Заметки до востребования. Отрывок 64
Самара - это большая пыльная вобла, положенная вдоль Волги. Кто это сказал - не помню, кажется, какой-то поэт. Когда-то она, наверное, была такой, но время прошло, война выкинула на самарские пустыри множество заводов и фабрик, глубоко в землю врылся сталинский бункер, а в небо взлетела невероятной мощности трансляционная вышка под названием "Говорит Москва", вокруг которой от мощного радиосигнала выгорели все деревья и трава.
Травмировав город, война осталась в нем навсегда, вспахав и перечеркнув логику "пыльной воблы" - хоть какого-то существа, и Самара стала беспорядочным сборищем производственных объектов, вокруг которых, как попадя селились люди, призванные их обслуживать. Если вы живете в Овраге Подпольщиков, то Поселок Мехзавода кажется вам мистикой, туманностью, расположенной за пределами солнечной системы. Зато на Мехзаводе вряд ли знают, какой трамвай ходит в Овраг, ходит ли он туда вообще и возвращается ли обратно. "Вам нужно сесть на "семерку", которая ходит как в четверг, а после Поляны Фрунзе поедете на десятке, и тройка, которая по выходным ходит в обратную сторону, привезет вас в нужное место".
Первое время, начиная приют-лицей, мы жили в корпусе какого-то пансионата, и недалеко ходил трамвай. В один прекрасный день трамвайная остановка вдруг была заасфальтирована, на ней появился монументальный красочный теремок, и сердце мое возрадовалось, но рано. От края асфальтированной площадки до подножки трамвая был метр густой, глубокой, непролазной чавкающей грязи. Местные жители не обращали на такую странность никакого внимания, они давно жили среди странных улучшений и неудержимого беспорядочного прогресса. Рядом с блочными домами, в которых горячая вода была всегда, а холодная - очень редко, стояли деревянные домики старой Самары, где воды не было вообще, зато печку можно было топить хоть круглый год резными наличниками погибших рядом домов. Деревянная Самара - это чудесная сказка, очень красивая, но не сохраненная людьми. Дома старой Самары, казалось, соревновались между собой причудливостью и непохожестью деревянных кружев, каждый дом был выдающимся произведением искусства, но многие из них в 90-х уже упали, смотреть на них было больно.
Кинорежиссер Слава Орехов, приехавший к нам в Лицей, отснял на нашу любительскую дешевую видеокамеру свою прогулку по городу, надеюсь, что эта запись сохранилась.
Самара - город очень красивых людей, множества красивых и интересных лиц, выдающих генетическую состоятельность их владельцев, здесь много вдумчивых и глубоко чувствующих людей, без перевода и без усилия понимающих язык разных искусств. Самара - это не только Грушинский фестиваль. Это очереди в кассу на симфонические концерты, вереница неудачников, которым не досталось билета на единственный в году концерт Елены Камбуровой, это радиопередача Игоря Вощинина "Вот вам джаз" с очень породистой музыкой. Я уже не говорю о самарских художниках, поэтах, писателях.
Город очаровал меня контрастом неустроенности и богатством человеческого содержания. Мы играли в футбол на огромной городской площади, где стоял невероятных размеров цельнометаллический Киров и проходило несколько разных митингов разных партий. Футбол затеяли беспризорные, увидев у нас мяч, но команды вскоре перемешались, и беспризорные попросили своих не материться громко и густо, они берегли наши уши. Тропяные оранжевые анараки пошли в ход, одна команда была в них, другая - в чем попадя, и чумазики из теплотрассы смотрелись в нашей форме вполне пикантно. Я судил игру, свистел в свисток, который всегда носил с собой в связке с маленьким консервным ножом-"уточкой", самым лучшим и удобным консервным ножом на свете. Митинги шумели и орали в мегафоны. Мы тоже орали когда хотели, все равно и без нас было шумно. Один чумазик подскочил ко мне с круглыми глазами три раза, но всё молча, только на четвертом подскоке спросил про ребят:
- А как они… это… ну… без матюгов?
И умчался, не дожидаясь ответа.
Спецшкола в Октябрьском хором выпрашивала у директора свечку, чтобы "как спасатели" - они прибалдели от вечернего тропяного круга со свечой. Некоторые из них так привязались к нам, что директор спецшколы отпустил их с нами на Тропу, и никто из них не нарушил обещания - все вернулись обратно. В интернатах и детдомах стали собираться ребячьи круги, где все были равными, и в таком круге никто не мог обидеть другого. Шла трансляция гуманистической модели поведения группы в места обитания проблемных детей. В приют-лицей стали приходить сами, заработала наша программа "Никогда не беги в никуда".
Телевизионщики Самары несколько раз в сутки крутили в бегущей строке наш номер телефона экстренной помощи, поисково-спасательный отряд в полном составе приезжал к нам в лицей раз в неделю и проводил в занятиях с ребятами два-три часа. Они нас полюбили, и если занятия на мчсовском полигоне припахивали казармой и армейской мудростью, то встречи с ПСО были вполне домашними и очень теплыми. Близился конец, финансировать программу было нечем и некому.
Ролан Быков позвонил, узнав об угрозе прекращения нашего проекта:
- Юра, мы с Леной приедем и дадим несколько вечеров в вашу пользу. Это будет скоро, постарайтесь продержаться.
Внезапная смерть не дала сбыться его планам. Ролан Антонович ушел на четвертом инсульте.
Я практически был уже самарским областным детским омбудсменом, коих тогда было мало, меня начинали бояться нехорошие директора городских и областных детдомов и интернатов, но мне казалось, что нужна терпеливая эволюция, революция приведет только к смене драконов (по Шварцу).
(2015-2017)
© Юрий Устинов
Часть текстов утрачена при пересылке. Не редактировано и не вычитано автором. Нумерация отрывков не является авторской. Все тексты написаны автором в тюрьме.
Цитирование и воспроизведение текста разрешено с указанием на его источник: za-togo-parnya.livejournal.com
Травмировав город, война осталась в нем навсегда, вспахав и перечеркнув логику "пыльной воблы" - хоть какого-то существа, и Самара стала беспорядочным сборищем производственных объектов, вокруг которых, как попадя селились люди, призванные их обслуживать. Если вы живете в Овраге Подпольщиков, то Поселок Мехзавода кажется вам мистикой, туманностью, расположенной за пределами солнечной системы. Зато на Мехзаводе вряд ли знают, какой трамвай ходит в Овраг, ходит ли он туда вообще и возвращается ли обратно. "Вам нужно сесть на "семерку", которая ходит как в четверг, а после Поляны Фрунзе поедете на десятке, и тройка, которая по выходным ходит в обратную сторону, привезет вас в нужное место".
Первое время, начиная приют-лицей, мы жили в корпусе какого-то пансионата, и недалеко ходил трамвай. В один прекрасный день трамвайная остановка вдруг была заасфальтирована, на ней появился монументальный красочный теремок, и сердце мое возрадовалось, но рано. От края асфальтированной площадки до подножки трамвая был метр густой, глубокой, непролазной чавкающей грязи. Местные жители не обращали на такую странность никакого внимания, они давно жили среди странных улучшений и неудержимого беспорядочного прогресса. Рядом с блочными домами, в которых горячая вода была всегда, а холодная - очень редко, стояли деревянные домики старой Самары, где воды не было вообще, зато печку можно было топить хоть круглый год резными наличниками погибших рядом домов. Деревянная Самара - это чудесная сказка, очень красивая, но не сохраненная людьми. Дома старой Самары, казалось, соревновались между собой причудливостью и непохожестью деревянных кружев, каждый дом был выдающимся произведением искусства, но многие из них в 90-х уже упали, смотреть на них было больно.
Кинорежиссер Слава Орехов, приехавший к нам в Лицей, отснял на нашу любительскую дешевую видеокамеру свою прогулку по городу, надеюсь, что эта запись сохранилась.
Самара - город очень красивых людей, множества красивых и интересных лиц, выдающих генетическую состоятельность их владельцев, здесь много вдумчивых и глубоко чувствующих людей, без перевода и без усилия понимающих язык разных искусств. Самара - это не только Грушинский фестиваль. Это очереди в кассу на симфонические концерты, вереница неудачников, которым не досталось билета на единственный в году концерт Елены Камбуровой, это радиопередача Игоря Вощинина "Вот вам джаз" с очень породистой музыкой. Я уже не говорю о самарских художниках, поэтах, писателях.
Город очаровал меня контрастом неустроенности и богатством человеческого содержания. Мы играли в футбол на огромной городской площади, где стоял невероятных размеров цельнометаллический Киров и проходило несколько разных митингов разных партий. Футбол затеяли беспризорные, увидев у нас мяч, но команды вскоре перемешались, и беспризорные попросили своих не материться громко и густо, они берегли наши уши. Тропяные оранжевые анараки пошли в ход, одна команда была в них, другая - в чем попадя, и чумазики из теплотрассы смотрелись в нашей форме вполне пикантно. Я судил игру, свистел в свисток, который всегда носил с собой в связке с маленьким консервным ножом-"уточкой", самым лучшим и удобным консервным ножом на свете. Митинги шумели и орали в мегафоны. Мы тоже орали когда хотели, все равно и без нас было шумно. Один чумазик подскочил ко мне с круглыми глазами три раза, но всё молча, только на четвертом подскоке спросил про ребят:
- А как они… это… ну… без матюгов?
И умчался, не дожидаясь ответа.
Спецшкола в Октябрьском хором выпрашивала у директора свечку, чтобы "как спасатели" - они прибалдели от вечернего тропяного круга со свечой. Некоторые из них так привязались к нам, что директор спецшколы отпустил их с нами на Тропу, и никто из них не нарушил обещания - все вернулись обратно. В интернатах и детдомах стали собираться ребячьи круги, где все были равными, и в таком круге никто не мог обидеть другого. Шла трансляция гуманистической модели поведения группы в места обитания проблемных детей. В приют-лицей стали приходить сами, заработала наша программа "Никогда не беги в никуда".
Телевизионщики Самары несколько раз в сутки крутили в бегущей строке наш номер телефона экстренной помощи, поисково-спасательный отряд в полном составе приезжал к нам в лицей раз в неделю и проводил в занятиях с ребятами два-три часа. Они нас полюбили, и если занятия на мчсовском полигоне припахивали казармой и армейской мудростью, то встречи с ПСО были вполне домашними и очень теплыми. Близился конец, финансировать программу было нечем и некому.
Ролан Быков позвонил, узнав об угрозе прекращения нашего проекта:
- Юра, мы с Леной приедем и дадим несколько вечеров в вашу пользу. Это будет скоро, постарайтесь продержаться.
Внезапная смерть не дала сбыться его планам. Ролан Антонович ушел на четвертом инсульте.
Я практически был уже самарским областным детским омбудсменом, коих тогда было мало, меня начинали бояться нехорошие директора городских и областных детдомов и интернатов, но мне казалось, что нужна терпеливая эволюция, революция приведет только к смене драконов (по Шварцу).
(2015-2017)
© Юрий Устинов
Часть текстов утрачена при пересылке. Не редактировано и не вычитано автором. Нумерация отрывков не является авторской. Все тексты написаны автором в тюрьме.
Цитирование и воспроизведение текста разрешено с указанием на его источник: za-togo-parnya.livejournal.com