Софья Прокофьева, сказочница
Первый раз за последние тридцать лет взял в руки книгу Софьи Прокофевой, прекрасной сказочницы, автора "Пока бьют часы" и "Приключения желтого чемоданчика".
Сказки оказались такими же интересными и хорошо написанными, как это представлялось в детстве. Не разочарован. Зато заметил, что ранние "Приключения желтого чемоданчика" начинаются явным приветом Юрию Олеше - фантастическое описание струи, бьющей из дворницкого бранспойта вертикально вверх, и нарочито изысканное сравнение с фонтаном кита. Прямо Олеша, да и только!
К счастью, Прокофьевой не хватило терпения всю повесть писать в этом жеманном духе и она соскочила на лёгкий стремительный стиль, показывая улицы, людей и заборы только тогда, когда это нужно для действия.
Действие это пересказывать не буду - наверняка все и так знают, что сюжетная завязка строится на том, что лекарство, лишающее человека страха и предназначенное для трусливых детей, тераяется в большом городе, так что доброму доктору и патологически трусливому мальчишке ничего не остаётся, как мчаться по огромной летней Москве в погоне за жёлтым чемоданчиком с удивительными и опасными лекарствами.
А другие повести, такие, как "Астрель и Хозяин Леса" и "Лоскутик и Облако", вовсе лишены кокетливого дамского жеманства и, по всё видимости, уже не устареют по стилю никогда.
Конечно, в более ранней сказке "Лоскутик и Облако" иногда царапает стремление насмешить читателя любой ценой, грубоватый юмор в стиле "сел мимо стула и бряк на пол" пробивается сквозь текст... А юмор там совершенно неуместен, история Облака, влюблённого в девочку и совершающего во имя своей возлюбленной рыцарские подвиги в страшноватом королевстве скуки, пыли и удушающей жары, достаточно гротескна и без наивных шуточек.
Однако этот юморок (от которого Прокофева позже избавилась) простителен - сказка балансирует на грани horror и dark fantasy, а оба эти субжанра были в СССР приравнены к порнографии и жестоко преследовались. Так что писательнице приходилось маскировать интригу дуракавалянием. Но Прокофьевой с её наивными уловками всё равно досталось от бдительных критиков по самое не могу. К одной из её сказок придралась "Литературная газета" и несколько лет писательница была вычеркнута из советской литературы начисто.
Прокофевой, конечно, было тесно в рамках советской детской литературы. Но бежать было некуда. То, что она могла и хотела бы писать, в СССР было немыслимо. И оставалось контрабандой протаскивать в милые сказки такие жуткие и выразительные образы, как страдающий несчастный злой волшебник Каргор, измученный своими привязанностями - персонаж, которого не постыдился бы и Клайв Баркер!
Сказки оказались такими же интересными и хорошо написанными, как это представлялось в детстве. Не разочарован. Зато заметил, что ранние "Приключения желтого чемоданчика" начинаются явным приветом Юрию Олеше - фантастическое описание струи, бьющей из дворницкого бранспойта вертикально вверх, и нарочито изысканное сравнение с фонтаном кита. Прямо Олеша, да и только!
К счастью, Прокофьевой не хватило терпения всю повесть писать в этом жеманном духе и она соскочила на лёгкий стремительный стиль, показывая улицы, людей и заборы только тогда, когда это нужно для действия.
Действие это пересказывать не буду - наверняка все и так знают, что сюжетная завязка строится на том, что лекарство, лишающее человека страха и предназначенное для трусливых детей, тераяется в большом городе, так что доброму доктору и патологически трусливому мальчишке ничего не остаётся, как мчаться по огромной летней Москве в погоне за жёлтым чемоданчиком с удивительными и опасными лекарствами.
А другие повести, такие, как "Астрель и Хозяин Леса" и "Лоскутик и Облако", вовсе лишены кокетливого дамского жеманства и, по всё видимости, уже не устареют по стилю никогда.
Конечно, в более ранней сказке "Лоскутик и Облако" иногда царапает стремление насмешить читателя любой ценой, грубоватый юмор в стиле "сел мимо стула и бряк на пол" пробивается сквозь текст... А юмор там совершенно неуместен, история Облака, влюблённого в девочку и совершающего во имя своей возлюбленной рыцарские подвиги в страшноватом королевстве скуки, пыли и удушающей жары, достаточно гротескна и без наивных шуточек.
Однако этот юморок (от которого Прокофева позже избавилась) простителен - сказка балансирует на грани horror и dark fantasy, а оба эти субжанра были в СССР приравнены к порнографии и жестоко преследовались. Так что писательнице приходилось маскировать интригу дуракавалянием. Но Прокофьевой с её наивными уловками всё равно досталось от бдительных критиков по самое не могу. К одной из её сказок придралась "Литературная газета" и несколько лет писательница была вычеркнута из советской литературы начисто.
Прокофевой, конечно, было тесно в рамках советской детской литературы. Но бежать было некуда. То, что она могла и хотела бы писать, в СССР было немыслимо. И оставалось контрабандой протаскивать в милые сказки такие жуткие и выразительные образы, как страдающий несчастный злой волшебник Каргор, измученный своими привязанностями - персонаж, которого не постыдился бы и Клайв Баркер!