Сталинград
Невозможно узнать место, не побывав в нем. Невозможно постичь историю своей страны, не прикоснувшись к ней.
Я не хочу называть этот город Волгоградом, потому что его боль и слава в том названии, которое исчезло в 1961-м году. И пусть в нем есть "фамилия" человека, погубившего миллионы людей в лагерях, сейчас не об этом. В названии Сталинград -сила духа несломленных людей, победивших и выстоявших несмотря ни на что, вопреки всему. Я встаю на колени перед ними со слезами и болью я говорю им:спасибо.
"Едва дивизия успела закопаться в каменистую почву Сталинграда, едва управление дивизии ушло в глубокую штольню, выдолбленную в песчаной скале над Волгой, едва протянулась проволочная связь и застучали радиопередатчики, связывающие командные пункты с занявшей в Заволжье огневые позиции артиллерией, едва мрак ночи сменился рассветом, как немцы открыли огонь. Восемь часов подряд пикировали "Юнкерсы-87" на оборону дивизии, восемь часов, без единой минуты перерыва, шли, волна за волной, немецкие самолеты, восемь часов выли сирены, свистели бомбы, сотрясалась земля, рушились остатки кирпичных зданий, восемь часов в воздухе стояли клубы дыма и пыли, смертно выли осколки. Тот, кто слышал вопль воздуха, раскаленного авиационной бомбой, тот, кто пережил напряжение стремительного десятиминутного налета немецкой авиации, тот поймет, что такое восемь часов интенсивной воздушной бомбежки пикирующих бомбардировщиков. Восемь часов сибиряки били всем своим оружием по немецким самолетам, и, вероятно, чувство, похожее на отчаяние, овладевало немцами, когда эта горящая, окутанная черной пылью и дымом заводская земля упрямо трещала винтовочными залпами, рокотала пулеметными очередями, короткими ударами противотанковых ружей и мерной злой стрельбой зениток. Казалось, все живое должно быть сломлено, уничтожено, а сибирская дивизия, закопавшись в землю, не согнулась, не сломалась, а вела огонь - упрямая, бессмертная. Немцы ввели в действие тяжелые полковые минометы и артиллерию. Нудное шипение мин и вой снарядов присоединились к свисту сирен и грохоту рвущихся авиационных бомб. Так продолжалось до ночи. В печальном и строгом молчании хоронили красноармейцы своих погибших товарищей. Это был первый день - новоселье. Всю ночь не умолкали немецкие артиллерийские минометные батареи, и мало кто спал в эту ночь... а потом они вышли из укрытий и перешли в наступление. "Железный ветер бил в лицо, и они все шли вперед, и снова чувство суеверного страха охватило противника: люди ли шли в атаку, смертны ли они?" (Василий Гроссман "Направление нлавного удара")
Там, где я стою на берегу реки, раньше лежали трупы, горы трупов. Чтобы набрать воды из Волги, людям нужно было раздвигать трупы! Из трупов складывали ступеньки и заливали водой, чтобы ходить к реке.... кажется, вся земля ноет здесь от ужаса и нечеловеческой боли.
Я не хочу называть этот город Волгоградом, потому что его боль и слава в том названии, которое исчезло в 1961-м году. И пусть в нем есть "фамилия" человека, погубившего миллионы людей в лагерях, сейчас не об этом. В названии Сталинград -сила духа несломленных людей, победивших и выстоявших несмотря ни на что, вопреки всему. Я встаю на колени перед ними со слезами и болью я говорю им:спасибо.
"Едва дивизия успела закопаться в каменистую почву Сталинграда, едва управление дивизии ушло в глубокую штольню, выдолбленную в песчаной скале над Волгой, едва протянулась проволочная связь и застучали радиопередатчики, связывающие командные пункты с занявшей в Заволжье огневые позиции артиллерией, едва мрак ночи сменился рассветом, как немцы открыли огонь. Восемь часов подряд пикировали "Юнкерсы-87" на оборону дивизии, восемь часов, без единой минуты перерыва, шли, волна за волной, немецкие самолеты, восемь часов выли сирены, свистели бомбы, сотрясалась земля, рушились остатки кирпичных зданий, восемь часов в воздухе стояли клубы дыма и пыли, смертно выли осколки. Тот, кто слышал вопль воздуха, раскаленного авиационной бомбой, тот, кто пережил напряжение стремительного десятиминутного налета немецкой авиации, тот поймет, что такое восемь часов интенсивной воздушной бомбежки пикирующих бомбардировщиков. Восемь часов сибиряки били всем своим оружием по немецким самолетам, и, вероятно, чувство, похожее на отчаяние, овладевало немцами, когда эта горящая, окутанная черной пылью и дымом заводская земля упрямо трещала винтовочными залпами, рокотала пулеметными очередями, короткими ударами противотанковых ружей и мерной злой стрельбой зениток. Казалось, все живое должно быть сломлено, уничтожено, а сибирская дивизия, закопавшись в землю, не согнулась, не сломалась, а вела огонь - упрямая, бессмертная. Немцы ввели в действие тяжелые полковые минометы и артиллерию. Нудное шипение мин и вой снарядов присоединились к свисту сирен и грохоту рвущихся авиационных бомб. Так продолжалось до ночи. В печальном и строгом молчании хоронили красноармейцы своих погибших товарищей. Это был первый день - новоселье. Всю ночь не умолкали немецкие артиллерийские минометные батареи, и мало кто спал в эту ночь... а потом они вышли из укрытий и перешли в наступление. "Железный ветер бил в лицо, и они все шли вперед, и снова чувство суеверного страха охватило противника: люди ли шли в атаку, смертны ли они?" (Василий Гроссман "Направление нлавного удара")
Там, где я стою на берегу реки, раньше лежали трупы, горы трупов. Чтобы набрать воды из Волги, людям нужно было раздвигать трупы! Из трупов складывали ступеньки и заливали водой, чтобы ходить к реке.... кажется, вся земля ноет здесь от ужаса и нечеловеческой боли.