Е.10 (часть1) Как я проведу лето
«Нет, быть этого не может! Это ж Китай, их только официально полтора миллиарда... Мы ведь и летим совсем по другому маршруту, в другой части страны. Неужели она?»
Сомнений не осталось. Третье кресло от моего по диагонали. Что справа, что слева одни черноволосые головы. И среди них моя старая знакомая.
«Это ж лет восемь прошло. Как ее зовут-то? Все-таки удивительно, что мы встретились. Вот сейчас взять да подойти и на хорошем китайском поприветствовать: «Ну здравствуй, дрянь ты этакая»...
Лет восемь тому назад...
Сяо Цин было семнадцать. Хотя, если учитывать, что к моменту рождения китайские дети уже считаются годовалыми, семнадцати ей не было. Единственная и любимая дочка ни в чем не нуждалась. Бизнес отца шел в гору - сеть аптек по всей Маньчжурии и несколько гостиниц давали семье возможность уверенно стоять на ногах.
Мне было восемнадцать. Официально и без права пересчета. Вот уже два года я учила китайский язык.
Наши отцы близкую дружбу хоть и не водили, но знали друг друга вполне неплохо. Мы же с Сяо Цин раньше не встречались. Она вернулась в Маньчжурию из другого города, где училась, совсем недавно.
На совместном обеде глава китайского семейства пребывал в наилучшем расположении духа. И неожиданно предложил, мол, почему бы девочкам не отдохнуть вместе в ближайшие летние каникулы. Одна учит китайский, вторая собирается учить русский. В Даляне, рядом с морем, у него по этому случаю припасена симпатичная квартирка.
«Почему бы и нет», - подумала я и ответила согласием.
Сяо Цин тоже радостно заулыбалась.
Через месяц, сдав экзамены, я приехала в Маньчжурию.
- Ох, и намучаешься ты с ней, - говорила мне бабушка Ли Цао, для русских - баба Лиза, что подрабатывала в одной из аптек семьи Сяо. Китаянка с удивительно добрыми глазами, говорила она по-русски почти чисто, и я с интересом вслушивалась в этот странный легкий акцент, несвойственный другим китайцам.
- Она ж избалованная, подумай еще, - предупредила она меня снова, но на том разговор прервался. В аптеку зашли русские туристы и попросили лекарство от всех болезней и «чтоб обязательно с женьшенем».
Я не придала ее словам особого значения. С Сяо Цин мы уже вполне неплохо пообщались. Она показалась мне неглупой, практичной и терпеливой. Последнее я ценила особенно. Говорила она со мной по-китайски, как со своей слегка слабоумной подругой - медленно, четко, подбирая простые слова, а к ним еще пару синонимов. Это было то, что нужно, по-другому я не понимала.
В магазинах, куда мы отправились готовить ее к поездке, Сяо Цин доставляло огромное удовольствие спрашивать, сколько, по моим оценкам, стоит та или иная вещь, а потом называть ее реальную стоимость. Всякий раз цена была ниже моих самых смелых предположений. В завершении она смерила меня взглядом, и спросила, за сколько я купила свою одежду. Через несколько минут тщательного анализа мой вполне приличный гардероб превратился в дешевые китайские шмотки.
После она познакомила меня со своим братом. Он был то ли двоюродным, то ли троюродным, я так и не разобрала. Молоденький, тощенький, этакий Кащейчик, с модной среди таких же молодых и тощих китайских подростков стрижкой с хохолком.
Мы все вместе поели в ресторане, куда вряд ли ступала нога российского туриста. Отличить официанта от посетителя там было почти невозможно. Шелуха от семечек ровным слоем покрывала пол. В углу сидел пьяный китаец и громко разговаривал сам с собой. На него никто не обращал внимания, кроме меня - в обычных китайских ресторанах я таких пьяных и общительных ни разу не видела. И, как полагается в подобных ресторанах, еда была очень вкусной.
Ночевала я в гостинице, а утром пришла к Сяо Цин домой. Вся ее комната была завалена одеждой, что и мебели не было видно.
- Ты уже начала собираться? - спросила я.
- Нет еще, - удивленно ответила она. - Гляди, с кем я тебя познакомлю!
В комнату вбежал белый пудель.
- Бин Бин, иди сюда, хороший песик! - Сяо Цин вынула из сумки сладкую соевую сосиску. Собака тут же ее проглотила. - Он только их и ест. Кстати, ты не поверишь, он из России. Нам его подарили пять лет назад. Погладь его, не бойся!
Я протянула руку и легонько провела ею по голове Бин Бина. Он вильнул несколько раз хвостом, отвернулся и, резко повернувшись, вцепился зубами в рукав моей кофты, который по счастливой случайности оказался достаточно длинным.
- Ой, ну ты чего, Бин Бин, - протянула Сяо Цин и обратилась ко мне. - Все нормально?
Я посмотрела на чуть порванный рукав и кивнула.
«Вот. Сначала нас кусают наши собаки, потом...», - мысль осталась незавершенной, но мне она и в таком виде не понравилась.
Сяо Цин дала псу еще одну соевую сосиску.
Вечером мы сели в поезд.
Родители давали наставления дочери, обнимали меня и желали нам хорошего отдыха. По перрону бегал Бин Бин, безвозвратно утративший русские корни.
Поезд тронулся, Сяо Цин достала огромный пакет с продуктами. Поначалу я решила, что часть она везет дядюшке Чжао, который должен был встретить нас в Даляне и помочь устроиться, однако через сутки, когда мешок был пуст, поняла, что ошиблась.
Но это было не единственным, что я истолковала неверно.
Через полчаса в нашем купе, вдруг откуда ни возьмись, появился ее брат, хотя я и не предполагала, что у нас будет компания.
Мы ехали уже втроем, я сидела напротив ребят, и в который раз думала, как все-таки здорово иметь брата. У меня-то, как в песне, ни сестренки нет, ни братишки. А этим, вон, как повезло. Дурачатся, веселятся. Как он заботливо и нежно ее обнимает, тискает... Ах, ты ж Боже ж мой!!!
Я старалась больше не смотреть в их сторону.
«Это надо было продумать такое прикрытие!» - ошарашенно думала я. - «Русский она собралась учить!»
Я аж поморщилась, вспомнив, что у меня в сумке даже книга специально для нее лежит.
«Ты бы еще карточки с картинками приготовила для более полноценного усвоения материала. Тьфу...»
Сомнений не осталось. Третье кресло от моего по диагонали. Что справа, что слева одни черноволосые головы. И среди них моя старая знакомая.
«Это ж лет восемь прошло. Как ее зовут-то? Все-таки удивительно, что мы встретились. Вот сейчас взять да подойти и на хорошем китайском поприветствовать: «Ну здравствуй, дрянь ты этакая»...
Лет восемь тому назад...
Сяо Цин было семнадцать. Хотя, если учитывать, что к моменту рождения китайские дети уже считаются годовалыми, семнадцати ей не было. Единственная и любимая дочка ни в чем не нуждалась. Бизнес отца шел в гору - сеть аптек по всей Маньчжурии и несколько гостиниц давали семье возможность уверенно стоять на ногах.
Мне было восемнадцать. Официально и без права пересчета. Вот уже два года я учила китайский язык.
Наши отцы близкую дружбу хоть и не водили, но знали друг друга вполне неплохо. Мы же с Сяо Цин раньше не встречались. Она вернулась в Маньчжурию из другого города, где училась, совсем недавно.
На совместном обеде глава китайского семейства пребывал в наилучшем расположении духа. И неожиданно предложил, мол, почему бы девочкам не отдохнуть вместе в ближайшие летние каникулы. Одна учит китайский, вторая собирается учить русский. В Даляне, рядом с морем, у него по этому случаю припасена симпатичная квартирка.
«Почему бы и нет», - подумала я и ответила согласием.
Сяо Цин тоже радостно заулыбалась.
Через месяц, сдав экзамены, я приехала в Маньчжурию.
- Ох, и намучаешься ты с ней, - говорила мне бабушка Ли Цао, для русских - баба Лиза, что подрабатывала в одной из аптек семьи Сяо. Китаянка с удивительно добрыми глазами, говорила она по-русски почти чисто, и я с интересом вслушивалась в этот странный легкий акцент, несвойственный другим китайцам.
- Она ж избалованная, подумай еще, - предупредила она меня снова, но на том разговор прервался. В аптеку зашли русские туристы и попросили лекарство от всех болезней и «чтоб обязательно с женьшенем».
Я не придала ее словам особого значения. С Сяо Цин мы уже вполне неплохо пообщались. Она показалась мне неглупой, практичной и терпеливой. Последнее я ценила особенно. Говорила она со мной по-китайски, как со своей слегка слабоумной подругой - медленно, четко, подбирая простые слова, а к ним еще пару синонимов. Это было то, что нужно, по-другому я не понимала.
В магазинах, куда мы отправились готовить ее к поездке, Сяо Цин доставляло огромное удовольствие спрашивать, сколько, по моим оценкам, стоит та или иная вещь, а потом называть ее реальную стоимость. Всякий раз цена была ниже моих самых смелых предположений. В завершении она смерила меня взглядом, и спросила, за сколько я купила свою одежду. Через несколько минут тщательного анализа мой вполне приличный гардероб превратился в дешевые китайские шмотки.
После она познакомила меня со своим братом. Он был то ли двоюродным, то ли троюродным, я так и не разобрала. Молоденький, тощенький, этакий Кащейчик, с модной среди таких же молодых и тощих китайских подростков стрижкой с хохолком.
Мы все вместе поели в ресторане, куда вряд ли ступала нога российского туриста. Отличить официанта от посетителя там было почти невозможно. Шелуха от семечек ровным слоем покрывала пол. В углу сидел пьяный китаец и громко разговаривал сам с собой. На него никто не обращал внимания, кроме меня - в обычных китайских ресторанах я таких пьяных и общительных ни разу не видела. И, как полагается в подобных ресторанах, еда была очень вкусной.
Ночевала я в гостинице, а утром пришла к Сяо Цин домой. Вся ее комната была завалена одеждой, что и мебели не было видно.
- Ты уже начала собираться? - спросила я.
- Нет еще, - удивленно ответила она. - Гляди, с кем я тебя познакомлю!
В комнату вбежал белый пудель.
- Бин Бин, иди сюда, хороший песик! - Сяо Цин вынула из сумки сладкую соевую сосиску. Собака тут же ее проглотила. - Он только их и ест. Кстати, ты не поверишь, он из России. Нам его подарили пять лет назад. Погладь его, не бойся!
Я протянула руку и легонько провела ею по голове Бин Бина. Он вильнул несколько раз хвостом, отвернулся и, резко повернувшись, вцепился зубами в рукав моей кофты, который по счастливой случайности оказался достаточно длинным.
- Ой, ну ты чего, Бин Бин, - протянула Сяо Цин и обратилась ко мне. - Все нормально?
Я посмотрела на чуть порванный рукав и кивнула.
«Вот. Сначала нас кусают наши собаки, потом...», - мысль осталась незавершенной, но мне она и в таком виде не понравилась.
Сяо Цин дала псу еще одну соевую сосиску.
Вечером мы сели в поезд.
Родители давали наставления дочери, обнимали меня и желали нам хорошего отдыха. По перрону бегал Бин Бин, безвозвратно утративший русские корни.
Поезд тронулся, Сяо Цин достала огромный пакет с продуктами. Поначалу я решила, что часть она везет дядюшке Чжао, который должен был встретить нас в Даляне и помочь устроиться, однако через сутки, когда мешок был пуст, поняла, что ошиблась.
Но это было не единственным, что я истолковала неверно.
Через полчаса в нашем купе, вдруг откуда ни возьмись, появился ее брат, хотя я и не предполагала, что у нас будет компания.
Мы ехали уже втроем, я сидела напротив ребят, и в который раз думала, как все-таки здорово иметь брата. У меня-то, как в песне, ни сестренки нет, ни братишки. А этим, вон, как повезло. Дурачатся, веселятся. Как он заботливо и нежно ее обнимает, тискает... Ах, ты ж Боже ж мой!!!
Я старалась больше не смотреть в их сторону.
«Это надо было продумать такое прикрытие!» - ошарашенно думала я. - «Русский она собралась учить!»
Я аж поморщилась, вспомнив, что у меня в сумке даже книга специально для нее лежит.
«Ты бы еще карточки с картинками приготовила для более полноценного усвоения материала. Тьфу...»