового действа Иеремия Ливингстон поутру возвращался к машине, и был застигнут на окраине деревни местными ксенофобами, которые, естественно решили, что это признаки воровства, якобы практикуемого гномами в ритуальных целях.
Иеремия был типичным компьютерным маньяком-вундеркиндом. После окончания двухклассной школы, положенной гномам по всеобщей образовательной реформе, он проявил недюжинные способности к математике, а, откопав где-то учебник по программированию, вообще будто обезумел. В надежде вернуть дитятке душевное здоровье, папаша Ливингстон, или Папа Ливи, прикупил списанный компьютер в местной налоговой инспекции. Чтобы превратить его в рабочий агрегат, понадобилось, как минимум, провести в высокогорную укрепленную деревню электричество, и Иеремия, со своей неестественной страстью к числам и их сочетаниям, сам того не ожидая, стал причиной пришествия к гномам прогресса в виде электрической лампочки и радиоприемника.
С тех пор жизнь его неслась со скоростью хорошего быстрого даба. Не видя пользы от младшего сына в семейном бизнесе, Папа Ливи отправил Иеремию в Круг, учиться в университете, где юноша и преуспел, просто не замечая язвительного высокомерия однокурсников, рассказывавших всем окружающим, что это невысокое существо прибыло в город учиться с обозом бананов и сахарной свеклы.
Сначала юной звезде зарождающегося гномского хайтека пророчили академическое будущее, и один выдающийся метр с седой бородой и устремленным в бушующее «никуда» взором провозгласил его первым светилом информатики грядущего свободного века. Но чуть раньше Иеремию прибрала к рукам опомнившаяся гномская диаспора Кругга. С академической карьерой было покончено благодаря чаяниям Мамы Дазу, неофициальной правительницы городских гномов. Иеремию настойчиво обратили к более материальным, в прямом и переносном смыслах, проблемам. Он взялся за дело компьютерного дизайна, и вскоре превратился в главу и покровителя всех дизайнеров дарьяновского концерна. Естественно, находясь в облаках цифрового художественного пространства, он не замечал, как все стратегические и тактические решения принимают два секретаря-близнеца, приставленных ему своевременно в помощь доброй Мамой Гномов. Иеремия жил в пентхаузе, ездил на одной из самых дорогих машин в Королевствах, мечтал вывести формулу красоты и впадал в кататонию при виде девушек, которых ему с потрясающим терпением и настойчивостью подсылала новоявленная покровительница искусств.
Об этом повествовал Рингу Иеремия в забегаловке ближайшего городка. Он говорил быстро и непрерывно, умудряясь при этом жевать блинчики, густо политые сгущенным молоком, или с хлюпаньем глотать кофе из огромной потрескавшейся кружки.
Ринг сидел напротив гнома, почти блаженно улыбаясь. Окна забегаловки были занавешены коричневыми шторами, от чего зал погрузился в приятный полумрак. Посетителей было немного, в основном - местные жители, обсуждавшие в полголоса местные проблемы, но вольно или невольно, зыркающие на странных гостей: гнома в кольчуге откутюр и странного молодого человека с копной выкрашенных зеленым волос.
Сквозь щель между шторами было видно, как местная ребятня буквально облепила тачку Ливингстона-самого младшего. Сам гном аутически улыбался и время от времени кричал толстой недовольной официантке: «Еще кофе, пжалста!»
Что-то будет в Круге? Ринг понимал, что Хендер не зря позвал его. Это не гастроли, не простая встреча двух старых друзей, не видевшихся половину вечности, если угодно, встреча учителя и ученика. Он зовет на помощь, причем так, чтобы никто не догадался. Все думают, что ди-джеи опутаны сытой богатой жизнью, славой, признательностью поклонников и почетом со стороны хозяев и покровителей FM-станций, расплодившихся за последние годы, как грибы после дождя. Радиоволны - практически единственные нити, связывавшие страну воедино. Необходимо приготовиться к худшему, хотя что может быть хуже уже случившегося?
Из динамиков хрипел даб. На ста восьми здесь вещала станция «Круг вокруг», «Элитанский крик» здесь не добивал до этих мест.